3 декабря 1917 года в Могилеве произошло событие, которое сегодняшняя пропаганда не устает приводить как пример варварства, жесткости и дикости тех, кто в тогдашние смутные времена выступал за Советскую власть и боролся с остатками прежнего режима.
Речь идет об убийстве генерал-лейтенанта Николая Духонина, который с 3 ноября по 3 декабря 1917 года был верховным главнокомандующим русской армией. Этот пост ему достался после того, как Октябрьская революция свергла Временное правительство, а его глава Александр Керенский в Гатчине решил отказаться от своего премьерства и должности верховного главнокомандующего. Последняя перешла к Духонину.
Выполняя свои обещания большевики сразу же после взятия власти запустили процесс выхода России из Первой мировой войны, а Духонину как главнокомандующему приказали начать немедленные переговоры с противником о прекращении огня.
Современная пропаганда убеждает нас, что генерал отказался это сделать, так как, не признал Совнарком законным правительством.
Однако в реальности дело обстояло несколько иначе. Духонин вовсе не вставал в такую позу, которую ему хотят придать его сегодняшние поклонники.
Утром 8 ноября Духонин действительно получил телеграмму из СНК с приказом начать переговоры о перемирии, но внятного ответа центральной власти так и не дал. Вместо этого 9 ноября в телефонном разговоре с представителями нового режима он повел себя более чем странно. Вместо однозначного объяснения причин, по которым не выполняется приказ Совнаркома, Духонин стал интересоваться согласием союзников на начало мирных переговоров, судьбой румынской армии, входившей в русский фронт, отдельными переговорами с Османской империей и так далее. Получив отказ Ленина обсуждать с ним эти вопросы, Духонин высказался еще более непонятно:
«Я могу только понять, что непосредственные переговоры с державами для вас (Советской власти — прим. авт.) невозможны, — заявил генерал. — Тем менее возможны они для меня от вашего имени. Только центральная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников, чтобы придать этим переговорам нужную авторитетность для достижения результатов».
При этом он обмолвился, что в интересах России заключение скорейшего всеобщего мира, хотя, естественно, такая ни к чему не обязывающая риторика Советскую власть удовлетворить не могла. Ленин задает Духонину прямой вопрос: «Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнить данное нами предписание?», но в ответ снова слышит непонятный набор слов:
«Необходимый для России мир может быть дан только центральным правительством» 1.
Поняв, что дальнейшие переговоры ничего не дадут, Совнарком отрешает Духонина от должности Главковерха, «за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям». Вместе с тем ему предписано исполнять свои обязанности, пока в Ставку не прибудет его преемник.
Отсюда и берет начало тот миф, согласно которому Духонин был убит солдатами за то, что отказался начать переговоры о мире. Такой точки зрения придерживался, например, даже Исаак Дойчер 2, не говоря уже обо всех современных фанатах «России, которую мы потеряли».
Однако причина, по которой Духонин вдруг стал столь ненавидим, кроется в другом его поступке. Дело в том, что своим последним приказом Главковерх распорядился освободить т. н. «быховских сидельцев», то есть группу высшего офицерства, участвовавшую в выступлении генерала Лавра Корнилова. Того самого, которому принадлежит знаменитая фраза, отражающая всю суть белого движения: «Мы шли к власти, чтобы вешать, а надо было вешать, чтобы прийти к власти».
Когда известие о том, что Корнилов, Деникин и прочие «быховцы» покинули место заключения, дошло до солдат, то есть как раз до тех, кого собирался вешать Лавр Георгиевич, они пришли в дикую ярость.
«Товарищи, мы дали бежать Корнилову, мы выпустили его из своих рук. Не выпустим, по крайней мере, Духонина!» 3, — ревет толпа и даже Крыленко, новый Главковерх, большевик, не может их остановить. Генерала растерзает разъяренная масса, а выражение «отправить в штаб к Духонину» надолго станет синонимом слов «казнь» и «убийство».
«В пучине всех противоречий, брошенных в жизнь революцией, он безнадёжно запутался» 4, — скажет об убитом Деникин, обязанный Духонину возможностью вместе с Корниловым, Колчаком и Алексеевым развязать в России Гражданскую войну.
Что же… определенная доля истины в этой оценке Духонина, конечно, есть.
- Политические деятели России 1917. Биографический словарь. Москва, 1993 г. ↩
- И. Дойчер. Троцкий. Вооруженный пророк. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. Также в этой книге Дойчер напоминает, что «Правительства союзных стран решили установить официальные отношения только с верховным командованием российской армии, то есть с генералом Духониным, находившемся в Могилеве. Этим поступком они, так сказать, возвели штаб армии на уровень конкурирующего правительства. Кроме того, Духонина предостерегли от каких-либо переговоров насчет прекращения огня и недвусмысленно намекнули, что если Россия выйдет из войны, то ей ответят ударом Японии по Сибири». ↩
- Лелевич Г. (Калмансон Л.Г.) Октябрь в Ставке. Гомель, 1922. Стр. 90 ↩
- Деникин А.И., Очерки русской смуты. Борьба ген. Корнилова. Август 1917 – апрель 1918 г. М.. 1991, с. 145 ↩
