О миграции
Настороженное отношение к мигрантам других рас, наций и этносов широко распространено — они имеют другую культуру, говорят на другом языке, воспитаны в другой религии. В России это относится к приезжим с Кавказа и Средней Азии, в странах Европы и США — к индусам, мексиканцам, пакистанцам, сенегальцам, арабам, туркам и множеству других. Люди склонны видеть в миграции угрозу собственной культуре и своему месту в экономике.
Миграция существовала всегда, рассмотрим пример Великобритании эпохи развитого капитализма, когда промышленность динамично развивающейся империи требовала все больше рабочих рук — желательно как можно более дешёвых рабочих рук. Вряд ли сейчас найдутся люди, считающие ирландцев «нецивилизованными», но к переселенцам, пострадавшим от Великого голода 1845–1849 годов, приезжавшим в качестве неквалифицированной, потому дешёвой для британской промышленности рабочей силы, относились именно так. Вот как описывал быт ирландских рабочих Энгельс:
«Грязь и пьянство они также привезли с собой. Эта неопрятность, ставшая у ирландцев второй натурой, в деревне, где население менее скученно, не приносит такого вреда; но здесь, в больших городах, при столь большой скученности населения, она внушает ужас и чревата многими опасностями. Милезиец выбрасывает всевозможные отбросы и нечистоты у самых своих дверей, как он это делал у себя дома, заводит помойные ямы и мусорные кучи, загрязняя весь рабочий квартал и отравляя воздух. Как и в своей деревне, он пристраивает свиной хлев к самому дому, а если это ему не удаётся, он просто оставляет поросёнка у себя в комнате. Этот новый безобразный способ разведения скота в больших городах появился здесь только вместе с ирландцами».
Тогда же появился стереотип о любви ирландцев к спиртному:
«И так как бедняк всё же должен получить какое-нибудь удовольствие, а все остальные удовольствия общество сделало для него недоступными, он отправляется в трактир. Спиртные напитки — вот единственное, что скрашивает жизнь ирландца, да ещё его беззаботный, весёлый характер, и потому он напивается до бесчувствия».
Нищие и малограмотные, говорящие на особых диалектах английского, ирландцы воспринимались в Великобритании и США как дикари. Учёные девятнадцатого столетия даже пытались найти генетическую связь ирландцев с африканскими народами. Но является ли это справедливым? Для нас, в XXI веке, очевидно, что нет — подтверждением тому служат множество писателей, учёных, инженеров, актёров, режиссёров ирландского происхождения, как и, собственно, современный уровень развития Ирландии. Чтобы разобраться, почему культурный уровень приезжих был так низок, нужно обозначить несколько моментов.
Во-первых, конфликт местного населения и мигрантов — это не только различия этнических традиций, но и столкновение культуры урбанистической и культуры сельской, конфликт города и деревни. Ирландия в то время была экономически отсталой сельской страной, и подавляющее большинство мигрантов приезжали именно из деревень. Подобный конфликт имел место в истории любой нации, создававшей промышленность (в русском языке до сих пор слово «деревенщина» употребляется с пренебрежительным оттенком).
Во-вторых, Ирландия была таковой во многом благодаря британскому империализму, бесчеловечной жестокости британской администрации и короны. Ирландцы, будучи колонизированным народом, были лишены своих лучших земель, не имели доступа к благам цивилизации, долгое время не имели гражданских прав и свобод, наконец, вследствие британской фритрейдерской экономической политики получили крайне мало гуманитарной помощи, в которой они столь отчаянно нуждались во время голода.
В-третьих, капиталисты напрямую заинтересованы в отсутствии культурного развития приезжих — образование делает человека свободным, а для английских капиталистов XIX века ирландцы были удобны тем, что не требовали большой платы, не имели понимания и опыта организации профсоюзного движения, их использовали как штрейкбрехеров, сбивая плату рабочим-англичанам. Английских промышленников мало интересовало, что тот образ жизни, на который они обрекают мигрантов, способствует росту пьянства, преступности, в том числе и организованной.
Такое отношение было не только к ирландцам в Англии и её колониях. Переселенцы разных народов из-за особенностей разделения труда и торговли в современной им мир-системе уезжали в более экономически развитые страны — итальянцы, поляки, немцы, китайцы, японцы, корейцы и т. п. Очевидно, что они не заслуживали предвзятого отношения к себе и своей культуре.
Естественно, что итальянскому католику родом из сицилийской деревушки будет тяжело в огромном протестантском Нью-Йорке вкалывать за нищенскую зарплату по 10–14 часов в сутки без социальных гарантий, пенсии, окружённому безразличием, а иногда и презрением. Естественно, что он будет держаться общины таких же переселенцев из Италии, легко начнёт спиваться или решит стать преступником, не желая нищей жизни и исполнившись ненависти к враждебному ему миру. Справедливо это и для миграции внутри одной нации, внутри одного государства. Как пример – вспомним ситуацию, возникшую в ходе Великой депрессии в США, когда из-за эрозии почв появился Пыльный котёл, фермеры больше не могли достойно вести сельское хозяйство. Обанкротившись, фермеры были вынуждены отдавать свою землю банкам, после чего вместе с семьёй мигрировать на запад, в Калифорнию, в надежде там найти работу и обеспечить семью.
Нищета, потеря своей земли, смерть от недоедания и болезней, долгая и тяжёлая дорога – и что же находили страждущие на западе? Местное население относилось к ним агрессивно, презрительно называя «оки» по имени штата Оклахома, откуда было немало мигрантов, видя в них бродяг, преступников и конкурентов на рынке труда. Пресса только усиливала неприятие мигрантов, в то время как крупные собственники калифорнийских земель видели в мигрантах дешёвую рабочую силу, эксплуатируя их несоразмерно с приносимой ими прибылью. Против попыток мигрантов создать свои организации и профсоюзы собственники применяли полицию штата и частных агентов, не гнушавшихся насилия.
А что насчёт современного мира?
По переписи 2011 года 45 % лондонцев отнесли себя к белым британцам, ещё 14 % — к прочим белым, включая выходцев из Республики Ирландия, 22 % — к азиатам, 12 % — к темнокожим, 3 % — к метисам; 61 % горожан родились в Англии, 37 % — за пределами Великобритании (по переписи 2001 года — 27 %), из них 3 % — в Индии, 2 % в Польше; 24 % жителей — иностранцы; 27 тысяч человек указали русский в качестве родного языка.
В современном глобальном мире, когда связи между участниками мир-системы крепки как никогда ранее, миграции попросту невозможно избежать, не нарушая грубым образом свободы людей на перемещение. К тому же экономика развитых стран (в том числе и России) во многом зависит от приезжей рабочей силы.
Мультикультурализм есть не какая-то выдумка для достижения чьих-то идеалов, это естественное движение мысли с целью обеспечить мирное и эффективное сосуществование разных культур, способствуя их сохранению. Вместе с тем, миграция, несомненно, должна быть контролируемой, она не может оставаться в руках промышленного и сельскохозяйственного капиталов, незаинтересованных ни в чём, кроме как получении прибыли, ради которой они пойдут на любые сомнительные или прямо вредные шаги и решения. А политические элиты, зависимые от капитала, никак не решают и даже усугубляют существующие проблемы. Вопрос в том, какие программы, решения, нормы необходимы для поднятия культурного уровня мигрантов, изучения языка местного населения, защиты трудовых прав как для местного населения, так и для приезжих. По мнению многих, капиталистическая система и существующее в связи с ним государство не могут ответить на этот вопрос.
Прискорбно, что многие люди, образованные и в целом не злые, попадают под влияние риторики страха и подозрительности правых, начиная видеть проблему в самих мигрантах, а не в той социально-экономической системе, что воспроизводит отношения, в которых конфликты и противоречия между трудящимися разных народов неизбежно будут возникать. А при помощи СМИ и силовых структур (в том числе негосударственных) капитал играет на них.
