Что такое Севастополь? «Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и, чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…» Это написал Лев Толстой в дни первой осады, о событиях и героях которой остались лишь очерки и воспоминания. Балканский театр военно-политических действий, три революции, Первая мировая и гражданская войны, Великая Отечественная и напряжение холодной войны сказались на уникальной ментальности севастопольцев. После уничтожения Советского Союза, город, внезапно ставший украинским, в полной мере мучился одним вопросом «а как же мы?!». К бесчестию Ельцина отметим, что Севастополь, как и весь Крымский полуостров, даже не стал предметом торга при развале СССР. Позже Кравчук признавался, что готов был отцепить от незалежной эти территории, если российский лидер того потребует, но Борис Николаевич даже не заикнулся. Поэтому главной объединяющей идеей для большинства жителей города стало сохранение русской идентичности при уважении к другим национальным особенностям и в атмосфере постоянных попыток украинизировать город. К слову, эти попытки регулярно терпели крах в большинстве регионов Украины, что уж говорить о городе русских моряков, где они были попросту обречены.
По моему мнению понятие «Украина» в её современных границах может жить лишь в контексте Украинской ССР, без него – нужно ещё разбираться, что это за конгломерат такой. Видимо хорошо понимая это, самостийные идентификаторы взялись за разработку историко-воспитательных концепций, нашедших отражение прежде всего в школьной программе. Учёные, выступавшие против удобных власти «открытий», лишались поддержки, как, например, Бушин, автор одного из первых постсоветских учебников. Ключевым понятием со временем стал «голодомор» как политика «сталинского геноцида», жертвами которого по «документальным» данным сначала были украинцы, потом жители Поволжья, США, а затем и наши современники, попавшие в списки насильно заморенных для количества и достоверности.
В Севастополе ответом игре на костях великой трагедии всего Советского Союза 30-х гг. стал разработанный местными специалистами курс «Севастополеведения», вытеснивший по сути официальную историю Украины. Этот и другие проекты успешно реализованные при поддержке общественности позволили городу выиграть битву за молодежь, ничтожно малая часть которой со временем настроилась проукраински. Понятно, что надо было найти немалое финансирование, да ещё и в условиях противостояния с центром. Его обеспечил Алексей Чалый, создавший и развивший компанию «Таврида», которая работала в инновационной компьютерной сфере и имела партнёров в более чем 20 странах. Иными словами, средства были, а руководитель питал глубокие симпатии к ставшему родным Севастополю, прошлое, настоящее и будущее которого не отделял от России.
Огромную роль играл и Черноморский флот, главной базой которого являлся Севастополь. Он создавал рабочие места, поддерживал ветеранов. Но самое важное – давал ощущение уверенности, что Россия рядом. С середины 90-х годов активно стала помогать и влиять на дела сначала флота, а потом и города Москва, мэр которой с силу ли политических амбиций или же патриотизма ввёл практику делиться огромными московскими доходами. Что повышало его рейтинги как всероссийского политика и хоть как-то нивелировало ненависть к «зажравшейся» Москве и её «поместному царьку». Кстати, практика помощи и соответственно влияния на Севастополь продолжается до сих пор, но уже с новым столичным градоначальником.
Украинские власти, понимая особенности внутренней политики в городе, выделили его в отдельный регион (сам Севастополь, Инкерман, Балаклава и более 20 сёл вокруг), но управлял им всегда назначенец из Киева, тогда как везде эта должность была выборной. На Банковой понимали, что пусти они процесс на демократический самотёк, севастопольцы выбрали бы исключительно пророссийского главу.
В ИТОГЕ к 2014 году в Севастополе сформировалось устоявшееся антиукраинское общественное мнение. А когда националисты подогрели его нападениями на автобусы антимайдана, возвращавшиеся в Крым, город взорвался. В отличие от всего полуострова, по большей части растерянно озиравшегося на Симферополь и его главу Аксёнова, оборвавшего телефонные провода звонками в Киев и, вероятно, ещё кое-куда, севастопольцы начали формировать отряды самообороны, и, не найдя по понятным причинам понимания у возглавлявшего тогда город Владимира Яцубы (ставленник Януковича), выбрали народным мэром Чалого, что вполне вписывалось концепцию ожиданий, сформированных к тому времени.
Сорвав овацию многотысячного митинга на площади Нахимова (сакральное место для любого севастопольца) уже тем, что вместо пламенных речей сказал «спасибо» и «пошёл работать», народный мэр встретил саботаж со стороны местных депутатов, оказавшихся отнюдь не монтаньярами и даже не жирондистами. В пророссийском до мозга костей городе, избранники народа несколько раз не собирали кворум для утверждения решения, принятого на площади (попросту разбегались или не приезжали на работу), вопрошали нового лидера из серии «ты чьих будешь?», понимая, что в случае ответной реакции новых киевских властей, они в лучшем случае всё потеряют. В итоге депутатов фактически заперли в зале, и дискредитировавший себя местный парламент принял желаемое всеми решение, Чалый был отбит народом при попытке его ареста оперативниками СБУ, и работа пошла в ином ключе. Опережая медленно принимавший решение официальный Симферополь, допустивший националистические выходки крымских татар, лидеры которых договорились с новой киевской властью, Чалый выплатил долг по зарплате перед севастопольскими омоновцами и отправил их вместе с добровольцами перекрывать Крымский перешеек от Яроша сотоварищи. Фактически знаменитый «поезд дружбы» украинских националистов, который готовились встречать в Симферополе, так и не приехавший, был уже третьим этапом безуспешных попыток догнать отплывающий полуостров. Сначала были попытки мелких групп, которые выслеживались, затем блокпосты Чалого.
Таким образом к середине марта авторитет Чалого стал неприкасаемым, причём настолько, что подписывал договор с федеральной уже российской властью он, известный нелюбовью к пиджакам и галстукам, в свитере, проигнорировав официальный этикет. Вероятно, он мог выйти и в шортах с полотенцем, если бы пожелал. Важным было и то, что Севастополь вошёл в состав России как город федерального значения, т.е. отдельный субъект Федерации, а не часть Республики Крым (всё-таки по сравнению с несколькими миллионами Питера и резиновым количеством дикомиллионной Москвы 420 тысяч нового региона плотно скооперированного с 2,5-миллионным Крымом выглядели несколько сиротливо).
Понятно, что Путин именно Аксёнову и Чалому предложил возглавить новые российские регионы. Первый согласился, т.к. именно российские возможности стали определяющими в его позиции, хотя за несколько лет до этого он категорически отрицал возможность перехода по контроль Москвы. А вот севастопольский лидер ответил отказом, и начался подбор кандидата при его непосредственном участии. Обратим внимание, что наверняка нашлись люди, которым ни свитер, ни отказ главе государства не понравились, если не сказать больше.
Наступал период «молодых технократов». Удивительное дело как быстро термины у нас в матюки превращаются. Но пока Севастополю сия напасть не грозила. Под влиянием серьёзнейшей силы, Черноморского флота, и убеждённого рядом товарищей Чалого, власть временно перешла к Сергею Меняйло, отставному адмиралу. Теперь уже бывшему народному мэру доверили возглавить горсовет, в который избраться получилось у тех, кто махал именем Чалого перед избирателями. И вот тут почти сразу начались проблемы объективного и субъективного плана. То ли Меняйло передоверился курировавшим его товарищам, то ли помощникам, но конфликт ширился и рос, горожане проявляли недовольство, жаловались Чалому. Тот негодовал, предложил врио главы города уйти совместно, поскольку они оба не справляются и подал в отставку, сохранив мандат депутата, часто игнорируя заседания. Пост Чалого заняла его сторонница Екатерина Алтабаева, а вот Меняйло не ушел, чем ещё более стал раздражать население. Появились и крепли мечты о молодом технократе.
По распространённой байке накануне дня ВМФ 2016 года, главного праздника в Севастополе, в городе не осталось шампанского. Но дело не в празднике (кстати, бурные возлияния и драки это в принципе не про данный населённый пункт), а в том, что Меняйло наконец-то попросили с должности. Но попросили в излюбленной администрацией манере – сделали представителем президента в Сибирском федеральном округе. И вот тут пришёл молодой технократ, причём настолько внезапно, что дежурный офицер не пустил его на vip-катер командующего. Севастопольцы загорелись надеждой, общественники насторожились. Дмитрий Овсянников к 40 годам сделал неплохую карьеру, сменяя государственные и коммерческие должности, как говорят местные, «на материке», последняя из которых – замминистра в федеральном правительстве.
Первый звонок для него явственно, из народа, прозвучал на праздновании годовщины возвращения в родную гавань в 2017 году. Радостных участников событий, обнимавшихся на площади Нахимова приветствовал абсолютно непричастный к этому событию и.о. губернатора, получивший в лоб крики «Дима, где Чалый?!», последний отсутствовал по своим причинам, но воспринялось это как промах или подвох Овсянникова. В любом случае «Диме» показали, кто он в восприятии горожан.
Колокол ударил в сентябре того же года, когда политически активный Севастополь, стоявший в очередях а-ля 80-е но не за колбасой, а чтобы проголосовать на референдуме о присоединении, еле-еле перевалил за треть от внесённых в списки на выборах губернатора. Точнее выборах Овсянникова, который при поддержке «Единой России» и власти, при отсутствии реальных конкурентов избавился от приписки «врио», набрав 71% из уважения города к ВВП. И тут началось, а точнее продолжилось с новой силой. В отличие от большинства городов страны, где можно архитектурно впихнуть что хочешь куда хочешь, любая стройка в Севастополе, если только она не окраине, вызывает дикое раздражение общественности. Ещё в украинскую пору этим отличались компании «Интерстрой» Евгений Кабанова и «Парангон» Павла Лебедева (бывший министр обороны Украины). Одному из них даже принадлежит изуродовавшее исторический центр творение, живописно прозванное «голубым унитазом». Ушедшего Меняйло с данными товарищами связывали непонятные отношения, от нового руководителя ожидали поворота в обратную сторону, но напрасно; стройки продолжились. Началась война с общественниками, которых пытались настроить на Овсянникова с переменным успехом.
Ещё несколько спорных решений всколыхнули не только город, но и уже туристов, миллионами посещающих на 2-3 дня или более длительно Севастополь. Под них была создана обслуживающая структура, развивавшаяся стихийно более 10 лет. Это касалось продажи сувениров, экскурсий, морских прогулок и т.д. Борьба за российскую законность и облагораживание города привела к потере рабочих мест, как следствие и налогов, на месте «уродовавших» набережную торговых точек появился фастфуд, который её тоже не особо приукрасил. Появились фирмы-прослойки, которые стали диктовать свои условия субаренды. Стали бастовать владельцы прогулочных катеров, началась эпопея с дельфинарием, вытесненным с обжитого места ставленником Овсянникова.
Но новый виток приведения полудиких остатков украинской экономики Севастополя был связан с трагедией в Кемерово. Кратко напомним суть. Фактически по всей России торговые центры использовали любой клочок свободной площади, чтобы сдать его в аренду. Пожарные правила нарушались массово при полном попустительстве проверяющих органов. Пожар в «Зимней вишне» вернул всех к пониманию безопасности. Центры прошерстили, выдали предписания, начались суды. Можно сколько угодно говорить, что главы регионов бессильны в данной ситуации: есть закон и есть нарушение. Но, приводить в норму можно по разному. Были примеры быстрых, без особых потерь для бизнеса, работ, практически не повлиявших на торговый оборот центров. А вот второй путь заключался в долговременном закрытии ТЦ, потере ими прибыли, потере доходов у арендаторов, и как следствие проседание по налогам и ликвидация части бизнеса за нерентабельностью, что влечёт за собой закрытие и самого торгового центра. А свято место пусто не бывает. По второму пути пошёл и Овсянников, сыгравший роль в приостановке деятельности крупнейшего центра «Муссон», что лишило на несколько месяцев работы более 1000 человек, а севастопольцев общественно значимых объектов рекреационного и досугового характера на его территории. Никто не спорил, что выполнять пожарные нормы необходимо, вызывает интерес вопрос о методах работы и фактическом отсутствии дорожной карты по урегулированию проблемы и помощи в этом со стороны власти. Ведь речь идёт не о ларьке с шаурмой.
В печальный ряд с «Мусоном» стали «Южный порт», винный завод «Инкерман» и ряд других, подвергающиеся атаке администрации Овсянникова. И снова появляется Алексей Чалый, который от общих вопросов переходит к прямым обвинениям в развале экономики того, кому дали прозвище «Бурый технократ». Что самое интересное его поддерживает глава фракции «Единой России» в горсовете Вячеслав Аксёнов, речь уже идёт о добровольной отставке, если есть честь. Впрочем сама партия вскоре называет это частным мнением депутата.
Добавим сюда бюджеты, присылаемые из Москвы, которые зачастую не могут освоить, особенно на социальные проблемы, и гремучая смесь готова. Но те, кто ждёт разочарования в процессе возвращения в Россию от Севастополя, глубоко ошибаются. Думаю, что данный мой опус это хорошо показывает. Севастопольцы отлично поняли, где гримасы российского капитализма и бюрократии, а где сама Россия. Вопрос в том, пошатнётся ли реально высокий рейтинг Путина, приславшего городу Овсянникова.
Нельзя сказать, что федералы молчали все эти годы. Совсем недавно приезжали и Матвиенко, и партийный босс «Едра» Турчак. Но то ли не нашли точек соприкосновения, то ли наоборот выдали карт-бланш Овсянникову. Переговоры и их результат не афишировались. Робкие попытки грозить партийной дисциплиной оппозиционным губернатору депутатам здесь не могли пройти.
Можно ли говорить о провале политики «молодого технократизма»? Ответ на этот вопрос можно дать только после многогранного анализа проблемы и всех действий губернаторов, подходящих для данного термина. Одно бесспорно, игнорирование местной специфики посланцами Кремля ведёт регионы в ещё большей отчуждённости от центра. Экономическая связующая, которая зачастую тождественна финансовой зависимости регионов от Кремля не всегда является твёрдой гарантией прочности связи между ними.
Руслан Балицкий