Уходящий в отставку губернатор Народного банка Китая Чжоу Сяочуань недавно предупредил о возможном китайском “моменте Мински” — термине пола Маккалли, совсем недавно применённом к краху американской недвижимости в 2007 году, который привел к глобальному финансовому кризису. Хотя западные комментаторы повторили предупреждение уходящего губернатора, указывая на недавний быстрый рост китайского долга, который увеличился с 162 % до 260 % ВВП между 2008 и 2016 годами, более вероятное повторение «момента Мински» в США мало обсуждается.
Комплексный показатель соотношения долга к ВВП США составляет 470%, что на 80% выше, чем в Китае. Однако он не является строго сопоставимым, так как Китайский коэффициент не включает частный финансовый долг (задолженности финансовых институтов друг другу), но если бы он был исключён из американских показателей, то коэффициент бы упал до 390% процентов, что все равно на 150% выше, чем в Китае. И Китай, и Соединенные Штаты обладают большим “теневым” банковским сектором, который оценивается в $2,7 трлн и $14.2 трлн, соответственно, но, поскольку он находится в тени, то эти показатели являются приблизительными оценками (не отражаются в цифрах долга к ВВП). Так как теневой сектор тесно связан с банковскими системами, кризис, который начинается в тени, быстро распространится на регулируемые банки.
Кто победит в гонке к Армагеддону? Чтобы оценить относительные показатели, нам нужно сосредоточиться на частном долге, а также на долге местных органов власти. В отличие от многих экспертов, я вижу государственный долг обеих стран свободным от риска дефолта. Дефолт по государственному долгу — это вопрос выбора, а не необходимости. Лидеры Китая не будут выбирать дефолт, в то время как республиканские руководители правительства США берут паузу. Однако я, как и Уинстон Черчилль, считаю, что Соединенные Штаты в конечном итоге поступят правильно — подтвердят свои долги после того, как наиграются со всеми другими возможностями.
Китай продемонстрировал готовность перевести проблемный долг частного сектора и местных органов власти в свои крупные государственные банки. Если это станет необходимым в больших масштабах, Китай фактически национализирует безнадежные долги, убирая их «с глаз долой и из сердца вон». С другой стороны, Соединенные Штаты не имеют аналогичной защищенной системы — у них есть горстка сложных и склонных к риску финансовых гигантов, которые будут лишь причиной «момента Мински», а не его решением. В итоге, уже труднее будет скрыть их проблемный долг.
Более того, последний «момент Мински» в 2010 году побудил к введению закона Додда-Франка, который, во всяком случае, затрудняет спасение крупных учреждений.
Вполне возможно предположить, что администрация, которой, кажется, нравится попирать традиции Вашингтона, позволила бы Ситибанку, Уэллсу Фарго или Банку Америки пойти по пути Lehman Brothers, провоцируя кризис слишком большой, чтобы его остановить.
Китай уже задушил самую опасную часть своих теневых банков: рискованные “продукты управления капиталом”, которые по существу использовались в качестве специальных инструментов для банков. Точно так же, как он иногда подавлял спекуляции на фондовых рынках и рынках недвижимости. Наше руководство старательно избегало такого “вмешательства”с тех пор, как 21 год назад председатель ФРС Гринспен произнес эти печально известные слова о «иррациональном оптимизме».
Кроме того, экономика Китая быстро растет, и при достаточно высоких темпах роста практически любой долг может быть обслужен. В то время как темпы роста Китая снизились, они все еще почти в три раза больше, чем в Соединенных Штатах. Кроме того, китайское руководство продемонстрировало свою приверженность к реструктуризации экономики, быстро уменьшив долю экспорта и нарастив внутреннее потребление, поддерживаемое ростом заработной платы, повышая уровень жизни и изолируя свою экономику от спада на Западе.
В отличие от Соединенных Штатов, экономический пузырь в Китае в значительной степени обусловлен сбережениями домашних хозяйств, а не долгом. В США реальная зарплата работников в среднем остается на уровне 1974 года, большей частью по той причине, что долг домохозяйств резко возрос, но американцы пытаются добиваться повышения уровня жизни без повышения заработной платы. Наши политики не позволяют экономике расти на полную мощность из-за страха перед инфляционными гоблинами, ФРС уже начала душить намечающийся рост. Единственный успех нынешней администрации (налоговая «реформа») сместит налоговое бремя в неправильном направлении, от тех, кого вознаградил неолиберализм, к тем, кто потерял позиции.
Несмотря на необходимость сокращения аппетитов, крупные банки движутся в совершенно другом направлении. Вместо устойчивого роста мы пузыризируем нашу экономику, основываясь на и так чрезмерно разросшемся финансовом секторе. Следующий «момент Мински» начнется в американском финансовом секторе, скорее всего, вне баланса крупнейших банков. Это вызовет бегство к ликвидности, что приведет к падению стоимости всех активов, за исключением самых ликвидных (казначейские облигации США), стимулируя продажи активов для покрытия позиций: то, что Мински назвал «продажей позиции, чтобы получить позицию».Что еще хуже, учитывая нынешнее отсутствие компетентного руководства, американские перспективы урегулирования такого кризиса мрачны.
Л. Рэндалл Рей
Оригинал: http://www.levyinstitute.org/pubs/op_54.pdf
