В мае этого года СМИ всего мира сделали попытку сильно напугать своих читателей. Ссылаясь на руководителя МАГАТЭ Мухаммеда аль-Барадеи, журналисты объявили, что «число потенциальных ядерных держав может всего через несколько лет увеличиться более чем в два раза». На читателей это действительно подействовало. Многие эксперты заговорили о том, что человечество движется к своему закату, а мир – к ядерному апокалипсису. Кто-то ничтоже сумняшеся даже призвал наносить ядерный удар по странам, не состоящим в элитном «ядерном клубе», которые посмеют завести у себя ядерное оружие. Интересно, правда, другое: откуда может взяться столько новых ядерных держав сразу? Где же водится этот самый «незамеченный немирный атом», о котором молчали мировые СМИ, но знали в МАГАТЭ? И даже если столько ядерных держав появится – может быть, все не так страшно?
«Виртуальные бомбы», реальные амбиции
Собственно говоря, пересказывая заявление аль-Барадеи, журналисты сгустили краски. В британскому изданию «The Guardian» руководитель МАГАТЭ просто заявил, что в мире «в скором времени… будет 9 ядерных держав и еще 10–20 виртуальных ядерных держав» (то есть стран, которые обладают технологиями для создания ядерного оружия, но еще его не создали).Сегодня в мире известны пять международно признанных ядерных держав (Россия, США, Китай, Британия, Франция), три державы, чье обладание ядерным оружием де-факто ни у кого не вызывает сомнений и с чьим ядерным статусом мировое сообщество в целом смирилось (Израиль, Индия, Пакистан), и два государства, которые активно занимаются ядерной программой, но их стремление получить ядерное оружие у многих вызывает опасение (Иран и Северная Корея). Таким образом, ядерных держав и так восемь, и, возможно, в ближайшем будущем к ним присоединятся еще две. Так что в прогнозе аль-Барадеи про «девять ядерных держав» в ближайшем будущем нет ничего сенсационного, напротив, их может быть и десять. Это было известно и до «сенсационного интервью» аль-Барадеи, но массовых апокалиптических страхов все же не вызывало.
То же касается и «виртуальных ядерных держав». Государств, которые потенциально могут владеть ядерными технологиями или ресурсами для начала ядерной программы, можно назвать более десятка. Причем информация о них может быть доступна не только аналитикам ведущих разведок, но и простым смертным. Ее можно найти и в открытых источниках. Просто эти страны пока не так активно занимались ядерными технологиями, смогли договориться с ведущими державами, или скандалы, связанные с их военными ядерными программами, просто забылись. Сегодня более 20 стран мира имеют месторождения урановой руды (включая не входящие в число «ядерных держав» Австралию, Канаду, Нигер, Намибию, Казахстан, Узбекистан, Румынию, Чехию, Германию, Бразилию и официально отказавшуюся от ядерной программы ЮАР). 11 стран производят обогащение урана (в том числе не входящие в «ядерные клуб» Германия, Нидерланды, Япония, Бразилия), и 4–6 держав развивают эту технологию (в частности, Южная Корея и Аргентина, которые сейчас не рассматриваются как «ядерные державы»).
Вспомним также, какие страны, обладающие претензиями, по крайней мере, на региональное лидерство, были замечены в импорте ядерных технологий или интересу к ним. Кроме уже упоминавшихся, это Саудовская Аравия (по заявлениям перебежчиков, там уже с 1994 года развивалась военная ядерная программа), Ливия (несмотря на заверения в отказе от программы), Тайвань, Египет, Алжир, Турция, Сирия. Таким образом, есть около 20 стран мира, которые имеют различного рода ресурсы для разработки или приобретения ядерного оружия. Из них около десятка достаточно амбициозны, чтобы сделать шаги для начала ядерной программы. Так что и здесь аль-Барадеи не сказал ничего нового – получается как раз «10–20 виртуальных ядерных держав».
Премия мира и ядерная программа
Стоит сказать пару слов о некоторых таких государствах. Лидеры Запада и либеральная общественность очень любят возмущаться военной ядерной программой Северной Кореи. Между тем аналогичные исследования в Южной Корее начались еще в 1959 году. И вроде бы были свернуты в 1976-м – под жестким нажимом США, которые взамен предоставили Сеулу свой «ядерный зонтик». Однако позже выяснилось, что ядерные исследования в военной сфере в этой стране продолжались и позже. В 1982 году южнокорейскими учеными было получено определенное количество оружейного плутония. А в 1990-е Сеул активно развивал военную атомную программу «Проект-88». В 2004 году корейские власти признались руководству МАГАТЭ, что несколькими годами ранее ученые под их прикрытием проводили обогащение урана, достигнув уровня, близкого к оружейному. Тогда эта программа была свернута. Свернута так же, как и в конце 1970-х годов? Интересно, что южнокорейское правительство подверглось жесткой критике со стороны своего же парламента – за то, что не сумело отстоять свою ядерную программу. Точно так же было настроено и общественное мнение. Учитывая, что амбиции Сеула постоянно возрастают, а Южная Корея граничит с несколькими ядерными державами, мы вполне еще можем услышать о южнокорейских ядерных экспериментах. Между прочим, Сеул проявляет большой интерес к разработке урановых месторождений. Обладая таковыми на своей территории, Южная Корея активно участвует в добыче урановых руд и за рубежом – например, в Габоне. Исключительно мирного атома ради – или не только?
Не менее интересна и ситуация в соседней Японии. Еще в 1957 году в речи, обращенной к парламенту, японский премьер Н. Киси заявил: высказывания о том, что обладание ядерным оружием не соответствует мирной Конституции Японии, носят «ошибочный характер». В 1968 году другой японский премьер, Э. Сато поручил своим подчиненным изучить возможность приобретения ядерного оружия. Кстати, позже он удостоился… Нобелевской премии мира. А уже через год после этого заявил, что «три неядерных принципа» политики Японии могут быть пересмотрены. Что уж говорить о 1990-х годах, когда экономический потенциал страны стал огромен, внешнеполитические амбиции возросли, а японские политики все чаще стали вспоминать о славе предков, которая, как могло показаться некоторым, осталась далеко в прошлом. По мнению многих экспертов, Японии сейчас потребуется менее года для создания довольно обширного ядерного арсенала. Конечно, до сих пор общественное мнение в стране было настроено скорее против развития ядерной программы. Но ведь общественное мнение легко конструируется – можно напугать его северокорейской или китайской угрозой. Для возрождения былого величия вряд ли стоит стеснять себя в средствах…
Эксперты спорят, когда именно Иран подойдет к созданию атомной бомбы. Однако если у Ирана появится бомба, это не оставит равнодушным его главную соперницу в регионе – Саудовскую Аравию. В 1994 году в мировые СМИ попала информация о том, что Эр-Рияд с помощью специалистов из КНР и Ирака готовит создание ядерного оружия. Учитывая, что Китай вроде бы в особых союзнических чувствах к Саудовской Аравии замечен не был, да и Садам Хусейн вряд ли забыл, как саудовцы предоставили свою территорию для американских военных в преддверии операции «Буря в пустыне», эта версия выглядит довольно фантастично. Но это не значит, что Эр-Рияду, при его огромных финансовых возможностях, негде найти соответствующих специалистов. За ними и ходить далеко не надо – ведь бомба есть у Пакистана, с которым Саудовская Аравия всегда была тесно связана. Между прочим, «отец» пакистанской атомной бомбы А.К. Хан в свое время контактировал с представителями Эр-Рияда. Правда, у Саудовской Аравии пока недостаточно технических возможностей для создания своей бомбы – но ведь что нельзя создать, можно купить.
Существует еще одна пара государств-соперников, которая при определенных обстоятельствах может вспомнить о военной ядерной программе. Это Казахстан и Узбекистан, входящие в первую десятку стран по объему добычи природного урана и соответственно второе и пятое место в мире по его запасам, опережая по этому показателю США и Китай. Конечно, Казахстан в начале 1990-х добровольно отказался от ядерного оружия, а Узбекистан слишком ограничен в средствах для такого дорогого проекта. Но кто знает, что преподнесет нам нестабильное будущее?
Есть и две страны с «хорошей репутацией», о чьих потенциальных возможностях по созданию ядерного оружия иногда вспоминают эксперты. Первая – Бразилия, уже имевшая свою военную ядерную программу (для этого был создан специальный ядерный испытательный комплекс на военной базе близ Качимбо). В 1990-е Бразилия, правда, отказалась от своей военной ядерной программы. Однако сложно поверить, что политики могут полностью отказаться от такого важного козыря. Бразилия сегодня – сильнейшая держава Латинской Америки. Возможно, в будущем ей понадобятся дополнительные аргументы для поддержания этого статуса. Кстати, в 1970-е развивать ядерные технологии Бразилии помогала Федеративная Республика Германия. Для влияния в Европе бомба Германии сейчас не нужна. Однако многие эксперты все же уверены, что Германия нуждается в появлении «статусной бомбы». Многие пока не готовы в это поверить – но реальность часто сложнее наших представлений о ней.
Что страшнее иранской бомбы?
Распространение ядерного оружия за пределы «ядерного клуба» началось давно, во многом силами членов самого же этого клуба. Причем в значительной степени именно западных держав, которые сегодня активнее всего сетуют на распространение ядерного оружия. Кроме того, именно политика США показала многим державам, что спасением от иностранной экспансии может быть только обладание ядерным оружием. Что же мы видим в результате роста числа ядерных держав? Пакистан и Индия трижды воевали друг с другом (не считая нескольких локальных военных столкновений), но с момента появления у них ядерного оружия их конфликты ни разу не привели к ядерной войне. Израиль постоянно находится в центре военных конфликтов, но тоже ни разу не применил ядерное оружие против своих противников.
Есть два аспекта ядерной проблемы, которые могут вызвать опасения, – конфликтный потенциал региона, в котором может появиться такое оружие, и уровень политической стабильности и зрелости государств-обладателей. Тот факт, что появление такого оружия у Германии или Бразилии вряд ли вызовет опасения, а конфликтный потенциал региона все же вполне уравновешивается политической зрелостью и стабильностью самих режимов в случае с Южной Кореей и Японией, вряд ли у кого-то вызовет серьезные сомнения. Однако и остальные режимы, которые потенциально могут владеть данным оружием, в основном достаточно стабильны и политически зрелы. Конечно, вызывает опасение, что самая большая концентрация новых и потенциальных ядерных держав оказывается в регионе «Большого Ближнего Востока» – одном из самых конфликтных регионов мира, но все же опыт Пакистана и Индии позволяет надеяться, что даже появление ядерного оружия здесь не приведет к его применению на практике.
Отдельно стоит остановиться на иранской ядерной программе. Иран гораздо более стабилен, чем Пакистан. За последние 20 лет он непосредственно не участвовал ни в одном вооруженном конфликте, за все время существования Исламской республики не начинал войну первым. Слова об «уничтожении Израиля» нельзя понимать в значении ядерного удара по израильской территории – ведь это поставит под удар и палестинцев, а также так или иначе коснется мусульманских святынь в Иерусалиме. Поэтому страх перед иранской ядерной программой, насколько можно судить, сильно преувеличен.
Наибольшее опасение должны вызывать не ядерные программы государств, а попадание ядерных технологий или материалов к негосударственным террористическим группам. Они гораздо меньше связаны системой характерных для государств обязательств, гораздо более радикальны и слабо поддаются контролю. В этом смысле существует две державы, которые могут стать главными источниками утечки ядерных материалов и технологий. Это Пакистан – ввиду политической нестабильности и Северная Корея – благодаря ряду обстоятельств, которые заставляют ее торговать технологиями и материалами.
Правда, такой сценарий невыгоден никаким ядерным державам – ни реальным, ни потенциальным. Остановить постепенный рост числа ядерных держав вряд ли возможно. А вот исключить появление «ядерных террористов» реально вполне. Однако это потребует сознательности не только от потенциальных ядерных обладателей, но и от держав великих. Чего подчас добиться не менее сложно.