Левое движение в России сегодня дисфункционально. Оно дисфункционально организационно, поскольку не обладает дееспособными структурами, способными вести скоординированную политическую борьбу в масштабах страны. Дело тут совершенно не в «отсутствии единства» или соперничестве между группами. Само по себе наличие на левом фланге нескольких крупных партий или объединений не обязательно ослабляет движение в целом. Если существуют достаточно серьезные стратегические или тактические разногласия, то организационная определенность и оформленность нескольких линий (как, например, у большевиков и меньшевиков в 1917 году) не является препятствием для роста политической силы, а наоборот создает для неё куда большие возможности, чем беспринципное «объединение», не создающее условий для эффективного совместного действия.
Проблема не в отсутствии единства, а в наличии множества течений и групп, каждая из которых дисфункциональна сама по себе. Структура левого движения у нас сегодня, если вообще позволительно говорить о «структуре», напоминает гору мусора. Что такое мусор? Это предметы, которые ранее были нужны, работоспособны и полезны, но с течением времени либо утратили свои полезные качества и перестали работать, либо развалились на части, разбились на осколки. Политические организации российских левых точно соответствуют этому определению. Эти либо постепенно увядающие и деградирующие структуры, объединенные в лучшем случае памятью о прошлой борьбе, либо результаты многочисленных расколов. Иногда эти осколки пытаются склеивать заново, но ничего дельного не получается.
Можно ли собирать новую организацию из этого материала? Да, но лишь при одном условии: «мусор» должен пройти процесс переработки, когда он превращается в новый материал, «нейтральный» по отношению к старым «предметам». Иными словами, активисты должны освободиться от старых структур, которые сдерживают их возможности. Хороших, талантливых, энергичных, эффективных людей в левом движении достаточно. Но принадлежность к имеющимся структурам и группам парализует все или почти все их позитивные качества. Тем более, что механические попытки объединения обрекают лучшую часть левого лагеря оставаться в заложниках у худшей: энергичных — у пассивных, свободно мыслящих — у сектантов, новаторов — у рутинеров. Задача состоит в том, чтобы высвободить имеющуюся позитивную энергию, а она остается связанной. Соорудить новое объединение из обломков и остатков старых структур не получится.
Левое движение дисфункционально политически потому, что боится определенности и размежевания. Нет, люди с огромной охотой выясняют «принципиальные идейные разногласия» по вопросам исторического прошлого или по отношению к событиям в далеких странах, но категорически боятся определенности и ясности в вопросах собственной практической деятельности. Проблема не в идеологических разногласиях, а в отсутствии ясной общей политической линии, вернее в отсутствии даже понимания её необходимости. В этом смысле все нынешние попытки объединения нас ослабляют, а не усиливают. Можно собрать в одной коалиции или даже партии представителей социал-демократической и коммунистической традиции, но при условии, что они едины в понимании задач текущего момента и принципов взаимодействия. И наоборот, можно сколько угодно клясться в верности коммунистическим идеалам, но за этим могут скрываться совершенно разные политические курсы и даже цели, что мы видим и на примере всех расколов последнего времени. Писание и согласование всевозможных программных текстов и манифестов заменяет реальную дискуссию по текущему моменту, без которой все эти тексты становятся заведомо бессмысленными. Возвращаясь к истории революционного движения, на которую наши левые так любят ссылаться, можно напомнить, что «идеологическая» программа у меньшевиков и большевиков была совершенно одинаковой, а вот политика — разной.
История с затеянные либеральной оппозицией выборами в очередной Координационный Совет в высшей степени показательна. Сначала часть левых лидеров и активистов, не обсуждая толком смысла и политического содержания этих «общеоппозиционных» выборов, бросается в них участвовать. Потом часть из них, столкнувшись с манипуляциями и недемократическим поведением либерального начальства, меняет свое мнение (подчеркну, не благодаря осознанию сути происходящего, а именно из-за неприемлемой формы проведения мероприятия). О том, что изначально вся эта затея представляет собой лишь попытку сделать более легитимной нынешнее самозванное руководство оппозиции, никому, похоже, не приходит в голову. Однако даже призывая к бойкоту, наши левые «выражают понимание» тем, кто в выборах продолжает участвовать. Это не политическая линия, а манная каша.
Любая определенность, последовательность и решительность вызывает подозрение в сектантстве. Но стремление ко всеобщему единству не допускает и размежевания с самыми настоящими патентованными сектантами, одно лишь присутствие которых в левой среде отталкивает от нас всякого здравомыслящего человека.
Для того, чтобы объединиться надо сначала размежеваться. Увы, эту мысль приходится повторять снова и снова. Только основой для размежевания и объединения должны быть не общие идеологические разглагольствования, а политическая линия — отношение к государству, к либеральной оппозиции, к проводимым правительством реформам, к «системным» партиям и прежде всего — к КПРФ.
Можно было надеяться, что создание Межрегиональной организации коммунистов 7 июля станет определенным рубежом политического размежевания, обеспечивая одновременно основу для нового объединения. Порвав с зюгановским руководством КПРФ, сторонники МОК продемонстрировали решимость начать процесс строительства обновленной партии — на новых основаниях. Но эта декларируемая решимость не сопровождалась последовательностью. Итоговые документы конференции МОК оказались двусмысленными именно в самых важных разделах, определяющих задачи на будущее. Вопрос о формировании новой партии был отложен до весны 2013 года, что вряд ли может считаться очень хорошим решением в условиях динамично меняющейся политической обстановки. Размежевание с зюгановской группой, заправляющей в КПРФ, сопровождалось многочисленными оговорками о продолжении борьбы внутри партии, хотя само по себе появление МОК в качестве отдельной структуры свидетельствует о том, что возможности для такой борьбы полностью исчерпаны даже на тактическом уровне. Удивительно, что люди, по собственному опыту знающие, как устроена внутренняя жизнь в КПРФ и аргументированно эту ситуацию критикующие, надеются ещё чего-то добиться играя по подобным правилам.
Шаг вперед был сделан, но прорыва не произошло. А в сложившейся ситуации нужен именно прорыв. Общество левеет, политический кризис обостряется, потребность в дееспособной левой организации растет с каждым днем, но этот социальный запрос остается неудовлетворенным.
Правые либералы, контролирующие структуры власти и оппозиции, упорно пытаются навязать левым выбор между одним из двух лагерей правящей группировки. Либо с начальством против «оранжевых», либо с либеральной оппозицией против «диктатуры». Принятие любого из этих вариантов автоматически обессмысливает само существование левых, сводя на нет всю нашу пропаганду и практическую деятельность. Нам небезразличны разборки внутри элиты, но они важны для нас лишь постольку поскольку мы можем их использовать для того, чтобы продвигать собственную повестку дня. Именно самостоятельность и политическая независимость должны стать главным организующим принципом.
Вопрос не в том, как мы относимся к наследию исторической социал-демократии или к борьбе Сталина с Троцким в 1923 году, а в том, как мы будем действовать в сегодняшней обстановке. И радикализм проявляется не в том, чтобы призывать к тотальной национализации или повторять как заклинание слова о «революционном рабочем классе», а в том, чтобы мобилизовать силы, время и ресурсы на практические действия в интересах трудящегося большинства, на защиту социальных прав.
Самое парадоксальное в том, что ритуальное повторение ультрареволюционных заклинаний, как мы видим на практике, отнюдь не предохраняет от самого пошлого оппортунизма, как только речь заходит о практической деятельности. Углубляющийся кризис Левого Фронта — наглядное тому свидетельство.
В России есть большинство, явно и недвусмысленно выступающее за национализацию сырьевых монополий, за демократизацию государства, за бесплатное образование и здравоохранение, за поддержку отечественного производства, за перераспределение ресурсов, направленное на развитие науки, промышленности, инфраструктуры. Но превращение этого социального большинства в политическое требует осознанных и последовательных усилий, которые, в свою очередь, невозможны, если левые не освободятся от сектантского балласта и не порвут с либералами.
Организация левых сил должна быть создана на новой основе, через объединение людей, готовых решительно бороться против антисоциальных реформ власти, не соглашаясь выступить в роли массовки при либеральных фрондерах. Эту работу приходится начинать снизу, собирая единомышленников. Ресурсом новой организации в первую очередь становятся активисты социального движения, осознающие свою политическую ответственность, тысячи людей, вчера ещё аполитичных, но сегодня быстро обучающихся «политической грамоте» в процессе борьбы. Обновление левых сил невозможно без привлечения массы новых людей, свободных от груза старых традиций и предрассудков. Но люди эти в левое движение не придут до тех пор, пока оно само не обретет политической определенности, избавившись от нынешней культуры, построенной на удивительной смеси сектантства и беспринципности, догматизма и оппортунизма.
Надежду на будущее дает то, что кроме негативного опыта политических коалиций у нас есть и позитивный опыт практического действия, есть культура активистской работы и есть множество людей, готовых к осмысленному и ответственному действию. Есть свободные профсоюзы, есть социальные движения, есть тысячи людей, симпатизирующих нам и готовых вместе с нами бороться. На этой основе и будет построено новое левое движение.
