29 мая нас ждут выборы президента Российской академии наук. Пойдет ли в данной связи речь о выборе лидера российской науки? Для управления таким большим и разветвленным государственным учреждением, как РАН (около ста тысяч сотрудников, более миллиарда долларов бюджетного финансирования) нужен энергичный, весьма работоспособный и умелый функционер, сильный аппаратчик, организатор. При этом, солидный научный авторитет обязателен — для понимания специфики и уважения коллег. Вы скажете, что РАН вневедомственное, автономное учреждение, чем и гордится? Но даже в тонком научном деле справедлив старый тезис: кто платит, тот и заказывает музыку. Сами посудите, Президент РАН:
- без доверенности действует от имени РАН, представляет ее интересы в органах государственной власти и в органах местного самоуправления, в организациях на территории Российской Федерации и за ее пределами;
- распоряжается имуществом и финансовыми средствами РАН в порядке, определяемом Президиумом РАН;
- заключает договоры, выдает доверенности, совершает иные юридические действия;
- открывает счета РАН в органах Федерального казначейства, учреждениях банков и иных кредитных учреждениях;
- возглавляет разработку и реализацию кадровой политики РАН;
- назначает руководителей организаций научного обслуживания и социальной сферы РАН и руководителей структурных подразделений (управлений, самостоятельных отделов) аппарата Президиума РАН, применяет к ним меры поощрения и дисциплинарной ответственности;
- награждает ведомственными знаками отличия работников РАН;
- решает иные вопросы руководства деятельностью РАН.
Фактически, это перечень ведомственных, министерских обязанностей, а министр — даже такого специфического министерства — должен соответствовать определенным требованиям.
К тому же ситуация обостряется очевидным кризисным положением в российской науке. То есть в науке академической — так сложилось со времен Петра I. В отличие от американской, она не свободная университетская, а на содержании у державы. Значит, требуется администратор, способный и предложить путь выхода из кризиса — и двинуть громоздкую махину этим путем. Это означает модернизацию.
Если, конечно, означает. На уровне государства она не состоялась и не предвидится, какие же у нас основания полагать, что академия станет неким Большим Сколково, полигоном структурных преобразований? Если даже само крохотное Сколково уже стало очередным мегапроектом для распила бюджетных денег и, не дав пока даже надежд на реанимацию науки, сотрясается коррупционными скандалами. Лишь ими оно и привлекает внимание.
Да, оснований немного, но надежда умирает последней. Долго ли ждать кончины? Боюсь, недолго. Так, один из кандидатов на пост президента, вице-президент РАН, единственный российский лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов изложил свою программу 29 апреля, в Большом зале Дома ученых. Он сказал:
«Президентом страны поставлена задача к 2020 году создать 25 млн. рабочих мест в сфере науки и высоких технологий. Ее можно решить, если мы сконцентрируемся не на сокращении отставания, а, наоборот, на развитии тех технологий и отраслей, где мы обгоняем зарубежных конкурентов. Философию выживания должна сменить философия развития!»
«Отечественную науку предстоит сделать востребованной. Иначе ее не вывести из нынешнего незавидного положения. Когда наука востребована, всегда появляются средства на реализацию научных разработок. Мы готовы решать эту задачу, а власть обязана нам помочь».
И ни слова об обществе, о людях, об экономике, которым потребуется наука. «Мы» готовы, а власть обязана!? Позвольте усомниться и в том и в другом. Научные разработки не будут востребованы, пока нет нормального общества и нормальной экономики, ориентированной не только на добычу и экспорт. И западная, и китайская модели развития это наглядно показали. Нет, недаром Алферова поддерживают коммунисты, а он благосклонно принимает их знаки внимания. Все это мы уже проходили, поэтому к предложениям академика Алферова я отношусь настороженно.
Жоресу Ивановичу недавно стукнуло 83 года. Да и Юрию Сергеевичу Осипову, увы, скоро стукнет 77. Напрасно ныне действующий президент РАН на днях дезавуировал свое мудрое решение не баллотироваться в президенты и дать дорогу молодым. Науку в таком возрасте уже не делают, а к чиновникам в нормальных странах выдвигают определенные требования в отношении работоспособности и потому ограничивают их возрастной ценз.
К тому же в осведомленных кругах поговаривают, что Алферов думает о «демократизации» управления РАН, хочет перенести принятие ключевых решений вниз, чтобы их принимало уже не общее собрание АН, а отделения на местах. Боюсь, это будет означать быстрый конец российской науки.
Как бы вы к этому ни относились, но РАН — это реликт регулярной петровской модели государства. И ни для кого не секрет, что петровский проект модернизации России потерпел крах дважды — во время Крымской войны и в 1991 году, показав свою полную нежизнеспособность. Одним из осколков дважды рухнувшей империи и является РАН, управлять коей можно только централизованно. Стоит попытаться перестроить — и она быстро распадется вслед за СССР и по его образцу. Ее разорвут на части местечковые интересы. Появятся сибирские академики, кубанские, татарские, чеченские и так далее. Нет уж, тут спешить не стоит. Все же РАН, получая всего 16 процентов общего финансирования науки, дает более 70 процентов статей, публикуемых в мировых научных журналах российскими учеными. Очень легко можно, ничего не создав, все разрушить. Лучше сто раз подумать и присмотреться к опыту Китая.
И еще раз — возраст! Да простят меня Жорес Иванович и Юрий Сергеевич, но вопрос в данном случае уже и государственный и этический. Негоже выдвигать свою кандидатуру на столь ответственный и требующий хорошего здоровья пост человеку очень пожилому. Да, бывают исключения. Юрий Любимов и в свои 95 — активно действующий и востребованный театральный режиссер. Но то театр. Людей немного, деньги небольшие, обороноспособность страны от него зависит мало. А у нас речь о большой науке. О едва ли не последней надежде на будущее величие России.
Поэтому лучше присмотреться к иным кандидатам. Это, в первую очередь, Владимир Евгеньевич Фортов. Ему 67 лет и он счастливо соединяет большие научные достижения с основательным управленческим опытом. Не скрою, он импонирует мне! Общие интересы, знаете ли. В 1971 году, когда я тянул энергию к шахтным пусковым установкам МБР на севере России, он досрочно защитил кандидатскую диссертацию по аппетитной теме «Теплофизика плазмы ядерных ракетных двигателей». Мастер спорта по баскетболу и парусному спорту! Любитель шахмат, как и я, кандидат в мастера спорта. На яхте обошел мыс Доброй Надежды и мыс Горн, бывал на обоих полюсах, погружался на глубоководном аппарате «Мир» на дно Байкала. Колоритная и разносторонняя фигура!
При этом был с 1996 по 2001 гг. вице-президентом РАН. Более того, в августе 1996 г. был назначен председателем Государственного комитета РФ по науке и технологиям, затем министром науки и технологий, а одновременно до марта 1997 г. работал заместителем Председателя Правительства РФ! В марте 1998 года вышел в отставку в составе кабинета Черномырдина, одного из самых ярких российских премьеров. С 2007 года и по настоящее время — директор Объединённого института высоких температур (ОИВТ РАН). В мировой науке известен как создатель нового научного направления — динамической физики неидеальной плазмы.
Работал над созданием научных основ защиты космического аппарата «Вега», отправившегося к комете Галлея, над моделированием процесса и исследованием последствий столкновения кометы Шумейкера-Леви с Юпитером, внеся значительный вклад в развитие космической физики. Как и в исследования по физике высоких плотностей энергии на уникальной импульсной термоядерной установке «Ангара-5-1».
Член Американского физического общества, Европейской академии наук, Европейской академии наук и искусств, Международной академии астронавтики, Королевской инженерной академии Великобритании, Нью-Йоркской академии наук, Международного планетарного общества, Германского научного общества (Академии наук) им. Макса Планка, Национальной инженерной академии США, Королевской инженерной академии Швеции и ряда других академий. Входит в состав редакционных коллегий крупнейших российских и зарубежных научных журналов. Да, таким президентом РАН могла бы гордиться.
Гораздо меньше оптимизма вызывает у меня Александр Дмитриевич Некипелов, хотя он и самый молодой из кандидатов (ему 61 год). Потому что экономику в России, а он академик РАН по Отделению экономики (управление в социальных и экономических системах), трудно считать наукой, согласитесь. Да, он вице-президент РАН уже двенадцатый год. Но также и Председатель совета директоров ОАО НК «Роснефть», и член Советов директоров нефтяных компаний ОАО «Зарубежнефть» и ОАО АК «Транснефть». Приятно, конечно, что нефтяники понимают важность науки настолько, что кооптируют вице-президентов Академии наук в советы директоров, но не хотелось бы и далее связывать будущее российской науки — и самой России — с трубой, с экспортом углеводородного сырья, с нефтяными деньгами.
К тому же, в отличие от безупречного Фортова, Некипелова обвиняют если не в плагиате (причем задолго до нынешнего вала обвинений государственных мужей в подделке и покупке диссертаций и научных трудов), то в широком заимствовании чужих данных. Профессор РЭШ Константин Сонин утверждает, что монография Некипелова «Становление и функционирование экономических институтов: от „робинзонады“ до рыночной экономики, основанной на индивидуальном производстве» представляет собой компиляцию «двух магистерских учебников по экономике двадцатилетней давности». В газете «Троицкий вариант» Сонин провёл подробный анализ монографии с указанием конкретных заимствований и заключил, что «научного вклада, с точки зрения современной институциональной экономики нет никакого». Комментарий к материалу Сонина был размещён также в русской версии журнала «Форбс». Кстати, эта статья предназначалась для «Новой газеты», но оказалось, что среди акционеров оппозиционного издания фигурирует Некипелов…
Да, Президиум РАН вступился за коллегу и принял официальное постановление в его поддержку. В приложении к постановлению был приведён текст экспертного заключения, подписанного пятью академиками и одним членом-корреспондентом РАН.Но осадок, как говорится, остался. Академики и жулика Петрика поддерживали.
Проблема выбора. К счастью, у Академии наук она есть, в отличие от государства Российского, утратившего такую роскошь, как выбор из многих достойных кандидатов. Тем более желательно не ошибиться.