В одной из моих прошлых статей я рассуждал о том, как цифры официальной инфляции противоречат реальному росту цен в стране. Когда я писал её, невольно пришла мысль, что фальсификация статистики и манипуляция цифрами одними только ценами не ограничивается. Статистика фальсифицируется повсеместно, от рейтинга правящих персон — до показателей роста экономики. Как и в примере с ценами, тут будет неверно говорить о каком-то прямом искажении данных или безграмотности отечественных специалистов. Экспертные центры и статистические ведомства реально умеют считать и считают. Вопрос в методиках подсчета, критериях оценки, интерпретации результатов. Тот же рейтинг Путина можно повысить на 10% или понизить на 20% простой формулировкой вопроса респондентам. В разности результатов нет ничего страшного, каждая социологическая школа со своей методикой будет считать по-разному, беда начинается там, где власть вмешивается в конкуренцию социологических служб и начинает выбирать ту статистику, которая ей наиболее удобна. Ещё страшнее, если этой статистикой начинают оперировать официальные государственные службы. Ну и вовсе безобразно, когда политики вытаскивают эту статистику для обработки своих избирателей.
Простой и наглядный пример таких манипуляций я хочу показать на примере оценки двух социальных явлений: бедности и безработицы. От этих двух показателей напрямую зависит непростая жизнь миллионов россиян. Эти два показателя самые наглядные индикаторы общественного благополучия. Интерес в том, чтобы эти индикаторы всегда показывали хорошую погоду, очевиден.
Африканские критерии определения бедности в европейской стране
Для начала намного официальной статистики. По данным Росстата, в России за чертой бедности живет 15,8 млн. человек (11% населения страны). Эта цифра регулярно снижается, в 2011 г. бедных было 18 млн. Стоит сказать, что самого понятия «бедные» в российском законодательстве нет, есть понятие «малоимущие», т.е. лица, живущий на доход ниже прожиточного минимума. Величина этого самого прожиточного минимума составляет в среднем 6131 руб., хотя на практике прожиточный минимум в каждом регионе устанавливается свой. В Москве сумма прожиточного минимума равна 7137 руб., в Московской области — 6312 руб., в Петербурге — 5592, в Ленобласти — 5250. Самый низкий прожиточный минимум зафиксирован в Тамбовской, Кемеровской областях и республике Татарстан — ниже 5000 руб. Самый высокий в Чукотском и Ненецком АО и в Камчатском крае — свыше 11000 руб. Кроме региональной специфики, прожиточный минимум разделен по возрастному принципу: для трудоспособного населения — 6131 рублей, для пенсионеров — 5020 рублей, для детей — 5901 рублей. Понятие прожиточного минимума введено в 1992 году и должно было, во-первых, вытеснить из официальной лексики нелицеприятное слово «бедные», во-вторых, определить минимум, «необходимый для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности». Иными словами, это как бы минимальная граница физического и биологического выживания, за которой должна следовать голодная смерть. Парадоксальным образом другой показатель, призванный опираться на величину прожиточного минимума , минимальный размер оплаты труда (МРОТ), все время своего существования оказывался ниже прожиточного минимума. Сегодня официальная величина МРОТа равна 5205 руб. Как и с прожиточным минимумом, МРОТ дифференцирован по регионам: в Москве МРОТ составляет 12200, в Московской области — 9000, в Питере — 8326, в Ленобласти — 6800. Меньше 5200 МРОТ в регионах быть не может и более чем в половине регионов он такой, однако в ряде случаев он значительно больше: в Ханта-Мансийском АО — 10250, в Ямало-Ненецком АО — 11171, в Сахалинской области — 11050 руб.
Ещё один важный социологический показатель — минимальная потребительская корзина (156 наименований товаров и услуг), от которой, собственно говоря, и рассчитывается прожиточный минимум. Как известно, в потребительскую корзину входит установленный государством минимальный набор товаров и услуг, необходимых для комфортного проживания одного гражданина. В целом, потребительская корзина состоит из следующих продуктов: 100,4 кг. картофеля, 114,6 кг. овощей, 60 кг. фруктов, 126,5 кг. хлеба, 58,6 кг. мяса и 18,5 кг рыбы, соответственно. Кроме пищи телесной, в «корзинку» входит пища духовная — услуги культуры составляют 5% от общей величины расходов в месяц. В перерасчете на ежедневное потребление, это все выглядит следующим образом: 300 г. хлеба и мучных изделий, картошки — 280 г., овощей — 300 г., фруктов — 160 г., сладкого — 60 г., молока и молочных продуктов — 800 г., масла растительного и жиров — 40 г. Плюс в день можно себе позволить пол яйца, 160 г. мяса и 50 г. рыбы. Ну и для культурного развития прожиточный минимум позволяет раз в месяц сходить в кино или театр.
Если говорить о сугубо продовольственной части потребительской корзины, её стоимость в Москве составляет 3024 руб, в Санкт-Петербурге — 2867 руб. Самый «сытный» потребительский набор на Чукотке — 6747 руб. Самая «голодная» потребительская корзина в Курской, Саратовской, Омской, Белгородской и Тамбовской областях — 2060 руб.
Первое, на что указывают эксперты при анализе социальной политики правительства в вопросе бедности, это субъективизм оценки. Как мы видим, базис отсчета — это потребительская корзина, от нее считается потребительский минимум, а к нему привязан МРОТ. Вопрос наполнения этой корзины на деле оказывается, произвольной «вкусовщиной» чиновников: им самим на нее не жить, но поразмышлять как с её помощью могут выживать россияне они вполне горазды. Согласно корзине, россиянину предполагается тратить не более 226 рублей в день, ужин россиянина при таком бюджете будет составлять: один ломтик хлеба (62 г), пучок макарон (188 г.), 300 г. дешевых овощей (моркови, свеклы, репы), 1-2 печеньки (65 г.), половина яблока, маленький кусочек мяса на 160 г. и ещё более маленький кусочек рыбы на 50 гр., чайная ложка растительного масла и 0,01 г. соли или специй. Запить это можно будет 750 граммами молока (продуктовая корзина в картинах см. здесь). Все удовольствие в 2614 килокалориях. Питаясь таким образом, вы неизбежно похудеете, стремитесь ли к этому или нет, так как минимум для мужчины составляет 2700 Ккал в день. В питательном плане такой ужин будет хуже рациона советского солдата образца 1990 года — 3600 ккал. Не забыло правительство об одежде: потребительских норм должно хватить на одно пальто илу куртку раз в семь с половиной лет, восемь костюмов или платьев на 4 года, пять головных уборов на пять лет, шесть пар обуви на три года, шесть комплектов носок или чулок на полтора года и девять наименований белья на два с половиной года. В плане духовной пищи россиянину придется довольствоваться одной книгой в десять с половиной лет. А вот расходов на Интернет, равно как и мобильную связь, потребительской корзиной не предусмотрено вовсе. Кроме того, потребительская корзина включает весь набор коммунальных услуг на человека, проживающего на 18 м2, а также проезд на общественном транспорте (619 поездок в год).
Даже скупое перечисление благ, заложенных в потребительскую корзину, показывает, что это фактически нищета уровня тропической Африки. Сомнительно, что при таком скудном потреблении человек вообще сможет прожить долго. Потребляя исключительно мучную и картофельную пищу, человек неизбежно теряет здоровье. В корзину не включены услуги по медицинскому обслуживанию и образованию, видимо, с расчетом на то, что они номинально бесплатные, что делает выживание на гос. минимум еще более сомнительным. Это не столько экономический индикатор, сколько голодный паек, не забываем, что именно к нему привязывают размеры заработных плат.
Как я уже писал, сама номенклатура товарных наборов является полем для массовой фальсификации. Объем товаров в потребительской корзине заложен ещё в марте 2006 года и не пересматривался 7 лет (хотя должен был быть пересмотрен через пять). В начале года депутаты пересмотрели состав потребительской корзины, однако сделано это было, очевидно, в популистском ключе. Так, при увеличении её стоимости всего на 200 рублей значительно увеличилось содержание мяса и молока, но сделано это было не за счет увеличения общего объема продуктов в корзине, а за счет сокращения доли хлеба и картофеля.
Ещё один элемент фальсификации — это региональные и возрастные диспропорции. Абсолютно неясно с чего чиновники урезали потребление детям и пенсионерам по сравнению с трудящимися гражданами. Мы не в голодающем Ленинграде живем, где победа нужна любой ценой и все продукты идут на рабочих военных заводов и солдат. Сегодня именно пенсионеры и дети нуждаются в качественном рационе, это здоровье для подрастающего поколения и продолжительность жизни для стариков, экономия на них просто антисоциальна. Опять же, непонятно из каких приоритетов в Уральском регионе чиновники вычеркивают из потребительской корзины картофельную продукцию, а в Калининграде непропорционально увеличивают расходы на пользование городским транспортом.
Один из моментов, вызвавший у меня вопросы при исследовании, — метод расчета потребительской корзины. Дело в том, что выйдя в ближайший магазин и соотнеся материальное выражение товаров с их ценами, мы суммы прожиточного минимума не получим. Конечно, магазин у меня рядом с домом частный случай, а прожиточным минимум — масштабный индикатор. Однако убежден, что с этим противоречием сталкиваюсь не я один. В прошлых исследованиях по ценовой политике я писал о том, что за 10 лет цены на продукты увеличились в 3,5 раза; на ЖКХ в 14 раз; проезд на общественном транспорте в 5-6 раз, почему прожиточный минимум вырос всего в 4 раза со смехотворных 1500-2000 руб. до 6000?
Результатом подобных манипуляций неизбежно становится занижение уровня жизни в стране. Как следствие, в России позорно низкий МРОТ. «Минималка» в России в 10-15 раз ниже, чем в развитых Европейских странах и в 2-3 раза ниже, чем в странах Восточной Европы. Из 27 европейских стран ниже чем в России МРОТ зафиксирован только в Казахстане и Молдавии (где он не пересматривался с 2009 года).[8] Кроме того, в России одно из самых низких отношений МРОТ к средней заработной плате — всего 22,4% (норма для европейских стран от 41% до 73%).
Эталонная безработица — ты безработный, только если тебя таковым считают государственные органы
Как и с бедностью, уровень безработицы в России радует глаз: по сравнению с европейскими странами, где она зашкаливает под 15-20%, а то и выше, официальный уровень безработицы в России составляет 6,5%, из них около 2% состоят на бирже труда в поисках работы. Однако и здесь статистика скорее выдает желаемое за действительное.
Во-первых, такой критерий оценки безработицы, как регистрация в официальных службах занятости, очевидно, не является релевантным. При официальном пособии по безработице в 4900 руб. в месяц многие из тех, кто лишился работы, не видят смысла связываться с бюрократическими процедурами поиска вакансий. В службах занятости ты должен доказать государству, что являешься безработным, то есть предоставить целый перечень документов (не менее 8), что уже затрудняет жизнь безработному. Да и эффективность этих процедур крайне низка; вакансии быстрее ищутся через интернет, специализированные издания и т. д.
Во-вторых, Росстат оценивает безработицу, исходя их методики Международной организации труда (МОТ), по ней в эту категорию попадает экономически активное население, которое не имеет работы, но активно её ищет. Для определения гражданина как безработного фактически речь идет о готовности человека незамедлительно приступить к работе безотносительно предлагаемой ему оплаты труда, условий труда, соответствия работы его квалификации и образованию и пр. Отказ квалифицированного профессионала с высшим образованием идти на работу связанную с низкооплачиваемым физическим ручным трудом можем быть поводом к отказу рассматривать последнего как безработного.
В-третьих, государственные службы занятости намеренно избегают таких «скользких» вопросов определения безработицы, как работа неполный рабочий день (при желании работника работать положенные 8 часов), простои по вине работодателя, выдавливание рабочих в неоплачиваемые отпуска и пр. Оценка безработицы с учетом всех этих критериев называется методикой Gallup и сводится к оценке «занятости с полной нагрузкой». Оцененный подобным образом уровень безработицы в России будет составлять среди женщин — 22%, среди мужчин — 19%. Это примерно в 3 раза выше безработицы по данным МОТ и примерно в 14 раз выше регистрируемой службами занятости.
Ещё один момент в оценке российской безработицы — безработица среди молодежи. Официальная статистика почти не фиксирует подобный показатель, стремясь размывать его в общем индикаторе. На самом деле этот индикатор более чем значим, так как является крайне болезненным свидетельством негативных тенденций в развитии общества. Молодежь, потратившая немалые годы на освоение высшего образования, часто потратившая на это деньги (редко свои, чаще родительские), взявшая на эти цели кредит и не способная найти работы, является кипящим социальным катаклизмом. В Тунисе в 2010 и в Египте в 2011 именно она стала топливом для политических перемен. Так, по данным МОТ, в России безработица среди молодежи составляет 28% — вполне себе европейский уровень. Не понятно как с учетом такой молодежной безработицы часть либеральных экспертов умудряется размышлять о повышении пенсионного возраста с мотивировкой «у нас и так некому работать».
«Мертвые души» отечественной статистики
В апреле этого года вице-премьер правительства Ольга Голодец на конференции Высшей школы экономики заявила, что «38 млн. человек трудоспособного возраста из 86 млн. непонятно где заняты, чем заняты, как заняты». Столь масштабную цифру из уст высокого чиновника мне уже приходилось слышать ранее из уст экспертов, в частности, Евгения Гонтмахера, правда в 2011 году она составляла 20 млн. — не совсем понятно, то ли Евгений Шлемович хуже информирован, чем высокий чиновник, то ли за два года в тень ушло 18 млн. человек. Как бы то ни было, данный факт хорошо иллюстрирует состояние отечественной статистики. Ни Росстат, ни государственные социальные ведомства не контролируют состояния нескольких десятков миллионов граждан. Причем очевидно, что речь идет не о зажиточной части общества, которой скрыться от государства достаточно сложно, да и не имеет смысла, а о той части бедного населения, до которой государству просто нет дела — сельские жители, а в условиях России село представляет зону тотальной бедности и многолетней безработицы, жители небольших провинциальных городов, городской класс люмпенизированных слоев населения, мигранты. Именно здесь кроется вся бедность, безработица, именно эта часть общества закрыта для статистики. Государство открыто признает, что не знает, что происходит с этими людьми, где они работают, какие у них условия труда, сколько они получают, как живут. Не зная этого, государство вполне благодушно отказывают этим людям в какой либо помощи.
Это вообще крайне удобная позиция: не видеть роста цен, не замечать безработицы, не слышать бедных. У нас в обществе привыкли, проходя мимо бедного, просящего милостыню, не замечать его, отворачиваться в сторону. Такой же стиль поведения, фактически, переняло и государство. И это очень удобно: не нужно проводить социальной политики, увеличивать социальные расходы, просто поменяй методологическую базу подсчета безработицы, пересчитай объем потребительской корзины, не включи в статистику 20 млн. своих граждан, и все становится хорошо — и бедных меньше, и безработицы нет.
Простой факт: свыше 70% граждан получают месячный доход до 17000 и ниже, и 80% своих доходов вынуждены тратить на продукты питание и оплату услуг ЖКУ, по европейским критериям подсчёта, этот слой населения можно отнести к бедным. Таких в стране ¾ населения, что неприемлемо для любой развитой европейской страны. Если же установить прожиточной минимум, отсчитанный от скудной потребительской корзины, то уровень бедности можно уменьшить в 5-6 раз, и бедных окажется всего 10-15% населения. Такой неопасный уровень бедности позволяет и уверенно рассуждать об успешном развитии страны, и экономить бюджетные средства на социальных расходах, передавая эти деньги крупному бизнесу, в конце концов, легитимировать свою власть по принципу: «Чем меньше бедных, тем лучше работает правительство, зачем менять такой хороший политический режим?»
Истории известно много примеров лево-популистских режимов, мобилизующих массовую низовую поддержку бедных слоев населения для удержания власти (Х.Перон, Ж.Варгас, Г.Насер и др.) Специфика России в том, что В. Путин сочетает идеологию левого популизма с отсутствием реальных социальных реформ. Четырнадцать лет правящий класс говорит о социальном государстве, социальной справедливости, борьбе с олигархатом и пр., и все 14 лет в стране растет материальное неравенство бедных и богатых и проводятся неолиберальные реформы, а вместо борьбы с бедностью и безработицей обществу предлагается чаще заглядывать в официальную статистику. Изменить эту ситуацию могут только те самые бедные, кого прячет статистика и пропаганда, но чей голос на улицах и чьи социальные лозунги замолчать будет уже невозможно.
