Идеологии правого тоталитаризма, потерпевшие всемирно-историческое поражение в середине прошлого века, вынуждены сильно мимикрировать, чтобы приобрести шанс на исторический реванш. К подобным идеологиям, как показала вся история ХХ столетия, буржуазное государство неизбежно прибегает в кризисные для него периоды. Поэтому важно уметь распознавать содержание за красивыми словесными упаковками.
Состоявшийся на прошлой неделе учредительный съезд «общероссийского народного фронта» (ОНФ) принял «манифест», в котором нет ни слова о ценностях, закреплённых в конституции этого государства. Зато там говорится об укреплении «уникальной российской цивилизации» и «государственного единства на основе традиционных общих ценностей», о построении «солидарного общества» и выполнении «исторической миссии России как интеграционного центра евразийского пространства». Все перечисленные концепты, составляющие отличительную черту современного российского «традиционализма», ранее не встречались столь концентрировано в риторике власти.
Впрочем, по «манифесту» ОНФ теперь прохаживаются все, кому не лень. Поэтому обратим внимание только на одну из формул государственного новояза — «солидарное общество». У людей, знакомых с историей ХХ века, оно невольно и обоснованно вызывает ассоциации с «корпоративным обществом» итальянского и австрийского фашизма, а также с «солидаризмом» русского эмигрантского НТС. Но мало кто знает, что «солидарное общество» уже второй год официально «строится» в Белгородской области под руководством её губернатора Е.С. Савченко.
Правда, из официальных документов сложно сразу понять, что это такое. Среди задач «Стратегии формирования регионального солидарного общества», подписанной губернатором в ноябре 2011 г., на первом месте стоит «консолидация общества на основе идей и идеалов, созидающих духовно-нравственное, морально-политическое и культурное пространство региона, а также формирующих патриотизм граждан». Не стану перечислять все остальные благие задачи этой политики — желающие могут сами ознакомиться с ней по ссылке.
На взгляд автора, все установки упомянутого документа исходят из консервативной утопии об отсутствии объективных классовых противоречий и о способности патерналистской власти удовлетворить интересы всех социальных слоёв. Практическая реализация таких утопических принципов всегда выливалась в запрет на демократическое выражение и отстаивание любых прав граждан и в репрессии против нарушающих такой запрет. Типичный пример — большинство европейских стран в 30-е гг. прошлого века.
И вот, такая модель, уже выбранная ориентиром развития отдельно взятой области, провозглашается теперь образцом для всей страны. Пожалуй, стоит посмотреть, каких ещё нововведений в государственной идеологии нам можно ожидать в ближайшее время, исходя из чётко обозначившейся «генеральной линии» на создание российского аналога «корпоративного общества». Тем более, что ещё один концепт упомянутой «Стратегии» тоже вошёл в риторику власти.
Одной из задач строительства «солидарного общества» белгородский документ провозглашает «обеспечение духовной безопасности населения». А в конце апреля с.г. секретарь СБ РФ Николай Патрушев поставил перед членами Совета задачу «особое внимание уделить подготовке предложений по укреплению национальной безопасности в духовно-нравственной сфере». Принятие в последнее время ряда законов, ограничивающих доступ граждан России к информации, по-видимому, непосредственно укладывается в русло обеспечения этой самой «духовной безопасности».
Полагаю, что в связи со всем этим стоит присмотреться к формулировкам, вбрасываемым организацией под названием «всемирный русский народный собор» (ВРНС). На его мероприятиях понятие «солидарное общество» звучит давно и часто. ВРНС формально возглавляется патриархом Кириллом, а он заговорил о «солидарном обществе» ещё в 2009 году. ВРНС с прошлого года широко пропагандирует опыт белгородского губернатора по строительству «солидарного общества». Поэтому можно предположить, что некоторые другие термины, которые планируется включить в обоснование государственной политики, также проходят предварительную обкатку под эгидой ВРНС.
В этой связи обращает на себя внимание, что на прошлогоднем «соборе» ВРНС видное место заняло обоснование «гуманитарного суверенитета России». «Нуждается в переосмыслении само понятие государственного суверенитета, — сказано в итоговом документе «собора» — Сегодня уместно говорить не только о суверенитете государственных границ, но и о суверенитете гуманитарного пространства — пространства смыслов, духовных символов, социально-культурного развития».
Под «гуманитарным суверенитетом» ВРНС призывает «понимать совокупность культурных, религиозных, мировоззренческих и социально-психологических факторов, позволяющих народу и государству утверждать свою идентичность, избегать социально-психологической и культурной зависимости от внешних центров влияния, быть защищённым от деструктивного идеологического и информационного воздействия, сохранять историческую память, следовать своим идеалам и хранить верность своим ценностям и святыням».
«Гуманитарный суверенитет России», как его вкратце определяет «собор», «это её независимость, её защищённость от воздействия мягкой силы (soft power), которая становится в XXI веке главным инструментом экспансии внешних сил, стремящихся к мировому господству». Главной угрозой со стороны этих сил, согласно ВРНС, является «размывание цивилизационных границ, утрата цивилизационной идентичности и, как следствие, неизбежное встраивание в иные цивилизационные системы в качестве управляемого извне объекта».
Прошу прощения у читателей за столь длинные цитаты, сильно напоминающие словесную абракадабру, но не хочу казаться голословным в своих выводах. Тем более, что цитаты красноречиво говорят сами за себя, освобождая от необходимости объяснять их подлинный смысл.
Итак, во-первых, хорошо зная размах подобных мероприятий и отношение к ним их организаторов, должен заверить, что авторы этого документа всерьёз (и, возможно, не без ободрения «сверху») верят в то, что их креатив имеет реальное наполнение (или должен его иметь). Во-вторых, учитывая начавшееся триумфальное шествие по стране идеологии национальной исключительности, можно с большой вероятностью предположить, что новояз власти обогатится очередными изобретениями в этом ключе.
В-третьих и в-главных, понятие «гуманитарный суверенитет» кажется удачно подобранным для обоснования политики по усилению информационной изоляции населения России от человечества. Причём эта политика, скорее всего, будет распространена с Интернета и СМИ на все области культуры, науки и образования. Впрочем, тема введения «православно-патриотических» наук (взамен «безбожных западных») в преподавание потребует особого рассмотрения.
Во всяком случае, в ближайшее время следует ожидать усиленного внедрения в общественное мнение идеи необходимости крепкого информационного «железного занавеса» над Россией. Будет ли оно проходить под ширмой «гуманитарного суверенитета», или же политтехнологи «национального духовного здоровья» найдут иную благозвучную формулировку, — всё это уже неважные детали.
