Нестабильная стабильность
25 лет назад президент Ельцин отправил в отставку правительство Степашина. Премьером был назначен мало кому тогда известный директор ФСБ Путин. Через несколько месяцев он стал сначала и.о. президента, а потом президентом России, и вот уже четверть века, как этот человек так или иначе влияет на жизнь каждого из нас. Чем это время было для россиян? Попробуем проанализировать эпоху, используя значения таких ключевых понятий политического словаря, как нормальность, стабильность и безопасность.
В начале правления Путина было модно говорить о нормализации, т.е. о возвращении к норме, нормальности. Нормальность — сложное понятие, потому что для разных социальных категорий, тем более отдельных индивидов, она имеет неодинаковый смысл. В то же время, представления о нормально функционирующем обществе и государстве имеют много общего. Подразумевается, что есть некие правила игры — скажем, что за свой труд человек должен получить заработанные деньги; что шанс быть случайно застреленным в бандитской разборке на улице должен стремиться к нулю; что, сев в автобус, можно быть уверенным, что ты доедешь до нужной остановки; что стоимость вклада в банке не обесценится за одну ночь. Это простые вещи, которые на самом деле требуют больших усилий по развитию экономики, поддержанию порядка и т.д., чем в конечном счете должно заниматься государство.
«Возвращение» государства было фишкой Путина, главным его достижением в ходе первого президентского срока. Люди снова стали получать зарплату; было прекращено хождение доллара как фактически основной валюты, начался рост доходов и, соответственно, потребления; снизилась преступность, бандиты больше не хозяйничали на улицах городов, и сами города постепенно стали меняться к лучшему. Вырос т.н. путинский средний класс из числа получающих хорошие зарплаты специалистов (как в частном секторе, так и в государственном), мелких предпринимателей, квалифицированных рабочих. Эти позитивные изменения расширили социальную базу режима и обеспечили его устойчивость.
Нормальность со временем вышла из лексикона, ее сменила стабильность. Стабильность подразумевает, что нормальная жизнь уже налажена и перемен больше не будет, во всяком случае качественных. Имеются ввиду кардинальные, революционные перемены, сравнимые с реформами 1990-х годов. Если посмотреть на позабытые теперь нацпроекты, майские указы и т.п., то они обещали улучшение жизни, но путем исключительно количественных изменений, а именно увеличения государственных расходов в тех или иных важных для людей сферах.
Со стабильностью связано противопоставление путинского времени и «лихих девяностых» по всем параметрам. В политической сфере стабильность означала сохранение одних и тех же лиц (прежде всего, конечно, первого лица) и одной и той же политической конфигурации с неизменной правящей партией и официально разрешенной оппозицией. Когда это было еще модно, ссылались на западный опыт, где на протяжении десятилетий одни и те же партии сменяют друг друга у власти. Теоретически так могло бы быть и в России, например, КПРФ могла бы сменить «Единую Россию», но суверенная демократия все же так далеко не зашла. Почему — тема для отдельного большого разговора. Политическая стабильность призвана обеспечить стабильность экономическую и социальную. В сфере экономики она означала государственное регулирование, которое на практике было направлено в основном на поддержку крупного бизнеса, тесно связанного с государством. При этом Путин всегда крайне негативно относился к национализации. Это любопытный момент, связанный, вероятно, больше с идеологией правящего слоя, чем с собственно экономикой. Социальная стабильность означает высокий уровень государственных выплат населению: государство таким образом обеспечивает политическую лояльность граждан или ее видимость в обмен на деньги.
Приход Путина к власти связан с атакой исламистов на Дагестан и последовавшей за этим операцией в Чечне, а также терактами в российских городах. Выражение «мочить в сортире» (неточная передача реально сказанных премьером слов) на долгие годы стало визитной карточкой политика внутри страны. Премьер и затем президент обещал сделать так, чтобы ничего подобного больше не повторилось. Это означало в том числе усиление органов безопасности, ограничение гражданских и политических свобод, введение цензуры. Здесь можно снова провести параллель с Западом — глобальная война с террором была объявлена президентом Дж. Бушем-младшим после 9/11 и сопровождалась внутри США ограничением свобод, что вызвало в американском обществе дискуссию о цене, которую приходится платить за безопасность.
По поводу терактов и прихода Путина к власти практически сразу появились спекуляции на понятно какую тему. Например, талантливый роман А. Проханова «Господин Гексоген», получивший премию «Национальный бестселлер» за 2002 год. Правда, в романе теракты устроили не российские спецслужбы, а некие заговорщики, связанные с выходцами из советского КГБ (причем, как и в американских фильмах про ЦРУ, в романе есть «хороший» КГБ и «плохой» КГБ). Взаимосвязь терроризма и политики очевидна и работает во всем мире, но с ней не все так просто, как представляют авторы конспирологических теорий, популярных книг, фильмов и игр. Как для терроризма существует вполне реальная социальная и идеологическая база, так и для политики «закручивания гаек» есть свои причины, и теракты нередко используются только как предлог для реализации давно задуманных мер. Хороший пример — отмена прямых выборов губернаторов после теракта в Беслане.
Ответ на вопрос о нормальности современной жизни в России, как отмечалось выше, зависит от того, кого именно спрашивают — какие у него или у нее представления о нормальности. Парадокс зачистки политической сферы, проведенной при Путине, заключается в том, что в результате недовольны остались все. Разочарованы и те, кто всерьёз верил в возврат СССР, и те, кто надеялся на постепенную вестернизацию и европеизацию по примеру стран Восточной Европы. Недовольны и русские националисты — режим, по их мнению, так и не стал «истинно русским».
Стабильной будет «элита», прежде всего, конечно, президент. Личность Путина является центром притяжения, и если вынуть из пазла этот ключевой компонент, то вся конструкция начнёт рушиться. Можно сказать, что президент — гарант стабильности, но сама замкнутость стабильности на одной личности делает систему нестабильной.
Безопасность остаётся одной из ключевых «фишек» существующей системы. Озабоченность безопасностью видна везде и во всем — камеры в метро, на улицах и у подъездов, постоянные проверки соответствующих органов, закрытие сайтов с «небезопасной» информацией. Есть такое хорошее английское слово «insecurity», которое дословно переводится как «небезопасность» и означает чувство неуверенности, страха, беспокойства. Оно хорошо описывает психологическое состояние человека, живущего в современной России. Дело не только в том, что теракты в Москве продолжают происходить.
Сами меры по обеспечению безопасности граждан создают у них ощущение неуверенности и страха, потому что главной мишенью оказываются обычные люди, а не террористы, количество которых ничтожно. Хороший пример — антимигрантские рейды, когда все выходцы из соответствующих стран автоматически оказываются подозреваемыми, к ним применяются жёсткие меры, вплоть до депортации. Не могут быть уверенными в своей безопасности и граждане РФ. Это касается не только в какой-то степени причастных к оппозиционному движению, они хотя бы морально давно готовы к любому повороту событий. Парадокс в том, что сегодня «угрозой безопасности» может неожиданно для себя оказаться любой, даже самый лояльный режиму гражданин.
25 лет — это целая жизнь. За это время можно родиться, вырасти, обзавестись своими детьми. Как кто-то пошутил однажды, в России давно нет ни одного кота, который родился бы не при Путине. Дело не только в несменяемости власти, что плохо само по себе, даже если политика была правильная, а лицо во главе страны отличалось высокими деловыми и моральными качествами. Такое в истории бывало, хотя, если назвать кого-то конкретно, скорее всего, люди сильно разойдутся во мнениях.
Любая политика — это попытка решить проблемы, существующие в стране, что требует выбора конкретных методов. Действующий режим стремился обеспечить нормальность, стабильность и безопасность, что само по себе было абсолютно правильно. Для достижения этих целей был выбран путь опоры на государственный и силовой аппарат, произошла дальнейшая концентрация власти в руках одного лица, что было в общем логично и соответствовало существующим в нашей стране традициям. В данной статье автор, рассуждая с точки зрения гражданина, стремился показать, что результат оказался противоположным тем целям, которые ставились изначально. Нормальность стала ненормальностью, стабильность — нестабильностью, а безопасность — небезопасностью.
Автор: Н. Светлов
