В декабре 2012-го один исследователь комплексных систем — человек с розовыми волосами по имени Брэд Вернер — пробился сквозь толпу из 24000 ученых, занимающихся исследованиями Земли и космоса, собравшихся в Сан-Франциско на ежегодную осеннюю конференцию Американского Геофизического Союза. В том году на конференции присутствовали многие именитые ученые — от Эдда Стоуна из проекта «НАСА-Вояджер» (который рассказал о новых вехах на пути к покорению межзвездного пространства) до режиссера Джеймса Кэмерона, рассказавшего о своих приключениях при погружении на морскую глубину.
Однако больше всего шума произвело выступление именно Вернера. Озаглавлено оно было так: «Неужели Земле п…ц»? (Полное название: Неужели Земле п…ц? Динамика тщетных усилий глобального природоохранного менеджмента и возможности сохранения экологической устойчивости при помощи активизма прямого действия»).
тающие льды в Арктике © cfnhri.org
Стоя на трибуне конференц-зала этот геофизик из Калифорнийского университета в Сан-Диего продемонстрировал аудитории разработанную им компьютерную модель, при помощи которой и попытался ответить на данный вопрос. Он рассказывал о границах системы, пертурбациях, рассеивании, аттракторах, бифуркациях и о массе прочих вещей, непонятных непосвященным в теорию комплексных систем. Однако суть его доклада была вполне понятна: глобальный капитализм ускоряет процесс истощения ресурсов, извлечение которых облегчается также и благодаря снятию торговых барьеров, и в результате мы рискуем получить полную дестабилизацию систем «человек-земля». Когда впоследствии кто-то из журналистов задал ему прямой вопрос «Действительно ли нам всем п…ц?», Вернер ответил тоже достаточно просто: «Более или менее».
Однако в представленной им модели есть и динамика, дающая нам и определенную надежду. Вернер назвал ее «сопротивлением» — это движения «людей или групп людей», «принимающих определенный набор динамик, не соответствующих культуре капитализма». И, как следует из его доклада, данная динамика включает в себя «акции прямого действия природоохранных групп, сопротивление извне господствующей культуры, а также протестные акции, блокады и саботаж со стороны представителей коренных народов, рабочих, анархистов и прочих групп активистов».
На серьезных научных собраниях, как правило, не звучат призывы к массовому политическому сопротивлению, не говоря уже об акциях прямого действия и саботаже. Однако Вернер напрямую и не призывал к такого рода действиям, он лишь отметил, что массовое народное восстание, совместно с движением за равноправие, с правозащитниками или движением «Оккупируй Уолл-стрит», представляет собой наиболее вероятный источник «трения», способный затормозить экономическую машину, у которой сейчас «отказали тормоза». «Мы знаем, что социальные движения прошлого оказали огромное влияние на развитие господствующей ныне культуры» — говорил Вернер. Таким образом есть все основания полагать, что «если нас интересует будущее Земли, будущее наших взаимоотношений с природой, то мы должны включить такую категорию, как сопротивление в данную динамику». И, как утверждает Вернер, здесь речь не идет о личном мнении, а о «реальной геофизической проблеме».
Многих ученых, как известно, на уличные акции протеста выводили именно результаты их исследований.
Физики и астрономы, врачи и биологи были на передовой борьбы против ядерного вооружения, ядерной энергетики, войны, химического загрязнения окружающей среды и преподавания креационизма. В ноябре 2012-го журнал Nature опубликовал комментарий Джереми Грэнтема — финансиста и спонсора экологических кампаний, который призывал ученых поддерживать эту старую традицию, даже «если им за это грозит арест», поскольку климатические изменения угрожают «не только нашей жизни, но и существованию всего нашего вида».
И некоторых ученых в этом не нужно даже убеждать. Джеймс Хансен, крестный отец современной климатологии, является также грозным активистом, которого не раз арестовывала полиция за акции, направленные против разработки угольных месторождений, против прокладки трубопроводов и добычи нефти из битумозных песков. Ему пришлось в этом году даже бросить работу в НАСА, чтобы больше времени оставалось на кампании протеста. Два года назад, когда меня арестовали возле Белого Дома на массовой акции против прокладки трубопровода Keystone XL, рядом со мной в числе 166 арестованных оказался гляциолог Джейсон Бокс — всемирно известный ученый, занимающийся изучением процесса таяния ледового щита Гренландии. «Я бы просто перестал сам себя уважать, если бы не вышел на акцию» — сказал он тогда, добавив затем, что «в данном случае одним лишь голосованием на выборах не обойдешься , я тоже должен проявить свою гражданскую позицию».
Это весьма похвально, однако модель Вернера — это уже нечто совсем другое. Он не утверждает, что его исследования подтолкнули его к участию в акциях против определенного политического курса. Он говорит, что его исследования показывают, что вся наша экономическая парадигма является угрозой экологической стабильности, и сопротивление этой парадигме (посредством массовых движений, оказывающих контр-давление) — это наилучшая возможность для человечества избежать катастрофы.
Весьма смелые заявления, и он ведь не один, Вернер входит в одну небольшую, но достаточно влиятельную группу ученых, занимающихся исследованиями дестабилизации природных систем (в частности, климатических систем), которые и подводят их к аналогичным выводам — к необходимости трансформаций (пусть даже революционных). Особый интерес работа Вернера должна вызывать у всех «кухонных революционеров», мечтающих о ниспровержении существующего экономического строя и установлении такого строя, который хотя бы в меньшей степени вынуждал бы итальянских пенсионеров вешаться в своих квартирках. Данная работа обосновывает необходимость подрыва нынешней жестокой системы и установления чего-то нового (возможно, благодаря нашим стараниям новая система будет лучше), то есть речь уже идет не об идеологических предпочтениях, а, скорее, о требовании, которое ставит сама необходимость выживания нашего вида.
Лидером этой группы ученых-революционеров является один из ведущих британских экспертов по вопросам климата Кевин Андерсон, заместитель директора Центра Тиндалла по исследованию климатических изменений. Этот Центр достаточно быстро стал одним из основных институтов исследования климата в Великобритании. Обращаясь в разные инстанции — от министерства международного развития до городского совета Манчестера — Андерсон на протяжении более десятка лет настойчиво пытался донести до политиков, экономистов и участников общественных кампаний результаты климатических исследований. Доступным и понятным языком он объясняет четкий план действий по сокращению выбросов, чтобы удержать рост температуры на уровне до двух градусов Цельсия — ради предотвращения климатической катастрофы эту цель поставили ныне перед собой и большинство правительств мира.
Однако в последние годы доклады и фотоотчеты Андерсона становятся все более тревожными.
В частности, в статье «Климатические изменения: более чем просто опасно — данные всё хуже, надежды всё меньше» Андерсон утверждает, что шансов удержать темпы повышения температуры в пределах относительно безопасной нормы становится всё меньше и меньше. Он, а также его коллега Элис Браун из Центра Тиндалла, утверждает, что мы потеряли слишком много времени из-за политических проволочек и неопределенной политики по отношению к проблемам климата, а тем временем глобальное потребление (и, соответственно, количество выбросов) резко возрастает. Поэтому сейчас нам уже необходимо предпринимать настолько решительные меры по сокращению выбросов, что придется оспаривать уже саму фундаментальную логику экономики, которая ставит рост ВВП на первое место.
Андерсон и Боус говорят, что сама часто упоминаемая в массмедиа норма сокращения выбросов (то есть добиться к 2050-му году сокращения количества выбросов до уровня на 80% ниже уровня 1990-го) была определена исключительно по причинам политической сообразности и «никак научно не обоснована». Дело в том, что воздействие на климат оказывают не только наши сегодняшние и завтрашние выбросы в атмосферу — происходит кумулятивный эффект от выбросов, накапливавшихся в атмосфере всё время. И ученые предупреждают, что такой подход, — когда мы отодвигаем достижение цели в долгосрочную перспективу — через тридцать пять лет вместо того, чтобы сократить выбросы резко и немедленно, грозит нам тем, что выбросы будут продолжать накапливаться все эти годы, в результате чего темпы потепления выйдут за пределы нормы в два градуса, а потом уже невозможно будет на это как-то повлиять.
Поэтому Андерсон и Боус утверждают, что если правительства развитых стран всерьез намерены достичь поставленной цели и удержать потепление в пределах двух градусов; если при сокращении количества выбросов действительно нужно придерживаться принципа равенства (а это подразумевает, что те страны, которые массово производили выбросы на протяжении последних двухсот лет, должны сокращать выбросы в большей степени, чем те страны, где около миллиарда человек всё еще живут без электричества), то сокращать выбросы необходимо в гораздо большем объеме и гораздо быстрее.
Для того чтобы иметь шанс (хотя бы 50/50) удержать повышение температуры в пределах нормы в два градуса (что, как утверждают многие ученые, всё равно произведет огромный разрушительный эффект), промышленно развитые страны должны начать сокращать выброс парниковых газов где-то на 10% в год. И начинать нужно немедленно. При этом Андерсон и Боус идут еще дальше — они утверждают, что поставленной цели нельзя добиться посредством всей этой ценовой политики в отношении выбросов, как и с помощью различных «зеленых технологий», которые обычно продвигают крупные организации «зеленых». Все эти меры, конечно, в чем-то помогут, но их просто недостаточно — поможет только сокращение выбросов на 10% каждый год, что является действительно беспрецедентной мерой с тех пор, как мы начали приводить в движение свою экономику при помощи угля. По сути сокращение выбросов лишь на 1% в год «исторически было связано с периодами экономической рецессии или переворотов», как заявлял в 2006-м в докладе британскому правительству экономист Николас Стерн.
Даже после распада Советского Союза сокращения выбросов такого масштаба не наблюдалось (в бывших советских республиках на протяжении десяти лет наблюдалось в среднем 5%-ное сокращение количества выбросов). Такого сокращения выбросов не произошло и после финансового краха на Уолл-стрит в 2008-м (в богатых странах наблюдалось сокращение на 7% в период между 2008-м и 2009-м, однако в 2010-м они опять резко подскочили; кроме того, в Китае и Индии количество выбросов постоянно продолжало возрастать). В США только непосредственно после экономического краха 1929-го наблюдалось падение количества выбросов более чем на 10% на протяжении нескольких лет — по данным Информационно-аналитического Центра исследования содержания углекислого газа. Однако это был как раз наихудший из экономических кризисов в современной истории.
Если мы хотим избежать массовой резни и хаоса, но при этом достичь поставленных учеными целей по сокращению выбросов, то проводить сокращение необходимо осторожно, при помощи того, что Андерсон и Боус называют «радикальная и немедленная стратегия, противоположная стремлению к экономическому росту в США, ЕС и прочих богатых странах». Это, конечно, хорошо, но только наша экономическая система как раз фетишизирует рост ВВП, ставя именно его превыше всего, невзирая на любые последствия для человечества и экологии, которые он несет. К тому же при нынешней экономической системе неолиберальный политический класс полностью снял с себя ответственность за управление экономикой (поскольку рынком управляет невидимый гений, и все мы, стало быть, должны ему доверять).
Андерсон и Боус говорят нам, что пока еще есть время и возможность избежать катастрофического потепления, но это возможно только не в рамках законов капитализма в их нынешней форме. И это, вероятно, один из наилучших аргументов в пользу изменения этих законов. В своем эссе, опубликованном во влиятельном научном журнале Nature Climate Change в 2012-м году, Андерсон и Боус фактически бросили вызов многим из своих коллег, обвиняя ряд ученых в неспособности четко объяснить, какие именно требования ставит перед человечеством проблема климатических изменений. Думаю, что стоит процитировать небольшой отрывок из их эссе:
«… разрабатывая сценарии сокращения количества выбросов, ученые постоянно недооценивают последствия своего анализа. Если речь идет о том, чтобы предотвратить повышение температуры на 2 градуса, то слово «невозможно» следует переводить как «трудно, но выполнимо», а фразу «резкие и радикальные меры» следует понимать, как «бросающие вызов». И всё это делается ради того, чтобы задобрить бога экономики (а если точнее, бога финансов). Например, для того чтобы избежать увеличения максимально допустимых норм сокращения выбросов (чего требуют экономисты), высказываются предположения о «невозможности» резкого и быстрого сокращения выбросов, а также весьма наивные предположения о сложности инженерных разработок и формирования инфраструктуры, основанной на технологиях, производящих меньше выбросов. Не менее тревожным является и тот факт, что по мере того, как сокращается финансирование программ по снижению выбросов, все больше внимания уделяется геоинженерии, развитие которой не должно затрагивать диктат экономистов».
Иными словами, ученые, чтобы казаться благоразумными в кругу неолиберальных экономистов, стараются всячески смягчить результаты своих исследований.
В августе 2013-го Андерсон, критикуя курс на умеренные и постепенные изменения, высказывался еще резче: «Возможно, еще в 1992-м во время «Саммита Земли» или даже в 2000-м, удержать уровень повышения температуры в пределах двух градусов еще можно было при помощи существенных, но постепенных изменений в рамках господствующей политической и экономической системы. Однако климатические изменения производят кумулятивный эффект. И в 2013-м году мы, в наших (пост)индустриальных и производящих огромное количество выбросов странах, сталкиваемся уже совсем с иной перспективой. Благодаря тому, что мы столь беспечно все эти годы производили огромное количество выбросов, мы фактически упустили возможность пойти по пути эволюционных изменений (что предполагали ранее принятые программы). И сегодня — спустя двадцать лет сплошного надувательства и вранья — для удержания темпов повышения температуры в пределах двух градусов Цельсия, нам уже необходимо будет произвести революционные изменения всей политической и экономической системы». Вероятно, не стоит особо удивляться тому факту, что некоторые из ученых, занимающихся климатическими изменениями, слегка напуганы столь радикальными результатами своих же исследований. Многие из них ведь просто тихо и спокойно делали свою работу: измеряли толщину льда, разрабатывали глобальные климатические модели, изучали уровень окисления океана, чтобы в итоге открыть, как сказал австралийский журналист и эксперт по вопросам климатических изменений Клив Гамильтон, что они «сами того не желая, дестабилизируют политический и социальный строй».
Однако многие из них прекрасно сознают революционную природу климатологии. Поэтому некоторые правительства из числа тех, что решили отказаться от взятых ранее обязательств бороться с климатическими изменениями и стремятся повысить дозволенные нормы выброса углерода, всячески изыскивают пути для того, чтобы в обход закона запугать или заставить замолчать своих ученых. В Великобритании эта стратегия проявляется все более открыто: Ян Бойд (главный советник по научным вопросам в министерстве окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства) недавно писал, что ученые должны стараться избегать «предположений о том, что некие политические меры являются плохими или хорошими»; они должны выражать свои взгляды «в сотрудничестве с приставленными к ним советниками (вроде меня) и быть в публичной сфере голосом разума, а не инакомыслия». Если хотите понять, к чему это может привести , посмотрите на то, что происходит в Канаде, где я, собственно, и проживаю. Консервативному правительству Стивена Харпера практически удалось заткнуть рот ученым и закрыть ряд исследовательских проектов, поэтому еще в июле 2012-го пара тысяч ученых и их сторонников провели символические похороны возле здания парламента в Оттаве, «оплакивая смерть научных данных». На одном из плакатов было написано: «Нет науки, нет научных данных, нет истины».
Однако истина все равно пробивается наружу. О том, что традиционные методы ведения бизнеса, погоня за прибылью и стратегия экономического роста действительно дестабилизируют жизнь на земле, можно узнать уже не только из сугубо научных журналов. Первые симптомы изменений уже проявляются, и они видны невооруженным глазом. Поэтому и всё большее количество людей начинают реагировать и действовать — они блокируют процесс добычи газа при помощи технологий гидроразрыва в Балкомбе; они стараются помешать подготовке к буровым работам в Арктике в российских территориальных водах (пусть даже участникам за это приходится платить огромную цену); они судятся с теми, кто планирует разработку битумозных песков, поскольку это нарушает суверенные права коренных народов; они проводят массу прочих акций, как крупных, так и мелких. В компьютерной модели Вернера именно они и оказывают то самое «трение», тормозя процесс дестабилизации. Билл Маккиббен, один из наиболее известных организаторов кампаний по борьбе с климатическими изменениями, называет всех этих активистов «антителами», поднимающимися на борьбу с «высокой температурой», от которой страдает вся планета. Это еще не революция, но это уже начало. И, возможно, она даст нам дополнительное время, чтобы определить для себя такой способ жизни на этой планете, чтобы все-таки не наступил п…ц.
