ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КОНФЕДЕРАЛИЗМ

Абдулла Оджалан: ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КОНФЕДЕРАЛИЗМ (МАНИФЕСТ)[1]

Статья Абдуллы Оджалана – лидера Рабочей партии Курдистана и политического заключенного, вот уже больше 25 лет томящийся на турецком острове Имралы, крайне важна сейчас для всего освободительного движения Курдистана. С падением режима Асада в Сирии и наступлением турецких прокси на Рожаву, начинается новый этап освободительной борьбы не только курдов, но и других народов Ближнего Востока. Статья Оджалана поднимает важную проблему преодоления национальных государств, необходимость единения культур и народов в единую демократическую конфедерацию. Именно этот проект может противопоставить себя как светским диктатурам, так и исламистским режимам, что мы можем увидеть на примере той же Рожавы, которая вот уже около 15 лет, сражается против поработителей всех оттенков. В свете ожидания заявления Оджалана из тюрьмы о мирном урегулировании конфликта в Сирии предлагаем вам прочитать первый перевод его статьи на русский язык, написанный им в 2011 году.

ВСТУПЛЕНИЕ

Уже более тридцати лет Рабочая партия Курдистана (РПК) борется за законные права курдского народа. Наша борьба, наша война за освобождение превратила курдский вопрос в международную проблему, которая затронула весь Ближний Восток и сделала решение курдского вопроса досягаемым.

Когда в 1970-е годы была создана РПК, международный идеологический и политический климат характеризовался биполярным миром времен Холодной войны и конфликтом между социалистическим и капиталистическим лагерями. В то время РПК была вдохновлена ростом движений за деколонизацию во всем мире. В этом контексте мы пытались найти свой путь, соответствующий конкретной ситуации на нашей родине. РПК никогда не рассматривала курдский вопрос как проблему одних лишь этнической принадлежности или статуса нации (nationhood). Скорее мы видели его проектом освобождения всего общества и его демократизации. Эти цели всё больше определяли наши действия с 1990-х годов.

Мы также осознавали причинно-следственную связь между курдским вопросом и глобальным доминированием современной капиталистической системы. Без постановки под сомнение и оспаривания этой связи решение было бы невозможно. В противном случае мы бы только вовлеклись в новые зависимости.

До сих пор, учитывая проблемы этнической принадлежности и нации, такие как курдский вопрос, которые уходят своими корнями глубоко в историю и в основы общества, казалось, что существовало только одно жизнеспособное решение: создание национального государства, что в то время было парадигмой капиталистической модерности[2].

Однако мы не верили, что какие-либо готовые политические проекты смогут устойчиво улучшить положение людей на Ближнем Востоке. Разве не национализм и национальные государства создали так много проблем на Ближнем Востоке?

Поэтому давайте внимательнее посмотрим на историческую подоплеку этой парадигмы и посмотрим, сможем ли мы наметить решение, которое позволит избежать ловушки национализма, и лучше соответствует ситуации на Ближнем Востоке.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО

А. Основы

По мере становления оседлости людей у них стало формироваться представление о местности, на которой они проживали, её протяженности и границах, которые во многом определялись природой и особенностями ландшафта. Роды и племена, поселившиеся на определенной территории и проживавшие там в течение длительного периода времени, вырабатывали представления об общности и родине. Разделения между тем, что племена считали своей родиной, еще не были границами. Торговля, культура или язык не были заперты кордонами. Территориальные рубежи долгое время оставались гибкими. Феодальные структуры преобладали почти повсюду, и время от времени возникали династические монархии или великие многоэтнические империи с постоянно меняющимися границами и множеством разных языков и религиозных сообществ, такие как Римская империя, Австро-Венгерская империя, Османская империя или Британская империя. Они пережили долгие периоды времени и множество политических изменений, поскольку их феодальная основа позволяла им гибко распределять власть между широким кругом более мелких второстепенных центров власти.

1. Национальное государство и власть

С появлением торговли между национальными государствами коммерция и финансы стали стремиться к политическому участию и впоследствии добавили свою власть к традиционным государственным структурам. Развитие национального государства в начале промышленной революции более двухсот лет назад шло рука об руку с нерегулируемым накоплением капитала, с одной стороны, и беспрепятственной эксплуатацией быстро растущего населения, с другой стороны. Новая буржуазия, возникшая в результате этой революции, хотела принимать участие в политических решениях и государственных структурах. Таким образом, капитализм, её новая экономическая система, стал неотъемлемым компонентом нового национального государства. Национальное государство нуждалось в буржуазии и власти капитала, чтобы заменить старый феодальный порядок и его идеологию, опиравшуюся на племенные структуры и унаследованные права, новой национальной идеологией, объединяющей все племена и рода под крышей нации. Таким образом, капитализм и национальное государство стали настолько тесно связаны друг с другом, что невозможно стало представить их существование друг без друга. В результате эксплуатация не только разрешалась государством, но даже поощрялась и облегчалась им.

Но прежде всего национальное государство следует рассматривать как максимальную форму власти. Ни одно из других государств не обладает такой властью. Одна из главных причин этого заключается в том, что высшая часть среднего класса во все большей степени была связана с процессом монополизации. Само по себе национальное государство представляет собой наиболее развитую совершенную монополию. Это наиболее развитое объединение монополий торговли, промышленности, финансов и власти. Следует также думать об идеологической монополии как о неделимой части монополии власти.

2. Государство и его религиозные корни

Религиозные корни государства уже подробно обсуждались (A. Ocalan, The Roots of Civilisation, London, 2007). Многие современные политические концепции и понятия берут свое начало в религиозных или теологических концепциях и структурах. Фактически, более пристальный взгляд показывает, что религия и представление о божественном (divine imagination) породили первые в истории социальные идентичности. Они сформировали идеологический клей многих племен и других догосударственных сообществ и определили их существование как сообщества.

Позднее, когда уже сложились государственные структуры, традиционные связи между государством, властью и обществом стали ослабевать. Священные и божественные идеи и практики, которые присутствовали при зарождении сообщества, все больше теряли свое значение для общей идентичности и вместо этого переносились на властные структуры, вроде монархов или диктаторов. Государство и его власть произошли от божественной воли и закона, и его правитель стал царем Божиею милостью. Они представляли высшие силы на земле.

Сегодня большинство современных государств называют себя светскими, заявляя, что старые связи между религией и государством разорваны и религия больше не является частью государства. Возможно, это только половина правды. Даже если религиозные учреждения или представители духовенства больше не участвуют в принятии политических и социальных решений, они все равно влияют на эти решения в такой же степени, как на них самих влияют политические или социальные идеи и события. Поэтому секуляризм, или лаицизм, как его называют в Турции, по-прежнему содержит религиозные элементы. Разделение государства и религии является результатом политического решения. Это не пришло естественно. Вот почему даже сегодня власть и государство кажутся чем-то заданным, можно даже сказать, заданным Богом. Такие понятия, как светское государство или светская власть, остаются неоднозначными.

Национальное государство также выделило ряд атрибутов, которые служат для замены старых атрибутов, основанных на религии, таких как нация, отечество, национальный флаг, национальный гимн и многие другие. В частности, такие понятия, как единство государства и нации, служат преодолению материальных политических структур и, как таковые, напоминают догосударственное единение с Богом. Они были поставлены на место божественного.

Когда в прежние времена одно племя подчиняло другое, члены последнего должны были поклоняться богам победителей. Мы можем смело назвать этот процесс процессом колонизации и даже ассимиляции. Национальное государство — это централизованное государство с квазибожественными атрибутами, которое полностью разоружило общество и монополизировало применение силы.

3. Бюрократия и национальное государство

Поскольку национальное государство выходит за пределы своей материальной основы — граждан, оно предполагает существование за пределами своих политических институтов. Ему нужны дополнительные собственные институты для защиты своей идеологической основы, а также правовых, экономических и религиозных структур. Возникающая в результате постоянно расширяющаяся гражданская и военная бюрократия обходится дорого и служит только сохранению самого трансцендентного государства, что, в свою очередь, возвышает бюрократию над народом.

В период европейской модерности государство имело в своем распоряжении все средства для распространения своей бюрократии на все слои общества. Там оно разрасталось, как рак, заражая все проявления жизни общества. Бюрократия и национальное государство не могут существовать друг без друга. Если национальное государство является основой капиталистической модерности, то оно, безусловно, является клеткой естественного общества. Её бюрократия обеспечивает бесперебойное функционирование системы, обеспечивает основу производства товаров и обеспечивает прибыли соответствующим экономическим субъектам как в реальном социалистическом, так и в дружественному бизнесу национальном государстве. Национальное государство приручает общество во имя капитализма и отчуждает сообщество от его естественных основ. Любой анализ, призванный локализовать и решить социальные проблемы, должен внимательно изучить эти связи.

4. Национальное государство и однородность

Национальное государство в своей изначальной форме было направлено на монополизацию всех социальных процессов. Ему необходимо было бороться с разнообразием и плюрализмом, и этот подход привел к ассимиляции и геноциду. Оно не только эксплуатирует идеи и трудовой потенциал общества и колонизирует головы людей во имя капитализма. Оно также ассимилирует все виды духовных и интеллектуальных идей и культур, чтобы сохранить свое существование. Он направлен на создание единой национальной культуры, единой национальной идентичности и единой религиозной общины. Таким образом, он также обеспечивает однородное (homogeneous) гражданство. Понятие гражданина было создано в результате поиска такой однородности. Гражданство сегодня не определяет ничего, кроме перехода от частного рабства к рабству государственному. Капитализм не может получить прибыль без таких современных армий рабов. Однородное национальное общество является самым искусственным обществом, которое когда-либо было создано, и является результатом «проекта социальной инженерии».

Эти цели обычно достигаются путем применения силы или финансовых стимулов и часто приводят к физическому уничтожению меньшинств, культур или языков или к насильственной ассимиляции. История последних двух столетий полна примеров, иллюстрирующих насильственные попытки создания нации, соответствующей воображаемой реальности истинного национального государства.

5. Национальное государство и общество

Часто говорят, что национальное государство заботится о судьбе простых людей. Это неправда. Скорее, оно является национальным правителем всемирной капиталистической системы, вассалом капиталистической модерности, который более глубоко запутан в доминирующих структурах капитала, чем мы обычно склонны предполагать; это колония капитала. Независимо от того, насколько националистическим может быть национальное государство, оно в той же степени служит капиталистическим процессам эксплуатации. Не существует другого объяснения ужасных перераспределительных войн капиталистической модерности. Таким образом, национальное государство не принадлежит простым людям – оно является врагом народов.

Отношения между другими национальными государствами и международными монополиями координируются дипломатами национального государства. Без признания со стороны других национальных государств ни одно из них не выжило бы. Причину можно найти в логике мировой капиталистической системы. Национальные государства, покинувшие фалангу капиталистической системы, постигнет та же участь, что постигла режим Саддама в Ираке, или он будет поставлен на колени посредством экономических эмбарго.

Давайте теперь выведем некоторые характеристики национального государства на примере Турецкой Республики.

B. Идеологические основы национального государства

В прошлом историю государств часто отождествляли с историей их правителей, что придавало им почти божественные качества. Эта практика изменилась с появлением национального государства. Теперь все государство было идеализировано и возведено на божественный уровень.

1. Национализм

Если предположить, что мы сравним национальное государство с живым богом, то соответствующей религией будет национализм. Несмотря на некоторые, казалось бы, положительные элементы, национальное государство и национализм демонстрируют метафизические характеристики. В этом контексте капиталистическая прибыль и накопление капитала предстают как категории, окутанные тайной. За этими терминами стоит сеть противоречивых отношений, основанных на силе и эксплуатации. Их гегемонистское стремление к власти служит максимизации прибыли. В этом смысле национализм выступает как квазирелигиозное оправдание. Однако ее истинная миссия – это служение практически божественному национальному государству и его идеологическому видению, которое пронизывает все сферы общества. Искусство, наука и общественное сознание: ни одно из них не является независимым. Поэтому истинное интеллектуальное просвещение нуждается в фундаментальном анализе этих элементов модерности.

2. Позитивистская наука

Парадигма позитивистской или описательной науки образует еще одну идеологическую опору национального государства. Оно подпитывает националистическую идеологию, а также лаицизм, который принял форму новой религии. С другой стороны, это одна из идеологических основ модерности, и ее догматы оказали устойчивое влияние на социальные науки. Позитивизм можно охарактеризовать как философский подход, строго ограниченный внешним видом вещей, который он приравнивает к самой реальности. Поскольку в позитивизме видимость является реальностью, ничто из того, что не имеет видимости, не может быть частью реальности. Из квантовой физики, астрономии, некоторых областей биологии и даже самой сути мысли мы знаем, что реальность возникает в мирах, находящихся за пределами наблюдаемых событий. Истина в отношениях между наблюдаемым и наблюдателем делалась загадкой (was mystified) до такой степени, что больше не соответствует никаким физическим масштабам и определениям.

Позитивизм отрицает это и тем самым в некоторой степени напоминает идолопоклонство древних времен, где идол составляет образ реальности.

3. Сексизм

Еще одной идеологической опорой национального государства является сексизм, пронизывающий все общество. Многие цивилизованные системы использовали сексизм, чтобы сохранить свою власть. Они навязывали эксплуатацию женщин и использовали их как ценный источник дешевой рабочей силы. Женщины также рассматриваются как ценный ресурс, поскольку они производят потомство и обеспечивают воспроизводство мужчин. Таким образом, женщина является одновременно сексуальным объектом и товаром. Она является инструментом сохранения мужской власти и в лучшем случае может стать соучастником патриархального мужского общества.

С одной стороны, сексизм общества в национальном государстве усиливает власть мужчин; с другой стороны, национальное государство превращает свое общество в колонию путем эксплуатации женщин. В этом отношении женщин также можно рассматривать как эксплуатируемую нацию.

В ходе истории цивилизации патриархат консолидировал традиционную структуру иерархий, которая в национальных государствах подпитывается сексизмом. Социально укоренившийся сексизм, как и национализм, является идеологическим продуктом национального государства и власти. Социально укоренившийся сексизм не менее опасен, чем капитализм. Патриархат, однако, при всяком случае пытается скрыть эти факты. Это понятно, учитывая тот факт, что все властные отношения и государственные идеологии подпитываются сексистскими концепциями и поведением. Без репрессий против женщин немыслимы репрессии против всего общества. Сексизм внутри общества национального государства, с одной стороны, дает мужчине максимальную власть, с другой стороны, превращает общество через женщину в худшую колонию из всех. Следовательно, женщина — это нация-колония исторического общества, которая достигла худшего положения внутри национального государства. Вся власть и государственные идеологии проистекают из сексистских взглядов и поведения. Женское рабство — самая глубокая и замаскированная социальная сфера, где реализуются все виды рабства, угнетения и колонизации. Капитализм и национальное государство действуют, полностью осознавая это. Без женского рабства не может существовать ни один из других видов рабства, а тем более развиваться. Капитализм и национальное государство обозначают наиболее институционализированного доминирующего мужчину. Говорим более смело и открыто: капитализм и национальное государство — это монополизм деспотичных и эксплуататорских мужчин.

4. Религиозность

Даже если оно действует как светское государство, национальное государство не чурается использовать смесь национализма и религии в своих целях. Причина проста: религия по-прежнему играет важную роль в некоторых обществах или их частях. В частности, очень подвижен в этом отношении ислам.

Однако религия в эпоху модерности больше не играет своей традиционной роли. Будь то радикальная или умеренная вера, религия в национальном государстве больше не имеет миссии в обществе. Она может делать только то, что ей разрешено национальным государством.

Её всё ещё существующее влияние и её функциональность, которые могут быть использованы для продвижения национализма, являются интересными аспектами национального государства. В некоторых случаях религия даже берет на себя роль национализма. Шиа[3] Ирана является одним из самых мощных идеологических орудий иранского государства. В Турции суннитская идеология играет похожую, но более ограниченную роль.

C. Курды и национальное государство

После краткого введения в национальное государство и его идеологические основы мы можем увидеть, почему создание отдельного курдского национального государства не имеет смысла для курдов.

В течение последних десятилетий курды боролись не только против репрессий со стороны доминирующих держав и за признание своего существования, но и за освобождение своего общества от тисков феодализма. Поэтому не имеет смысла заменять старые цепи новыми или даже ужесточать репрессии. А именно это означало бы создание национального государства в контексте капиталистической модерности. Без сопротивления капиталистической модерности не будет места для освобождения народов. Вот почему создание курдского национального государства для меня не вариант.

Призыв к созданию отдельного национального государства вытекает из интересов правящего класса или интересов буржуазии, но не отражает интересов народа, поскольку очередное государство привело бы лишь к дополнительной несправедливости и еще больше ограничило бы право на свободу.

Решение курдского вопроса, таким образом, должно быть найдено в подходе, который ослабляет капиталистическую модерность или отодвигает её на задний план. Существуют исторические причины, социальные особенности и актуальные события, а также тот факт, что район расселения курдов простирается на территории четырех разных стран, что делает демократическое решение необходимым.

Кроме того, существует также важный факт, что весь Ближний Восток страдает от дефицита демократии. Благодаря геостратегическому положению района расселения курдов успешные курдские демократические проекты обещают продвинуть демократизацию Ближнего Востока в целом. Назовем этот демократический проект демократическим конфедерализмом.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КОНФЕДЕРАЛИЗМ

Этот тип правления или управления можно назвать негосударственным политическим управлением или демократией без государства. Демократические процессы принятия решений не следует путать с процессами, известными из государственного управления. Государства только руководят (administrate), в то время как демократии управляют (govern). Государства основаны на власти; демократии основаны на коллективном консенсусе. Должность в государстве определяется указом, хотя он может быть частично легитимизирован выборами. Демократии используют прямые выборы. Государство пользуется принуждением как легитимным средством. Демократии основываются на добровольном участии.

Демократический конфедерализм открыт для других политических групп и фракций. Он гибкий, многокультурный, антимонополистический и ориентирован на консенсус. его центральными столпами являются экология и феминизм. В рамках такого типа самоуправления станет необходимой альтернативная экономика, которая увеличивает ресурсы общества вместо их эксплуатации и, таким образом, удовлетворяет многообразные потребности общества.

А. Участие и разнообразие политического ландшафта

Противоречивый состав общества требует политических групп как с вертикальными, так и горизонтальными образованиями. Центральные, региональные и местные группы должны быть сбалансированы таким образом. Только они, каждая сама по себе, способны справиться со своей особой конкретной ситуацией и разработать соответствующие решения для далеко идущих социальных проблем. Выражать свою культурную, этническую или национальную идентичность с помощью политических объединений является естественным правом. Однако это право требует этического и политического общества. Будь то национальное государство, республика или демократия — демократический конфедерализм открыт для компромиссов, касающихся государственных или правительственных традиций. Он допускает равноправное сосуществование.

B. Наследие общества и накопление исторических знаний

С другой стороны, демократический конфедерализм опирается на исторический опыт общества и его коллективное наследие. Это не произвольная современная политическая система, а, скорее, накапливающая историю и опыт. Это порождение жизни общества. Государство постоянно ориентируется на централизм, чтобы преследовать интересы властных монополий. Для конфедерализма верно как раз обратное. Не монополии, а общество находится в центре политического внимания. Гетерогенная[4] структура общества противоречит всем формам централизма. Явственный централизм приводит только к социальным взрывам.

На нашей памяти люди всегда формировали свободные группы родов, племен или других сообществ с федеративными чертами. Таким образом, они могли сохранять свою внутреннюю автономию. Даже внутренние правительства империй использовали для разных её частей различные методы самоуправления, которые включали религиозные власти, племенные советы, королевства и даже республики. Поэтому важно понимать, что даже кажущиеся централистскими империи следуют конфедеративной организационной структуре. Централистская модель не является желаемой обществом административной моделью. Вместо этого она имеет свой источник в сохранении власти монополий.

C. Этика и политическая осведомленность

Классификация общества по категориям и терминам по определенному образцу искусственно производится капиталистическими монополиями. В таком обществе имеет значение не то, кто вы есть, а то, кем вы кажетесь. Мнимое отчуждение общества от собственного существования поощряет отказ от активного участия, реакцию, которую часто называют разочарованием в политике. Однако общества по сути своей являются политическими и ценностно-ориентированными. Экономические, политические, идеологические и военные монополии являются конструкциями, которые противоречат природе общества, просто стремясь к накоплению излишков. Они не создают ценностей. Революция также не может создать новое общество. Она может влиять только на этическую и политическую паутину общества. Все остальное остаётся на усмотрение политического общества, основанного на этике.

Я уже упоминал, что капиталистическая модерность навязывает централизацию государства. Прежние политические и военные центры власти в обществе были лишены своего влияния. Национальное государство как современная замена монархии оставило после себя ослабленное и беззащитное общество. В этом отношении правовой порядок и общественный мир подразумевают лишь классовое господство буржуазии. Власть конституируется в центральном государстве и становится одной из основных административных парадигм модерности. Это противопоставляет национальное государство демократии и республиканизму.

Наш проект «демократической модерности» задуман как альтернативный проект модерности, какой мы ее знаем. Он строится на демократическом конфедерализме как фундаментальной политической парадигме. Демократическая модерность — это венец политического общества, основанного на этике. Пока мы совершаем ошибку, полагая, что общества должны быть однородными монолитными образованиями, будет трудно понять конфедерализм. История модерности — это также история четырех веков культурного и физического геноцида во имя воображаемого унитарного общества. Демократический конфедерализм как социологическая категория является аналогом этой истории и основывается на воле к борьбе, если она необходима, а также на этническом, культурном и политическом разнообразии.

Кризис финансовой системы является неотъемлемым следствием капиталистического национального государства. Однако все усилия неолибералов изменить национальное государство остались безуспешными. Ближний Восток дает поучительные примеры.

D. Демократический конфедерализм и демократическая политическая система

В отличие от централистского и бюрократического понимания управления и осуществления власти конфедерализм представляет собой тип политического самоуправления, где все группы общества и все культурные идентичности могут выражать себя на местных собраниях, общих съездах и советах. Такое понимание демократии открывает политическое пространство для всех слоев общества и позволяет формировать различные и разнообразные политические группы. Таким образом, оно также способствует политической интеграции общества в целом. Политика становится частью повседневной жизни. Без политики кризис государства не может быть решен, поскольку кризис подпитывается отсутствием представительства политического общества. Такие термины как федерализм или самоуправление, как их можно найти в либеральных демократиях, необходимо переосмыслить. По сути, их следует рассматривать не как иерархические уровни управления национальным государством, а как центральные инструменты социального выражения и участия. Это, в свою очередь, будет способствовать политизации общества. Нам не нужны здесь большие теории, нам нужна воля к выражению социальных потребностей путем структурного укрепления автономии социальных субъектов и создания условий для организации общества в целом. Создание операционного уровня, на котором все виды социальных и политических групп, религиозных общин или интеллектуальных тенденций могут выражать себя напрямую во всех местных процессах принятия решений, также можно назвать партисипативной демократией[5]. Чем сильнее участие, тем сильнее этот тип демократии. В то время как национальное государство противостоит демократии или даже отрицает ее, демократический конфедерализм представляет собой непрерывный демократический процесс.

Социальные субъекты, которые являются каждый для себя федеративными единицами, являются семенем[6] партисипативной демократии. Они могут объединяться и ассоциироваться в новые группы и конфедерации в зависимости от ситуации. Каждая из политических единиц, вовлеченных в партисипативную демократию, по сути своей демократична. Таким образом, то, что мы называем демократией, является применением демократических процессов принятия решений от локального уровня до глобального уровня в рамках непрерывного политического процесса. Этот процесс повлияет на структуру социальной сети общества в отличие от стремления к однородности национального государства, конструкции, которая может быть реализована только силой, что приводит к потере свободы.

Я уже говорил о том, что местный уровень — это уровень, на котором принимаются решения. Однако мышление, приводящее к этим решениям, должно соответствовать глобальным проблемам. Нам нужно осознать тот факт, что даже деревни и городские кварталы требуют конфедеративных структур. Все сферы общества должны быть отданы самоуправлению, все его уровни должны быть свободны для участия.

E. Демократический конфедерализм и самооборона

По сути, национальное государство является военным образованием. Национальные государства в конечном итоге являются продуктами всех видов внутренних и внешних войн. Ни одно из существующих национальных государств не возникло само по себе. Неизменно у него есть история войн. Этот процесс не ограничивается их основополагающей фазой, а, скорее, строится на милитаризации всего общества. Гражданское руководство государства является лишь дополнением к военному аппарату. Либеральные демократии даже превосходят это, раскрашивая свои милитаристские структуры в демократические и либеральные цвета. Однако это не мешает им искать авторитарные решения в разгар кризиса, вызванного самой системой. Фашистская модель власти является воплощением национального государства. Фашизм есть чистейшая форма национального государства.

Эту милитаризацию можно отбросить только с помощью самообороны. Общества без какого-либо механизма самообороны теряют свою идентичность, свою способность к демократическому принятию решений и свою политическую природу. Поэтому самооборона общества не ограничивается только военным измерением. Она также предполагает сохранение своей идентичности, своего собственного политического сознания и процесс демократизации. Только тогда мы можем говорить о самообороне.

На этом фоне демократический конфедерализм можно назвать системой самозащиты общества. Только с помощью конфедеративных сетей может быть создана основа для противостояния мировому господству монополий и милитаризму национальных государств. Против сети монополий мы должны выстроить столь же сильную сеть социальных конфедераций.

Это означает, в частности, что социальная парадигма конфедерализма не подразумевает военную монополию на вооруженные силы, которые имеют только задачу обеспечения внутренней и внешней безопасности. Они находятся под прямым контролем демократических институтов. Само общество должно иметь возможность определять их обязанности. Одной из их задач будет защита свободной воли общества от внутренних и внешних вмешательств. Состав военного руководства должен определяться в равных условиях и партиями как политическими институтами, так и конфедеративными группировками.

F. Демократический конфедерализм против борьбы за гегемонию

В демократическом конфедерализме нет места для какого-либо стремления к гегемонии. Это особенно верно в области идеологии. Гегемония — это принцип, которому обычно следует классический тип цивилизации. Демократические цивилизации отвергают гегемонические силы и идеологии. Любые способы выражения, которые выходят за рамки демократического самоуправления, доводят самоуправление и свободу слова до абсурда. Коллективное решение общественных вопросов требует понимания, уважения иных точек зрения и демократических способов принятия решений. Это контрастирует с пониманием лидерства в капиталистической модерности, где произвольные бюрократические решения национально-государственного характера диаметрально противоположны демократическому конфедеративному лидерству в соответствии с этическими основами. В демократическом конфедерализме институты лидерства не нуждаются в идеологической легитимации. Следовательно, им не нужно стремиться к гегемонии.

G. Демократические конфедеративные структуры в глобальном масштабе

Хотя в демократическом конфедерализме акцент делается на местный уровень, организация конфедерализма в глобальном масштабе не исключается. Напротив, нам необходимо создать платформу национальных гражданских обществ в виде конфедеративной ассамблеи, чтобы противостоять Организации Объединенных Наций как ассоциации национальных государств под руководством сверхдержав. Таким образом, мы могли бы получить лучшие решения с точки зрения мира, экологии, справедливости и производительности в мире.

H. Заключение

Демократический конфедерализм можно описать как своего рода самоуправление в отличие от управления со стороны национального государства. Однако при определенных обстоятельствах мирное сосуществование возможно, пока национальное государство не вмешивается в вопросы самоуправления. Все подобные вмешательства потребуют самообороны гражданского общества.

Демократический конфедерализм не находится в состоянии войны ни с одним национальным государством, но он не будет стоять сложа руки при попытках его ассимилировать. Революционное свержение или основание нового государства не создает устойчивых изменений. В долгосрочной перспективе свобода и справедливость могут быть достигнуты только в рамках демократическо-конфедеративного динамического процесса.

Ни полное отрицание, ни полное признание государства не являются полезными для демократических усилий гражданского общества. Преодоление государства, особенно национального государства, является долгосрочным процессом.

Государство будет побеждено, когда демократический конфедерализм докажет свою способность решать проблемы в отношении социальных вопросов. Это не означает, впрочем, что нападения со стороны национальных государств должны быть приняты как должное. Демократические конфедерации будут поддерживать силы самообороны в любое время. Демократические конфедерации не будут ограничены организацией в пределах одной конкретной территории. Они станут трансграничными конфедерациями, когда заинтересованные общества пожелают этого.

ПРИНЦИПЫ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО КОНФЕДЕРАЛИЗМА

1. Право народов на самоопределение включает в себя право на образование собственного государства. Однако создание государства не увеличивает свободу народа. Система Организации Объединенных Наций, основанная на национальных государствах, осталась неэффективной. Между тем, национальные государства стали серьезным препятствием для любого общественного развития. Демократический конфедерализм является обратной парадигмой для угнетенного народа.
2. Демократический конфедерализм — это негосударственная социальная парадигма. Он не подразумевает контроль со стороны государства. В то же время демократический конфедерализм — это культурно-организационный проект демократической нации.
3. Демократический конфедерализм основан на низовом самоуправлении. Процессы принятия решений в нем лежат на общинах. Высшие уровни служат только для координации и реализации воли общин, которые посылают своих делегатов на генеральные ассамблеи. В течение ограниченного периода времени они являются как рупором, так и исполнительными институтами. Однако основная власть принятия решений принадлежит местным низовым институтам.
4. На Ближнем Востоке демократия не может быть навязана капиталистической системой и её империалистическими силами, которые лишь вредят демократии. Распространение низовой демократии первично. Это единственный подход, который может справиться с различными этническими группами, религиями и классовыми различиями. Он также хорошо сочетается с традиционной конфедеративной структурой общества.
5. Демократический конфедерализм в Курдистане также является антинационалистическим движением. Он направлен на реализацию права народов на самооборону путем продвижения демократии во всех частях Курдистана, не ставя под сомнение существующие политические границы. Его цель — не создание курдского национального государства. Движение намерено создать в Иране, Турции, Сирии и Ираке федеративные структуры, которые будут открыты для всех курдов, и в то же время сформировать общую, «зонтичную» (umbrella), конфедерацию для всех четырех частей Курдистана.

ПРОБЛЕМЫ НАРОДОВ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА И ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ РЕШЕНИЯ

Национальный вопрос не является фантазмом капиталистической модерности. Тем не менее, именно капиталистическая модерность навязала обществу национальный вопрос. Нация заменила религиозную общину. Однако переход к национальному обществу требует преодоления капиталистической модерности, если нация не хочет оставаться прикрытием репрессивных монополий.

Насколько негативен излишний акцент на категории национальности на Ближнем Востоке, настолько же суровы будут последствия пренебрежения коллективным национальным аспектом. Поэтому метод решения проблемы должен быть не идеологическим, а научным и не национально-государственным, а основанным на концепции демократической нации и демократического коммунализма. Содержание такого подхода является основополагающими элементами демократической модерности.

За последние два столетия национализм и тенденция к национальным государствам подпитывались в обществах Ближнего Востока. Национальные проблемы не были решены, а, скорее, усугубились во всех сферах общества. Вместо того, чтобы культивировать продуктивную конкуренцию, капитал навязывает внутренние и внешние войны во имя национального государства.

Теория коммунализма могла бы стать альтернативой капитализму. В рамках демократических наций, не стремящихся к монополии власти, она может привести к миру в регионе, который был лишь полем кровопролитных войн и геноцидов.

В этом контексте мы можем говорить о четырех нациях большинства: арабы, персы, турки и курды. Я не хочу делить нации на «большинства» и «меньшинства», поскольку не считаю это уместным. Но из-за демографических соображений я буду говорить о нациях большинства. В том же контексте мы можем также использовать термин нации меньшинства.

1. Существует более двадцати арабских национальных государств, которые разделяют арабское сообщество и разрушают свои общества войнами. Это один из главных факторов, ответственных за отчуждение культурных ценностей и кажущуюся безнадежность арабского национального вопроса. Эти национальные государства даже не смогли сформировать межнациональное экономическое сообщество. Они являются главной причиной проблемного положения арабской нации. Религиозно мотивированный племенной национализм вместе с сексистским патриархальным обществом пронизывают все сферы общества, что приводит к отчетливому консерватизму и рабскому повиновению. Никто не верит, что арабы смогут найти арабское национальное решение своих внутренних и межнациональных проблем. Однако демократизация и общинный подход могли бы обеспечить такое решение. Их слабость по отношению к Израилю, который арабские национальные государства считают конкурентом, является не только результатом международной поддержки со стороны гегемонистских держав. Скорее, это результат сильных внутренних демократических и общинных институтов в Израиле. За последнее столетие общество арабской нации было ослаблено радикальным национализмом и исламизмом. Однако, если они смогут объединить общинный социализм, который им не чужд, с пониманием демократической нации, то они, возможно, смогут найти себе надежное, долгосрочное решение.
2. Турки и туркоманы[7] образуют еще одну влиятельную нацию. Они разделяют схожее понимание власти и идеологии с арабами. Они являются убеждёнными сторонниками национального государства и отличаются взращённым в них глубоким религиозным и расовым национализм. С социологической точки зрения турки и туркоманы совершенно разные. Отношения между туркоманской и турецкой аристократией напоминают напряженные отношения между бедуинами и арабской аристократией. Они образуют слой, интересы которого совместимы с демократией и коммунализмом. Национальные проблемы довольно сложны. Борьба за власть национального государства, отчетливый национализм и сексистское патриархальное общество преобладают и образуют очень консервативное общество. Семья считается самой маленькой ячейкой государства. И индивидуумы, и институты приняли эти аспекты. Турецкие и туркоманские общины борются за власть. Другие этнические группы подвергаются отчетливой политике подчинения. Централистские структуры власти турецкого национального государства и жесткая официальная идеология препятствовали решению курдского вопроса до сегодняшнего дня. Общество заставляют поверить, что альтернативы государству нет. Нет равновесия между личностью и государством. Послушание считается величайшей добродетелью.

   В противоположность этого, теория демократической модерности предлагает адекватный подход ко всем национальным общинам в Турции для решения их национальных проблем. Проект демократической турецкой конфедерации, основанный на общинах, укрепил бы ее внутреннее единство и создал бы условия для мирного сосуществования с соседями, с которыми она живет. Границы утратили бы свое прежнее значение, когда бы речь шла о социальном единстве. Несмотря на географические границы, современные средства коммуникации сегодня позволяют достичь виртуального единства между отдельными людьми и общинами, где бы они ни находились. Демократическая конфедерация турецких национальных общин могла бы стать вкладом в мир во всем мире и систему демократической модерности.

3. Курдское национальное общество крайне сложно. Во всем мире курды являются крупнейшей нацией без собственного государства. Они селились в своих нынешних районах проживания со времен неолита. Земледелие и скотоводство, а также их готовность защищать себя, используя географические преимущества своей горной родины, помогли курдам выжить как коренной народ. Курдский национальный вопрос возникает из-за того, что им было отказано в праве на статус нации. Другие пытались ассимилировать их, уничтожить и в конце концов категорически отрицали их существование. Отсутствие собственного государства имеет свои преимущества и недостатки. Наросты государственных цивилизаций были приняты лишь в ограниченной степени. Это может быть преимуществом в реализации альтернативных социальных концепций за пределами капиталистической модерности. Их район проживания разделен национальными границами четырех стран и находится в геостратегически важном регионе, что дает курдам стратегическое преимущество. У курдов нет возможности сформировать национальное общество с помощью государственной власти. Хотя сегодня в Иракском Курдистане существует курдское политическое образование, оно является не национальным государством, а скорее полугосударственным образованием.

   Курдистан также был домом для армянских и арамейских меньшинств до того, как они стали жертвами геноцидов. Есть также небольшие группы арабов и турок. Даже сегодня там бок о бок живут многие различные религии и верования. Также есть зачатки родоплеменной культуры, в то время как городской культуры там почти нет.

   Все эти свойства являются благословением для новых демократических политических образований. Коммунальные кооперативы в сельском хозяйстве, а также в водном хозяйстве и энергетическом секторе предлагают себя в качестве идеальных способов производства. Ситуация также благоприятствует развитию этического политического общества. Даже патриархальная идеология здесь менее глубоко укоренилась, чем в соседних обществах. Это выгодно для создания демократического общества, где свобода и равенство женщин должны стать одним из основных столпов. Это также предлагает условия для создания демократической, заботящей об окружающей среде нации в соответствии с парадигмой демократической модерности. Строительство демократической нации, основанной на многонациональной идентичности, является идеальным решением, когда сталкиваешься с тупиком в виде национального государства. Возникающее образование может стать образцом для всего Ближнего Востока и динамично расширяться в соседние страны. Убеждение соседних стран в этой модели изменит судьбу Ближнего Востока и усилит шанс демократической модерности создать альтернативу. В этом смысле свобода курдов и демократизация их общества были бы синонимами свободы всего региона и его обществ.

4. Причины сегодняшних проблем персидской или иранской нации можно найти во вмешательстве исторических цивилизаций и капиталистической модерности. Хотя их изначальная идентичность была результатом зороастрийской и митраистской традиции, эти традиции были поглощены исламом. Манихейство, возникшее как синтез иудаизма, христианства и магометанства с греческой философией, не смогло одолеть идеологию официальной цивилизации. Действительно, оно не пошло дальше того, чтобы взрастить традицию бунта. Поэтому оно превратило исламскую традицию в шиитскую конфессию и приняло ее в качестве своей последней цивилизационной идеологии. В настоящее время предпринимаются попытки модернизировать себя, пропуская элементы капиталистической модерности через свой шиитский фильтр.

   Иранское общество многонационально и многоконфессионально, ему посчастливилось обладать богатой культурой. Здесь можно найти все национальные и религиозные идентичности Ближнего Востока. Это разнообразие резко контрастирует с гегемонистскими притязаниями теократии, которая культивирует скрытый религиозный национализм, а правящий класс не отступает от антимодернистской пропаганды, когда она служит его интересам. Революционные и демократические тенденции были интегрированы традиционной цивилизацией. Деспотический режим умело правит страной. Негативные последствия американских и европейских санкций здесь не являются незначительными.

   Несмотря на сильные централистские усилия в Иране, из низовых слоев уже существует некий вид федерализма. Когда элементы демократической цивилизации и федералистские элементы, включая азербайджанцев, курдов, белуджей, арабов и туркоманов, пересекаются, может возникнуть и обрести привлекательность проект «Демократической конфедерации Ирана». Женское движение и общинные традиции будут играть здесь особую роль.

5. Армянский национальный вопрос включает в себя одну из величайших трагедий, которые прогресс капиталистической модерности принес на Ближний Восток. Армяне — очень древний народ. Они делили большую часть своей территории расселения с курдами. В то время как курды живут в основном за счет сельского хозяйства и животноводства, армяне занимались искусством и ремеслами. Так же, как и курды, армяне культивировали традицию самообороны. За исключением нескольких коротких эпизодов, армяне так и не смогли успешно основать государство. Они опираются на христианскую культуру, которая дает им их идентичность и веру в спасение. Из-за своей религии они часто подвергались репрессиям со стороны мусульманского большинства. Таким образом, зарождающийся национализм принес плоды с армянской буржуазией. Вскоре возникли разногласия с турецкими националистами, в конечном итоге закончившиеся геноцидом армян турками.

   Армяне являются вторым по численности народом, помимо евреев, который в основном живет в диаспоре. Однако создание армянского государства на западе Азербайджана[8] не решило армянский национальный вопрос. Последствия геноцида вряд ли можно выразить словами. Поиск потерянной страны определяет их национальный дух и лежит в основе армянского вопроса. Проблема усугубляется тем фактом, что их территории с тех пор были заселены другими народами. Любые концепции, основанные на национальном государстве, не могут предложить решения. В этом регионе нет ни однородной структуры населения, ни четких границ, как того требует капиталистическая модерность. Мышление их противников может быть фашистским, однако напоминание о геноциде не отменит проблемы. Альтернативой для армян могли бы стать конфедеративные структуры. Создание демократической армянской нации в соответствии с парадигмой демократической модерности обещает армянам возможность переосмыслить себя. Это может позволить им вернуться на свое место в культурном плюрализме Ближнего Востока. В случае, если они возродятся под властью армянской демократической нации, они не только продолжат играть свою историческую роль в культуре Ближнего Востока, но и найдут правильный путь к освобождению.

6. В наше время арамеев-христиан (ассирийцев) также постигла участь армян. Они тоже являются одним из древнейших народов на Ближнем Востоке. Они делили территорию поселения с курдами, но также и с другими народами. Как и армяне, они страдали от репрессий со стороны мусульманского большинства, что прокладывало среди арамейской буржуазии путь европейскому национализму. В конечном итоге арамеи тоже стали жертвами геноцида со стороны турок под руководством фашистского Комитета единения и прогресса[9]. Курды-коллаборационисты оказывали помощь в этом геноциде. Вопрос арамейского национального общества имеет свои корни в их цивилизации, но также получил дальнейшее развитие с христианством и идеологиями модерности. Для решения необходима радикальная трансформация арамеев. Их настоящим спасением может стать отказ от менталитета классической цивилизации и капиталистической модерности и принятие вместо этого демократической цивилизации и обновление своей богатой культурной памяти как элемента демократической модерности с целью воссоздания себя как «арамейской демократической нации».
7. История еврейского народа также выражает общую проблемную культурную историю Ближнего Востока. Поиск предыстории изгнания, погромов и геноцида сводится к сравнению счетов между цивилизациями. Еврейская община переняла влияние старых шумерской и египетской культур, а также региональных племенных культур. Она внесла большой вклад в культуру Ближнего Востока. Как и арамеи, они стали жертвами экстремальных проявлений модерности. На этом фоне интеллектуалы еврейского происхождения выработали сложную точку зрения на эти вопросы. Однако этого совершенно недостаточно. Для решения проблем, существующих сегодня, необходимо присвоение обновлённой демократической истории Ближнего. Израильское национальное государство находится в состоянии войны с момента своего основания. Его принцип: око за око. И всё же клин нельзя вышибить клином[10]. Даже если Израиль пользуется относительной безопасностью благодаря своей международной поддержке, это не является устойчивым решением. Никто не окажется в постоянной безопасности, пока не будет преодолена капиталистическая модерность.

   Палестинский конфликт ясно показывает, что парадигма национального государства не способствует решению. Было пролито много крови; а осталось лишь тяжелое наследие, казалось бы, неразрешимых проблем. Пример Израиля и Палестины показывает полный провал капиталистической модерности и национального государства.

   Евреи принадлежат к носителям культуры Ближнего Востока. Отрицание их права на существование является нападением на Ближний Восток как таковой. Их трансформация в демократическую нацию, как и для армян и арамейцев, облегчила бы их участие в демократической конфедерации Ближнего Востока. Проект «Восточно-Эгейской демократической конфедерации» был бы позитивным началом. Строгие и исключительные национальные и религиозные идентичности в рамках этого проекта могут эволюционировать в идентичности гибкие и открытые. Израиль также может эволюционировать в несколько более открытую демократическую нацию. Хотя, несомненно, его соседи также должны пройти через такую ​​трансформацию.

   Напряженность и вооруженные конфликты на Ближнем Востоке заставляют преображение парадигмы модерности казаться неизбежной. Без неё невозможно решение сложных социальных проблем и национальных вопросов. Демократическая модерность предлагает альтернативу системе, которая неспособна решать проблемы.

8. Уничтожение эллинской культуры в Анатолии — это утрата, которую невозможно восполнить. Этническая чистка, устроенная турецкими и греческими национальными государствами в первой четверти прошлого века, оставила свой след. Ни одно государство не имеет права изгонять людей из их исконных культурных регионов. Тем не менее, национальные государства снова и снова демонстрировали свой бесчеловечный подход к таким вопросам. Атаки на эллинскую, еврейскую, арамейскую и армянскую культуры усиливались, в то время как ислам распространялся по всему Ближнему Востоку. Это, в свою очередь, способствовало упадку ближневосточной цивилизации. Исламская культура так и не смогла заполнить образовавшуюся пустоту. В 19 веке, когда капиталистическая модерность продвинулась на Ближний Восток, она обнаружила культурную пустошь, созданную саморазрушительной культурной эрозией. Культурное разнообразие также укрепляет защитный механизм общества. Монокультуры менее прочны. Следовательно, завоевание Ближнего Востока не было трудным. Проект однородной нации, пропагандируемый национальными государствами, способствовал их культурному упадку.
9. У кавказских этнических групп также есть социальные проблемы, не являющиеся незначительными. Снова и снова они мигрировали на Ближний Восток и стимулировали его культуры. Они, несомненно, внесли свой вклад в его культурное богатство. Приход модерности почти заставил эти культуры меньшинств исчезнуть. Они также нашли бы свое адекватное место в конфедеративной структуре.

Наконец, позвольте мне еще раз заявить, что фундаментальные проблемы Ближнего Востока глубоко укоренены в классовой цивилизации. Они обострились с глобальным кризисом капиталистической модерности. Эта модерность и ее претензии на господство не могут предложить никаких решений, не говоря уже о долгосрочной перспективе для ближневосточного региона. Будущее — за демократическим конфедерализмом.

Перевод: Сергей Четвериков

[1] Статья лидера Рабочей партии Курдистана, написанная им в тюрьме на острове Имралы вышла в 2011 году. Она посвящена радикальному пересмотру тактики и стратегии борьбы курдского национального движения, необходимости преодоления национальных государств и строительства нового общества на конфедеративных основах. Идеи демократического конфедерализма серьезным образом повлияли на формирование коммуны Рожавы на севере Сирии (прим. ред)

[2] В оригинале «capitalist modernity» – «капиталистическая современность», но в официальном переводе одной из прошлых книг Оджалана («Civilization: The Age of Masked Gods and Disguised Kings») слово «modernity» переводилось как «модернизм» или «модерность», так что я буду делать так же (здесь и далее примечание переводчика).

[3] Шиа – направление ислама, которому следуют шииты.

[4] Гетерогенный – разнообразный, разнородный.

[5] Партисипативная демократия (демократия участия) основана на активном, личном участии граждан в формировании общественных решений. Содержит корень «participate» (участие), поэтому англоязычному читателю этот термин понятен без пояснения, но для русскоязычного вынужден пояснить.

[6] В оригинале: «germ cells» – зародышевые клетки.

[7] В оригинале «Turkmens», но здесь подразумевается не народ Туркменистана, а родственные ему иракские и сирийские туркмены, которых также называют туркоманами. Так я их и перевёл во избежание путаницы.

[8] Под Азербайджаном здесь подразумевается не одноимённая республика, а историко-географическая область, большую часть которой занимает Исламская Республика Иран.

[9] В российских источниках обычно просто «Единение и прогресс».

[10] В оригинале: «Fire cannot be fought by fire, though» – от англоязычной идиомы «fight fire with fire» («борись с огнём – огнём»), аналогичной русскому «клин клином вышибают».