Забастовки и цифры: 2024 год в рабочем движении США
Сильное рабочее движение приводит к улучшению уровня жизни и демократическим переменам. Правительство становится ответственным и начинает заниматься больше внутренними задачами, чем внешними авантюрами. Тем важнее проанализировать национальную статистику и определить текущие тенденции в рабочем движении.
В США с 2021 года Корнельский университет и Университет Иллинойса выпускают ежегодные отчеты о рабочих протестах. В феврале был опубликован новый IV годовой отчет. Годовой Отчет 2024 года – результат проекта “Labor Action Tracker” [1], который основан Джонни Калласом. Проект стал единственным источником детализированных данных о трудовых протестах в США после существенного ограничения сбора информации Бюро статистики труда в 1980-х годах. Графики отчета, хотя и занимательные, не дают полной картины и в статье представлены также другие графики, основанные на тех же данных, но которых нет в первоначальном отчете.
Основываясь на двух работах исследователей статистики забастовок, Пауля Эдвардса[2] и Чарльза Тилли и Шортера[3], обратимся к базовым параметрам забастовочной активности: количеству стачек, числу участников и их продолжительности. Эти критерии – своего рода пульс рабочего движения: если хотите понять, насколько сильны рабочие, начните с этих цифр.
Число забастовок за 4 года (график из отчета)
За 2024 год произошло 356 забастовок, в которых участвовали 293 510 человек, потерянные дни на человека составили 5,328,345. Меньше, чем в 2023, но причина проста: кампания профсоюза “Starbuck Workers United” подействовала на работодателя и переговоры о коллективном договоре сдвинулись с мертвой точки. Кроме того, в статистику 2023 года вошли громкие события — забастовка актеров и сценаристов Голливуда, “Stand-up Strike” авторабочих. И теперь виден результат: в этом году голливудские студии не рискуют доводить переговоры до крайних мер и заключили выгодные соглашения с театральными рабочими, операторами и музыкантами без всяких стачек.
А ты организовал работников в своей кофейне?
Это лишний раз напоминает, что забастовки — не единственный индикатор силы. Чем лучше работает система коллективных переговоров в результате забастовок, тем реже они возникают. В конце концов, главное то, чего рабочие действительно добиваются.
Форма забастовки
Зачастую невозможно точно утверждать, насколько сильно рабочее движение, зная только число забастовок. В этом случае точным ответом будет: “Я не знаю, как на самом деле. Но можно утверждать, что их гораздо меньше, чем в 1970 в США, а также немного меньше, чем в 2023 году”. Только число забастовок вводит в заблуждение, поэтому важно учитывать продолжительность стачек и вовлеченность работников.
Скажем, одна забастовка UAW (”Объединенные авторабочие”) может быть равна ста забастовкам Старбакса по численности. Поэтому, вместо простого подсчета стачек, статистики чаще обращаются к комбинированным показателям, таким как средний размер стачки — сколько работников вовлечено в типичную забастовку.
Такой подход был полноценно развит Чарльзом Тилли и Шортером, которые предложили рассматривать форму стачки, комбинируя показатели забастовок для получения более точной картины. В 3D-графике, например, мы видим, что средняя забастовка длится 9 дней и включает 800 работников, но встречается редко среди американских рабочих — всего лишь две забастовки на миллион работников. Это отражает позднеиндустриальный тип забастовок — забастовки происходят редко, заканчиваются быстро и вовлекают значительное число людей.
Согласно Чарльзу Тилли и Шортеру, именно такой тип забастовок чаще встречается в развитых странах после 1940-х годов. Ранее рабочие стачки скорее напоминали вспышки, часто приобретая характер социального заражения: работники одних предприятий снимали с заводов других рабочих. Такие забастовки были длительными, и в начале XX века нередко заканчивались столкновениями со штрейкбрехерами и солдатами. Развитие институтов коллективных переговоров, а также ориентация профсоюзов на урегулирование конфликтов за столом переговоров сделали забастовки редким явлением, при этом они стали более массовыми по численности.
На оси y: размер стачек – W/N, число стачечников на число стачек.
На оси z: частота стачек – N/E*1000 000, число стачечников на 1 млн. работников.
На оси x: длительность – средний показатель длительности стачки.
Однако, чтобы понять картину полностью, стоит копнуть немного глубже.
Группировка по численности работников
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/gist_indexes.html
Разделим стачки на пять групп по численности участников в диапазоне от 10 участников до свыше 10000. Оранжевые гистограммы — число самих стачек, а темно-синие — общее количество бастующих. Картина получается впечатляющая: да, малых забастовок много, но 59% с численностью менее 1000 человек дают – 2% всех бастующих работников. В то же время, шесть крупнейших забастовок США — представляют 58% бастующих. Три стачки в Университетах Калифорнии, одна на Boeing, одна в United States Maritime Alliance (USMX) и в AT&T — 140 300 человек в сумме. И эта тенденция сохраняется все 4 года.
Выше приведен средний размер стачки — около 800 человек — но вероятность, что забастовка окажется в диапазоне 100–1000 человек — всего 15%. Гораздо выше вероятность, что типичный бастующий окажется участником одной из крупных стачек.
Таким образом, забастовки в США — это не хаотичные всплески, а запланированные сражения вокруг коллективных договоров, которые можно прогнозировать не только на год вперёд, как делает Labor Notes, но и на четыре вперед.Предложение Шона Фейна, руководителя “Объединенных авторабочих”, о проведении общенациональной забастовки в 2028 году через координацию сроков завершения национальных контрактов, теперь не кажется недостижимой утопией. Сравнительно легко представить как – 5-10 профсоюзов, способные организовать свыше 200 тысяч человек, договариваются между собой о координации действий.
Группировка по продолжительности стачек
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/histogram_duration.html
Если рассматривать продолжительность забастовок, то большинство из них укладывается менее, чем в четыре дня. Однако, если этот порог превышен, протесты вероятнее всего затянутся на 20–30 дней.
Какие механизмы могут объяснить такую динамику? Во-первых, короткие забастовки могут выполнять демонстративную функцию — они сигнализируют о недовольстве и привлекают внимание общественности к требованиям работников. Во-вторых, быстротечность может быть связана с эффективностью коллективных переговоров: работодатель быстрее идет на уступки, устраивающие работников. В-третьих, можно предположить, что более длительные забастовки будут в частных промышленных предприятиях, где работодатель несговорчив.
Но надо признать: доступные данные пока не позволяют сделать однозначный вывод. Хотя отдельные случаи могут подтвердить предложенные механизмы, статистическая картина остается неопределенной.
Профсоюзы
Разобрав базовые параметры забастовочной активности, можно расширить анализ, с учетом роли профсоюзов в организации стачек и распределения стачек по отраслям. Первое, что бросается в глаза: бастует абсолютное меньшинство членов профсоюзов. Общая численность профсоюзов – 14 255 000 человек, но только 2% из 1000 членов участвовали в забастовках в 2024 году [4]. При этом, стоит отметить, что 97% стачечников являются членами профсоюза. Итого: забастовки чаще организуются профсоюзами, но рядовой член профсоюза редко в них участвует.
Рядовой Иван — знает, что все бесполезно, и профсоюзы слили Детройт.
Отдельно стоит отметить сектор общественного питания, где наблюдается самая низкая профсоюзная плотность, но при этом высокая протестная активность. Кампании в Starbucks, Amazon, Trader Joe’s, REI привлекают внимание, но пока не привели к заключению коллективного договора. Как отмечается в годовом отчете, первый коллективный договор – ключевая цель для многих новых профсоюзов. Число забастовок за первый контракт продолжает расти.
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/bubble-chart-union.html
Согласно пузырьковой диаграмме, в топ-7 по числу забастовок входят SEIU, AFSCME, UAW, IAM, ILA, CWA и UNITE HERE. Эта тенденция сохраняется на протяжении четырёх лет, за исключением одного изменения: ILA и CWA уступили место UFSMA и SAG-AFTRA. Складывается впечатление, что есть профсоюзы с воинственным руководством и договороспособные руководители, не идущие на крайние меры. Однако для окончательных выводов нужны дополнительные данные о членстве по каждому профсоюзу и анализ результатов коллективных переговоров.
Отрасли
Вопреки распространённым сомнениям о возможностях забастовочной борьбы в непроизводственных секторах, данные показывают, что в подсчете числа бастующих в бюджетных сферах — образовании и здравоохранении — передовые отрасли. Следом идут журналисты и промышленность.
Но если взять один конкретный год — например, 2024, то ситуация не так однозначна. В 2022 году 60% всех бастующих были представителями сферы образования, но в 2024 — только 33%. Работники здравоохранения при учете смешанных категорий в отрасли незначительно отстают от промышленных работников. Впрочем, не стоит забывать, что крупные забастовки зачастую определяют статистические выводы, и не удивительно, что не стоит полагаться на данные одного года.
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/industry-2024.html
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/industry.html
*Приведенные данные нуждаются в корректировке, так как часть в графиках имеются забастовки, которые отнесены одновременно к нескольким секторам.
Требования
Когда речь заходит о требованиях бастующих, первое, что приходит в голову, – это зарплата. По словам Джонни Калласа, за этим требованием скрывается макроэкономическая динамика: реальная оплата труда снижалась в предыдущие годы. Иногда требование повысить зарплату кажется чрезмерным, но учитывая реальное понижение уровня жизни – будет ясно, что рабочие требуют лишь компенсации потерь. Помимо этого, есть и другой важный фактор – неудачные коллективные переговоры. Например, машинисты Boeing требовали повышения зарплаты на 40% за три года, потому что прошлое соглашение оказалось для них невыгодным и реальная зарплата падала 8 лет.
Между данными отчета и расчетами в приведенных графиках можно заметить расхождения. Причина в том, что требования, указанные в источнике, были слишком детализированными – например, “Вредный воздух” или “Восстановление работника” и не всегда попадали в финальный подсчёт, который учитывал только общие категории. Если присоединить мелкие группы требований к крупным, то вторым по значимости требованием становится кадровый вопрос и внутренний трудовой распорядок. Работодатели пытаются снизить затраты, заставляя меньшее количество работников выполнять больше задач. Другие часто встречающиеся требования – это улучшение условий здравоохранения и повышение стандартов охраны труда.
Более детальная категоризация требований позволяет увидеть отраслевые особенности и различия внутри рабочего движения. Например, здравоохранение можно считать типичной отраслью, где распределение требований такое же как и среднем по всей экономике.
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/plot-industry.html
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/pie-Health%20Care%20and%20Social%20Assistance.html
Интересно, также отметить не типичные отрасли. Например, в промышленности высока доля требований, связанных с пенсионными отчислениями, что можно интерпретировать как результат высокой доли работников пожилого возраста.
500 работников бастовали в Итоне — аэрокосмическая отрасль, один из ключевых вопросов – пенсия.
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/pie-Manufacturing.html
Если посмотреть на сектор информации и СМИ, здесь прежде всего выдвигаются требования, связанные с гарантиями занятости и восстановлением уволенных работников. В отрасли транспорта и складов такая же картина, только ещё более выраженная.
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/pie-Information.html
Эти тренды 2024 года требуют дополнительного анализа на горизонте 4 лет и более. Также предстоит разобраться с влиянием смешанных категорий в данных, чтобы скорректировать общую картину.
Регионы
kot-corobochkin.github.io/union_2024_charts/region.html
Забастовки распределяются неравномерно по регионам. Калифорния впереди, за ней следует Орегон и Вашингтон. Интересно заметить, что если сравнивать два крупнейших города Калифорнии, Сан-Франциско явно лидирует: 42 060 бастующих за год против 1 547 в Лос-Анджелесе. Хотя динамика выравнивается за 4 года, но Сан-Франциско все еще сохраняет преимущество. В своей книге “Подъем и упадок урбанизированных городов” Майкл Сторпер указывает, оба города были близки по уровню дохода на душу населения в 1970-м. Но к 2010 году этот показатель в Лос-Анджелесе снизился на 33%. Можно заключить, исходя из имеющихся данных, что чем выше экономическая активность, тем выше вероятность забастовок.
Чрезвычайно плохой сигнал: периферия остается без рабочих организаций. Деиндустриализация порождает пассивное население, а пассивное население не способно предотвратить деиндустриализацию. Эти регионы утрачивают механизмы давления на работодателей, и вместо коллективной борьбы за улучшение условий жизни единственной стратегией для местных жителей становится патернализм — обмен социальной лояльности на государственную поддержку, что ведет к установлению диктатуры.
Выводы
Забастовки в США — это крупные сражения, организованные профсоюзами вокруг коллективных договоров. Но в 2024 году мы увидели всего шесть забастовок, численностью свыше 10 тысяч человек. Забастовки происходят часто, но не достигают той критической массы, которая позволила бы говорить о начале нового периода рабочего движения. Забастовки происходят чаще в бюджетной сфере и в экономически развитых регионах, как Калифорния или Вашингтон.
При этом в данных, собранных проектом Labor Action Tracker, отсутствуют результаты стачек — и это серьезный пробел. Однако даже если бы они были, полноценная картина невозможна без анализа коллективных переговоров. Только комбинированный подход — изучение забастовок, переговоров и профсоюзов — может дать более точное представление о состоянии рабочего движения.
Еще одно возможное направление изучения рабочего движения — отраслевой анализ забастовок. Продолжительность, масштаб, требования и итоги протестов могут сильно различаться в зависимости от сектора, что позволит выделить определенные подгруппы в рабочем движении. Возможно схожая динамика будет в других странах, что даст более прочную основу для международного сравнения.
Новый президент США, Дональд Трамп, настроен к профсоюзам враждебно. Национальный совет по трудовым отношениям (NLRB) фактически парализован: из-за отсутствия кворума он не может принимать решения. Работники организованы в передовых экономических регионах, но дезорганизованы в периферии. Работникам сложнее увольняться и находить работу, чем в 2022. Все это порождает большие угрозы для рабочего класса США. 2024 год не был мирным годом для рабочего класса США, не будет мирным и 2025.
- Labor Action Tracker Annual Report 2024, ilr.cornell.edu/sites/default/files-d8/2025-02/labor_action_tracker_2024_final.pdf
- Чарльз Тилли и Эдвард Шортер “Забастовки во Франции, 1830 — 1968”
- Пауль Эдвардс “Забастовки в США 1881 — 1974”
- Индекс Гриффина – число стачечников разделить на численность в профсоюзах * 100, используется в американской статистике, приведен в книге Пауля Эдвардса для оценки роли профсоюзов в забастовках.
Автор: Кот Коробочкин.
