Берни Сандерс © yalerecord.org
Берни Сандерс говорит, что он демократический социалист, а консервативная американская пресса даже называет его «коммунистом», но действительно ли Сандерс настолько радикален? Какова его политическая позиция на самом деле?
Американские политологи, аналитики, представители социалистических партий и политические активисты практически единодушно отмечают, что идентификация политической и экономической платформы Сандерса как «демократический социализм» неточна.
19 ноября 2015 года Сандерс выступил в Университете Джорджтауна с программной речью «О демократическом социализме в США и внешней политике». В этом выступлении Сандерс связывает демократический социализм с положениями, которые Франклин Рузвельт отразил в так называемом «Втором Билле о правах».
Поскольку в России этот момент американской истории малоизвестен, остановимся на нем подробнее. В ноябре 1944 года Рузвельт обратился к нации через кинообращение. В своей речи, записанной на кинопленку, Рузвельт развил положения о том, что Америка воплотила в жизнь политические свободы, закрепленные в Билле о правах – свободу слова, свободу совести и т.д., и теперь настало время воплотить в жизнь экономические права, которые должны стать такими же неотъемлемыми правами, как и политические права:
«Наш долг теперь составлять планы и определять стратегию поддержания прочного мира и повышения уровня жизни в США до высоты, которой он достигал прежде. Нельзя примириться, чтобы какая-то часть нашего народа — одна треть, четверть или одна десятая — плохо питалась, не обеспечивалась жильем и социальным страхованием, как ни высок общий уровень жизни.
Наша республика имела начало и достигла нынешней мощи под защитой определенных, неотчуждаемых политических прав — на свободу слова, свободную прессу, свободу вероисповедания, суд с жюри присяжных, свободу от произвольных обысков и арестов. Это наши права на жизнь и свободу.
Однако, по мере того как наша страна росла в размерах и статусе, как развивалась наша промышленность, этих политических прав оказалось недостаточно, чтобы гарантировать нам равенство возможностей для достижения счастья.
Мы пришли к ясному осознанию того факта, что подлинная индивидуальная свобода не существует без обеспечения экономической безопасности и независимости. Бедные люди не свободны. Люди, если они голодают, не имеют работы, представляют собой материал, из которого делаются диктатуры.
В наши дни эти экономические истины принимаются как самоочевидные. Мы приняли, так сказать, второй Билль о правах, согласно которому создается новая основа для безопасности и процветания для всех независимо от должности, расы или веры.
Билль включает права на: полезную и хорошо оплачиваемую работу в промышленности, торговле, на фермах и шахтах страны; заработок, обеспечивающий возможность нормально питаться, одеваться и отдыхать; то, чтобы фермеры собирали и продавали урожай за возмещение, предоставляющее достойную жизнь им самим и их семьям; ведение дел в условиях, свободных от несправедливой конкуренции и господства монополий, на родине и за рубежом для каждого бизнесмена в большом и малом бизнесе; достойное жилище для каждой семьи; необходимое медицинское обслуживание, возможность обеспечить и пользоваться здоровьем; должную защиту от экономических невзгод старых, больных, пострадавших от несчастных случаев и безработицы; достойное образование.
Все эти права обеспечивают безопасность. После победы в войне необходимо подготовиться к движению вперед для осуществления этих прав, к новым рубежам человеческого счастья и благополучия».
Эта программная речь Рузвельта и получила известность как «Второй Билль о правах». Менее чем через год Рузвельт умер, и ни одно из этих положений никогда не было реализовано.
Сегодня Берни Сандерс считает себя последователем Рузвельта и говорит, что демократический социализм означает создание экономики, которая «работает для всех, а не только для очень богатых». Для этого необходимо реформировать политическую систему, нынешнее состояние которой Сандерс называет «гротескно несправедливым» и во многих отношениях коррумпированным, порочным. Реформировать нужно так, чтобы в этой системе здравоохранение и образование воспринимались как неотъемлемые права человека, защита окружающей среды была базовым принципом, а демократия была бы основана на принципе «один человек, один голос».
Сейчас же этот принцип в США вырождается в принцип «один доллар, один голос». Демократия, которая позволяет экономическому неравенству превращаться в политическое неравенство, ущербна – об этом говорит уже не Берни Сандерс, а нобелевский лауреат по экономике, профессор Колумбийского университета Джозеф Стиглиц, который, кстати, готов работать вместе с Сандерсом.
Однако приверженность Сандерса доктрине Рузвельта никак не делает его социалистом, это лишь однозначно свидетельствует о том, что Сандерс приверженец кейнсианства и «новокурсовец», как назвал его Ноам Хомский.
Ноам Хомский, профессор, социалистический мыслитель, аналитик, философ, писатель, прокомментировал политические и экономические взгляды Сандерса таким образом: Сандерс может называть себя социалистом, хотя в действительности он не социалист, а «просто порядочный и честный сторонник рузвельтовского «Нового курса» в нынешней американской политической системе», что по своему значению противоположно понятию социалиста в обычном понимании.
Неверное восприятие политической идентификации не только Сандерса, но и крупнейших политических партий США – Демократов и Республиканцев, объясняется и произошедшими изменениями в их политических доктринах.
Ноам Хомский в интервью TeleSUR отмечает, что обе американские партии, как Демократическая, так и Республиканская, за неолиберальный период сдвинулись вправо, что характерно для политического процесса во всем мире. Но республиканцы в этом движении совсем уже вышли за пределы возможного спектра. Призывы бомбить все и вся – это уже не политика. Республиканцы стали настолько привержены интересам богатства и власти, что уже не могут от этого освободиться, и это скоро приведет Республиканскую партию к полному краху.
Демократы тоже сдвинулись вправо, сегодня средний демократ – это тот, кого ранее скорее бы назвали умеренным республиканцем. Например, президент Эйзенхауэр, республиканец, сегодня выглядит скорее левым демократом. Эйзенхауэр дал ясно понять, что те, кто сомневается в необходимости следовать кейнсианским «Новым курсом», не могут быть частью американской политической жизни. (Налоги на сверхбогатых при Эйзенхауэре достигали 90%, но благодаря этому ему удалось развернуть строительство системы федеральных автомагистралей, которыми США пользуются до сих пор – прим. А.П.). Сейчас такое отношение к политике и экономике – составляющая программы левого крыла демократов, в первую очередь, Берни Сандерса, – говорит Хомски.
В таком новом политическом раскладе Сандерса относят к левому крылу демократов, которое называют прогрессивным. Оно близко к социал-демократической позиции.
Лидера гонки Хиллари Клинтон в этой системе координат следует поставить в общую для демократов и республиканцев точку: Клинтон — это неолиберал, умеренный республиканец, выступающая как правый демократ.
Для сравнения действующий президент Обама, также в свое время выступавший с социально-ориентированными реформами, но под давлением консервативного лобби сместившийся вправо, находится сейчас на либерально-демократической позиции, центристской позиции в Демократической партии. Примером крайне правых республиканских консерваторов являются Тед Круз, Трамп или Движение «Чаепития», которому близки уже черты анархо-капитализма.
Социалист или не социалист?
Характеризуя политическую платформу Сандерса, Николь Аскофф, журналист Jacobin, пишет, что, несомненно, Сандерс является лучшим кандидатом в президенты, но в качестве представителя левой идеологии его кандидатура весьма спорная.
Кейнсианская риторика Сандерса включает в себя призыв сдерживать аппетиты больших банков, создать сильную систему социальной защиты, углубить демократию. Все это прекрасно, и возразить здесь нечего. Но в своих выступлениях, в своей программе Сандерс никогда не употребляет термин собственно «капитализм», не определяя его как-нибудь еще. А ведь это было бы закономерным для социалистической риторики, это подводило бы системную основу под критику неравенства и бедности, как относительно США, так и всего мира. Вместо того чтобы подводить своих сторонников к понятиям классовой борьбы, показывать сущность капиталистической конкуренции, Сандерс ругает жадность и коррупцию, что мало отличается от риторики правых республиканцев относительно их главного злодея – «кланового капитализма».
Если послушать дебаты Сандерса, то можно услышать, как он критикует «капитализм казино», при котором прибыли идут в основном в карман 1% сверхбогатых. Он критикует корпоративный капитализм.
По Сандерсу, корпоративный капитализм – это главная причина безудержного роста неравенства в доходах американцев. Но он никогда не выступал против капитализма, который относится, например, к деятельности малого и среднего бизнеса.
Коннор Килпатрик, член редакции Jacobin, считает, что взгляды Сандерса нельзя назвать демократическим социализмом ни в версии Мартина Лютера Кинга, ни в версии Майкла Харрингтона (американский демократический социалист, автор книги «Другая Америка», один из основателей партии Демократических социалистов Америки). Сегодня Сандерс — это последователь Рузвельта и Линдона Джонсона, чьи взгляды — определенно не «социализм» в общепринятом значении.
По мнению Сандерса, социализм — это «те хорошие вещи, которые правительство должно делать лучше всего». Но при таком подходе социализм мог бы существовать в любом государстве, в любом обществе, в любое время, даже в таком жестко капиталистическом, как в США. Нельзя влить немного демократического социализма в капитализм, будто это пара ложек соуса в кастрюле с супом.
Основным, фундаментальным признаком социализма является государственная или общественная собственность на средства производства. Чтобы считаться социалистом, Сандерс должен выступать за национализацию частных корпораций. Однако Сандерс не пытается установить государственную или общественную собственность на средства производства, не призывает уничтожить систему, основанную на получении прибыли, эти два важнейших, определяющих признака социализма отсутствуют в его программе, — отмечает Сэмуэль Голдман, доцент политологии в Университете Джорджа Вашингтона.
«Я не считаю, что государство должно национализировать продуктовые магазины или владеть средствами производства», — сказал Сандерс в своем выступлении в Университете Джорджтауна. Исходя из такой позиции Сандерса, Сэмуэль Голдман считает, что программа Сандерса может быть более точно определена как «вэлферизм» или приверженность концепции государства всеобщего благосостояния, которую в США отчасти пытались осуществить в 1950-х годах и которая нацелена больше на то, чтобы регулировать капитализм, а не заменять его социализмом.
Сандерс выступает за повышение налогов для богатых, защиту трудовых прав и увеличение трат на социальные нужды. Но высокие предельные ставки налогов и большая численность профсоюзов при президенте Эйзенхауэре, о чем любит говорить Сандерс, не сделали США социалистической страной. Раздутый военный бюджет еще не говорит о том, что солдаты живут при социализме. Даже самые реакционные капиталистические режимы содержат в себе отдельные элементы социального государства. Генерал Пиночет оставил чилийские медные прииски национализированными, несмотря на то, что совершил государственный переворот во имя неолиберализма. А жестко антикоммунистический Сингапур имеет крупнейший в мире государственный фонд национального благосостояния. Но ничто из этого не делает эти общества социалистическими ни в малейшей степени.
Лэйн Кенуорти, профессор социологии в Университете Каролины, Сан-Диего, указывает, что Берни Сандерс – это социал-демократ, а не демократический социалист, а эти две идеологии фундаментально отличаются друг от друга. Современная социал-демократия не ставит своей целью уничтожение капитализма, как нет такой цели и в программе Сандерса.
Сандерс верит в капитализм и отстаивает лишь необходимость устранения его эксцессов. Например, как конгрессмен Сандерс сумел заблокировать выделение правительством многомиллионной субсидии оборонной корпорации Lockheed Martin, но он никогда не выступал против самих основ капиталистической экономики.
Если сопредседатель Социалистической партии США Мими Солтисик говорит: «Мы не считаем капитализм институтом, который можно реформировать», то Сандерс считает, что это возможно.
Поэтому использование Сандерсом термина «социализм», когда на самом деле он имеет в виду социал-демократию, вызывает у некоторых политологов лишь непонимание. По мнению Кенуорти, это может оказать лишь негативный эффект на президентскую кампанию Сандерса, учитывая негативные ассоциации, которые вызывает в США слово «социализм», хотя такое отношение и сильно поменялось буквально за прошедшие несколько месяцев. Видимо, указание на то, что социализм Сандерса «демократический» подразумевает, что социализм в его представлении должен быть установлен посредством демократических выборов, а не навязан волевым решением диктатора, но и это не превращает платформу Сандерса из социал-демократической в социалистическую.
Когда журналисты спрашивают Сандерса о его социалистических взглядах, он неизменно обращается к скандинавской социал-демократической модели в качестве примера, чем даже заслужил упрек в том, что хочет превратить США в Скандинавию. На это Сандерс по сути ответил, что ничего плохого в этом нет, так как, например, уровень детской бедности в скандинавских странах составляет одну треть от уровня США, а социальная мобильность для детей из бедных семей и рабочего класса значительно выше.
Однако скандинавские страны по некоторым параметрам, например, в сфере свободы внешней торговли, представляют собой страны с более свободной рыночной экономикой даже по сравнению с США. У власти же в этих странах традиционно находятся социал-демократы, выступающие за смешанный тип экономики, а не демократические социалисты.
К тому же понимание Сандерсом «скандинавского социализма» демонстрирует те же самые социал-демократические черты, а не социалистические. В интервью «Уолл-стрит джорнал» Сандерс на просьбу прокомментировать его отношение к скандинвской модели, сказал: «Для меня демократический социализм — это поддержка сильного предпринимательского духа, который нам необходим в нашей стране, чтобы продолжать увеличивать наше благосостояние, но при этом нужно быть уверенными в том, что богатство будет распределяться в обществе на более равных и справедливых принципах, чем это есть сейчас».
То есть это более мягкий и благоприятный капитализм, но все же капитализм. Поэтому ссылки Сандерса на пример скандинавских стран, как и его самоидентификация как социалиста, по мнению Андрея Марковица, политолога из Университета Мичигана, неверны. Социализм в Скандинавии в данном случае означал бы свободное от частной собственности социалистическое общество, которое, конечно же, не существует ни в Северной Европе, ни где бы то ни было.
Майк Конкзал, эксперт по политэкономии в Институте Рузвельта, также характеризует позицию Берни Сандерса скорее как социал-демократическую, чем как социалистическую.
Он отмечает, что социал-демократия означает поддержку смешанного типа экономики, при котором частное предпринимательство соединено с государственным участием в экономике, социальными программами, кейнсианской макроэкономической политикой и демократическим участием граждан в управлении как государством, так и производством, предприятиями. Все эти черты являются частью платформы Берни Сандерса.
При социальной демократии частные лица и корпорации продолжают владеть капиталом и средствами производства. Большая часть богатства производится частными собственниками. Но налогообложение, государственные бюджетные расходы, регулирование частного сектора гораздо выше при социальной демократии, чем при «чистом» капитализме.
Бхаскар Санкара, основатель и главный редактор социалистического журнала Jacobin (США), также считает Сандерса социал-демократом, а не социалистом.
Только две социалистических партии признали Сандерса как социалиста и поддержали его предвыборную кампанию: это партия «Социалистическая альтернатива» и партия «Демократические социалисты Америки», хотя участники последней, как и другие американские социалисты, представляющие Социалистическую рабочую партию США, Социалистическую партию США критикуют Сандерса. Большинство социалистических партий и организаций США отказались поддерживать кампанию Сандерса на том основании, что, по их мнению, Сандерс не является социалистом, он ставит целью реформирование капитализма, а не уничтожение его с заменой совершенно противоположной социалистической системой, и сотрудничает с «капиталистической» Демократической партией.
Исследователи замечают, что за весь период своей работы в Конгрессе и Сенате Сандерс не выделялся из большинства представителей Демократической партии, за исключением только вопроса войны в Ираке. По 98% всех остальных вопросов, рассматривавшихся в Конгрессе и Сенате с 1990 года, в том числе и по вопросу предложенного Обамой бюджета, предусматривавшего рост расходов на оборону и военную промышленность, Сандерс голосовал точно так же, как все остальные члены Демократической партии.
Гарри Джаффе, автор неофициальной биографии Сандерса, кроме этого, пишет и о том, Демократическая партия не раз поддерживала Сандерса в его избирательных кампаниях. Демократы не выставляли против него других кандидатов-спойлеров, чтобы помешать ему избираться в Вермонте. А в ходе кампании 2006 года в Сенат избирательные фонды Демократической партии финансировали его кампанию, в том числе Сандерс получил 10 000 долларов из избирательного фонда HillPAC, который финансировал и Хиллари Клинтон.
То, что Сандерс причисляет себя к социалистам, также может объясняться тем, что когда-то в молодости он действительно был социалистом. Но со временем его взгляды существенно сместились в сторону социал-демократии. И лишь из своего упорства как несомненной черты его характера Сандерс продолжает использовать это определение.
Гарри Джаффе, пишет, что Сандерс в своей политической карьере постепенно отходил от социализма. В студенческие годы в 1960-х Сандерс был радикальным активистом Социалистической рабочей партии. В 1970-е, во времена своих первых выборов в Вермонте, он называл себя социалистом. В его кабинете мэра Берлингтона висел портрет Юджина Дебса, лидера Социалистической партии США, пытавшегося 5 раз избираться президентом США, сейчас этот портрет висит в офисе Сандерса в Сенате.
Но сегодня в своих программных выступлениях Сандерс объявляет себя последователем не Дебса, а Рузвельта. Поэтому, говоря кратко, демократический социализм означает для Сандерса «новокурсовский» либерализм.
Таким образом, демократический социализм в версии Сандерса — это приведенный в соответствие с потребностями XXI века «Новый курс» Рузвельта, — пишет Поль Хайдеман для журнала Jacobin.
Как отметил Сандерс в своей программной речи, все элементы «Нового курса», которые американцы сегодня воспринимают как данность – социальная защита, минимальный уровень оплаты труда, коллективные трудовые договоры – в свое время были заклеймены как «социализм». Возрождение этих элементов сегодня и дополнение их всеобщим бесплатным здравоохранением, образованием, другими новациями Сандерса социалисты не могут не приветствовать. Хотя ни одно из этих достижений не превратит США в социалистическую страну, они принесут существенное облегчение в мрачном и безысходном существовании американских рабочих.
Разница между демократами и республиканцами. © medium.com
Сандерс ставит задачу усиления влияния профсоюзов и защиты трудовых прав рабочих. Он считает, что частные предприятия должны жестко регулироваться государством и облагаться высокими налогами, предлагает программу по восстановлению общественной инфраструктуры США, разрушенной за годы неолиберализма, за счет создания значительного числа общественных рабочих мест, финансируемых государством. Он считает, что государство должно финансировать социальные программы по заботе и воспитанию детей, решать проблемы бедности и бездомности. Он продвигает действительно универсальную, всеобщую систему бесплатного государственного здравоохранения.
Все эти программы должны финансироваться за счет принуждения богатых к уплате справедливой доли налогов. Сандерс уделяет в высшей степени пристальное внимание необузданной власти всесильных корпораций и называет это в качестве основной причины, почему США являются обществом с самым гротескным социальным и экономическим неравенством среди развитых капиталистических стран.
Предложения Сандерса носят социальный характер, они направлены на построение социального государства, но по своей природе социальное государство отличается от социалистического.
Экономика, как заявляет Сандерс, должна служить нуждам людей и управляться не корпоративными олигархами, а демократическими средствами. Но все же даже в такой трактовке у Сандерса это капиталистическая, а не социалистическая экономика, она лишь избавлена от наиболее вопиющих эксцессов неолиберализма.
Рабочий класс и классовая борьба
Сандерс признает, что в США есть правящий класс – он называет его «классом миллиардеров», и есть противоположный ему рабочий класс, и что прогрессивные перемены могут произойти только путем противостояния рабочего класса правящему классу. Слышать такое от основного соперника лидера президентской гонки в США несомненно отрадно для левых.
Но именно здесь проявляются пределы «политической революции» Сандерса. Рузвельт победил на президентских выборах не столько благодаря обещанию рядовым американцам «четырех прав» – свободы слова, вероисповедания, свободы от нужды и страха, сколько обещая правящему классу сбалансированный бюджет. И только перед надвигающейся огромной волной классовой борьбы в США Рузвельт начал проводить социальные реформы, которые были оправданы перед правящим классом необходимостью погасить эту волну протестов.
Когда мы осознаем этот факт, мы понимаем противоречие, спрятавшееся в самом сердце кампании Сандерса: он призывает к проведению реформ, которые поддержал бы любой социалист, но его слова о политической революции вдребезги разбиваются о суровую действительность, когда речь заходит о необходимости классовой борьбы за осуществление этих реформ. Его кампания не предусматривает никаких действенных рычагов воздействия в этой борьбе.
На это же противоречие указывает Николь Аскофф, редактор Jacobin и журналист The New Prophets of Capital:
«Сандерс говорит, что народ должен вернуть себе свое правительство, что нужно воплотить в жизнь законы и налоги, которые позволят лишить богатых их привилегий. Это хорошее начало, но как добиться претворения этого в жизнь? Реформы Рузвельта были вызваны мощным и массовым рабочим движением, требовавшим перемен и решения социальных проблем. Сандерс несомненно придает больше значение профсоюзам и профсоюзной работе по защите прав рабочих, но создание и развитие рабочего движения, строительство организаций и институтов рабочего класса не входит в его программу.
Признак капитализма – это работа за зарплату. Социализм требует организации рабочих, которые подчиняют себе и контролируют свои предприятия, только так коллективные силы рабочих могут бросить вызов капитализму. Но это история не Сандерса».
Сандерс не призывает к созданию рабочего движения, выходившего бы за рамки его предвыборной кампании. В качестве средства, направленного на защиту трудовых прав рабочих, Сандерс предлагает пакет законопроектов в поддержку рабочих кооперативов, что позволит рабочим в определенной степени контролировать средства производства. Но это все равно не превратит эти кооперативы из капиталистических в социалистические, если мы ведем речь о противоположности капиталистической и социалистической модели.
Бхаскар Санкара, редактор Jacobin, говорит по этому поводу, что рабочие кооперативы существовали, например, и при фашистском режиме Франко в Испании. Такие формы организации рабочих имеют реальное радикальное значение, если они являются продуктом более широкого социального движения и в итоге новой политической системы. При существующем капиталистическом строе, даже обновленном реформами Сандерса, рабочие кооперативы все равно останутся потенциально эксплуататорскими, как и все остальные обычные капиталистические фирмы.
Приводя в пример Скандинавию, Сандерс, похоже, не учитывает тот факт, что социалисты в Швеции, Норвегии, других странах всегда были подвержены серьезным атакам со стороны своих политических противников, которые не прекращаются и в настоящий период. Для осуществления любых реформ требовалась напряженная социальная борьба, и по некоторым позициям сейчас происходит сдача социал-демократами своих позиций и откат к неолиберализму.
Отношение Сандерса к войне
Много нареканий у социалистов вызывает и позиция Сандерса по вопросам внешней политики, например, таким, как отношение к сирийским беженцам и проблеме «Исламского государства», которые он считает религиозными проблемами, что мало отличается от риторики милитаристского капитализма.
В 1999 году Сандерс поддержал военные действия НАТО в Югославии. Также он голосовал за продолжение пребывания военного контингента США в Афганистане.
США имеют около 800 военных баз по всему миру и тратят около 600 миллиардов долларов каждый год на военные расходы, что в конечном счете преследует цель поддержания их политических и экономических интересов, и Сандерс явно не способен бросить вызов этой ужасающей системе. Сегодня он выступает в поддержку НАТО, в котором видит силу, способную покончить с ИГИЛ, для чего он хочет построить еще большее, лучшее НАТО. Для социалиста должно быть очевидным фактом, что НАТО едва ли может быть силой для защиты демократии.
Некоторые исследователи, в частности Гарри Джаффе и Брайан Уильямс, ставят Сандерсу в вину его позицию в отношении поддержки военных действий Израиля в Секторе Газа в 2014 году. В этом отношении Джаффе даже называет Сандерса сионистом, хотя это вряд ли справедливо.
Если Сандерс отказывается от поддержки движения за экономическую блокаду Израиля, это еще не делает его сионистом. А его отношение к перечисленным проблемам вполне укладывается в представление Сандерса о миротворческом процессе. Дело в том, что и война в Югославии, и действия США в Афганистане рассматривались Сандерсом как миротворческие кампании, чем, как представляется, и вызвана его позиция.
По таким глобальным проблемам, как война в Ираке, позиция Сандерса всегда была миротворческой. Сандерс на протяжении десятилетий последовательно выступал против войны в Ираке. В 1991 он выступил против начала войны в Персидском заливе перед совершенно пустым залом палаты представителей Конгресса США, т.к. он оказался единственным конгрессменом, кто не поддержал военное нападение на Ирак. За два дня до его выступления Конгресс единогласно, за исключением Сандерса, проголосовал за вторжение в Ирак. Несмотря на это, Сандерс все равно выступил со своей речью против вторжения, пусть только лишь перед телекамерами правительственного телеканала. В 2002 году позиция Сандерса по вопросу войны в Ираке была аналогичной, и он снова был один и не получил поддержки правительства. Сандерс осуждал участие США в перевороте.
В 1980-х, в годы работы мэром Берлингтона, Сандерс также выступал как пацифист и противник империалистических войн, которые развязывали США в Латинской Америке. Он осуждал воинственную антикоммунистическую политику Рейгана и поддержку США контрас в Никарагуа. Он осуждал участие США в государственных переворотах в Гватемале и Иране в 1950-х годах. В этом плане, кстати, его позиция была вполне социалистической и антиимпериалистической.
«Если мы так хотим повоевать, то давайте начнем войну против гротескно несправедливого распределения богатства в нашей стране. Давайте начнем войну против интересов больших денег, которые в огромной степени контролируют экономическую и политическую жизнь нашего народа. Вот это борьба! Вот это битва, в которой я бы хотел принять участие», – сказал Сандерс в своем выступлении 1991 года в пустом зале Конгресса.
Он обличал военную политику США именно как империалистическую, основная цель которой – приносить миллиардные прибыли капиталистическим корпорациям, невзирая на катастрофические последствия как страны, подвергнутой интервенции, так и ущерб собственным гражданам, которые вынуждены страдать от нерешенных социальных проблем, в то время как миллиарды долларов тратятся на военную машину.
Берни Сандерс решительно отвергает военную силу как средство решения международных конфликтов. Это его официальная позиция и в нынешней предвыборной кампании. Кстати, такую же позицию Сандерс занимает и по вопросу отношений США и России, которую традиционно для западных политиков склонен обвинять в военной агрессии против Украины, но даже разделяя такую оценку российского вмешательства в украинский конфликт, Сандерс решительно против применения военной силы в отношении России и считает, что существует необходимость влиять на Россию, США должны делать это исключительно экономическим путем, с помощью экономических санкций и дипломатических мер.
Влияние кампании Сандерса на социалистическое движение
Среди американского левого движения практически общим является мнение, что, несмотря на неверную политическую самоидентификацию, Сандерс и его президентская кампания существенно способствуют возрождению социалистической идеологии в США. При этом его часто неверная с точки зрения классической политэкономии оценка тех или иных политических и экономических моделей нисколько не мешает использовать левому движению рост популярности этих моделей среди американского общества.
Так, по поводу любви Сандерса к скандинавской модели государства всеобщего благосостояния Килпатрик пишет, что ставшее благодаря Сандерсу популярным ассоциирование социализма со скандинавской социал-демократией гораздо предпочтительней ассоциаций со «страной ГУЛАГов, которая больше не существует», в качестве начальной точки для обновленной антикапиталистической политики.
В то же время Килпатрик отмечает, что американские левые должны признать, как много они сами упустили или были лишены за прошедшие годы. В поздние 1940-е левые в США получили смертельное ранение в результате преследований в отношении коммунистов, а в 1970-е почти полностью утратили влияние на политику во многом из-за собственных внутренних разногласий. Сегодня лишь 6,6% рабочих частного сектора состоят в профсоюзах. Верховный суд США готовится принять решение об ограничении права на забастовки, что нанесет сильнейший удар по профсоюзному движению. В таком политическом контексте велферианский либерализм Берни Сандерса выглядит даже радикально.
Поэтому одно лишь использование Сандерсом слова «социализм» имеет огромное значение для американского левого движения и общества в целом.
Выступая на общегосударственном уровне и используя термин «социализм», Сандерс и его сторонники тем самым подразумевают, что в стране все еще есть радикальные силы, стремящиеся к равенству, выступающие в оппозиции и даже прямо враждебные капитализму. И не так важно, что в понимании Сандерса социализм уже присутствует в существующем обществе, например, в форме Национальной почты США (хотя даже она находится в состоянии, близком к коллапсу). Сандерс подразумевает конфликт между двумя направлениями в экономике, а это лучше, чем впечатление корпоративной гармонии внутри одной системы – капитализма.
Пусть Сандерс неверно использует термины и понятия. Но пока он вызывает призрак классовой борьбы, задача настоящих социалистов — показать обществу возможный мир в противоположность существующему — пусть даже нарисовать утопию.
«Если бы не очень искушенный либерал спросил меня, что такое социализм, — пишет Килпатрик, — я, возможно, ответил бы определением Ричарда Вольфа и сказал, что это означает демократически решать, кто и что будет делать, как это будет организовано, и как мы будем распределять избытки продуктов. Такой подход позволяет разрушить глухую стену, которою сто лет назад возвели либералы между политикой и экономикой. А это означает мир, перешагнувший порог классового общества. Так что «больше велфериаризма, меньше миллиардеризма»? А почему бы и нет. Мы сможем с этим справиться».
Упорство, с которым Сандерс именует себя социалистом, некоторые аналитики связывают с тактическими соображениями: популярность социализма в США заметно выросла. Новое поколение уже не ассоциирует социализм с «ГУЛАГом» и диктатурой. Недавнее социологическое исследование, проведенное республиканцем Фрэнком Лунцем, выявило, что 58% молодых людей в США предпочитают социализм капитализму. Капитализм предпочли бы только 33% опрошенных. Социализм опрошенные считают системой, в которой проявляется в наибольшей степени сострадание. 66% ответили, что корпоративная Америка воплощает все, что есть плохого в Америке. Около 28% считают, что неравенство в доходах – это самая актуальная и требующая решения проблема.
Сандерс со своей социальной риторикой отвечает ожиданиям этих молодых людей, которые в большинстве своем и не подозревают, что социализм предполагает отказ от частной собственности на средства производства. Сандерс и не выдвигает требований национализации или социализации частных корпораций и фирм, передачи их рабочим или государству. Вместо этого он позиционирует себя как представителя 99 процентов американцев, принадлежащих к рабочему классу, против 1 процента сверхбогатых миллиардеров.
Однако более обоснованным представляется мнение, что Сандерс не столько использует в своей кампании растущую популярность социализма, сколько способствует необычайному росту этой популярности.
Коннор Килпатрик, анализируя ту же статистику, отмечает: в мае 2015 результаты опроса среди сторонников Демократической партии по вопросу, предпочитают они социализм или капитализм, были 43% против 43%. В октябре 2015 YouGov повторил этот опрос и результаты были уже такими: 49% оценивших социализм положительно против 37% за капитализм. Этот значительный сдвиг всего за 5 месяцев аналитик Jacobin в полной мере ставит в заслугу кампании Сандерса.
Но сохранение этого успеха для социалистов и социалистического движения в США зависит не столько от исхода праймериз, которые, как многие опасаются, будут не в пользу Сандерса, а от того, сможет ли Сандерс построить новое массовое рабочее движение, которое продолжит борьбу после завершения выборов. Направлений работы в этом плане достаточно много, и этот вопрос требует отдельного рассмотрения, к чему мы вернемся в наших следующих статьях.
По материалам:
jacobinmag.com, vox.com, telesurtv.net, medium.com, salon.com, theatlantic.com
Ссылки на прямые цитирования:
http://www.vox.com/policy-and-politics/2015/11/20/9767096/bernie-sanders-socialism-jacobin
