Хипстер вобрал в себя экзистенциальные начала негра, и мы можем без ущерба для точности назвать его белым негром.
Норман Мейлер
На днях я выступал с речью о советском андеграунде периода 1945-1991 гг., и феномен, с которого я начал свой рассказ, назывался «стиляги». Речь идет о первом поколении послевоенных подростков, которые проявили себя не при помощи политических речей или с идеологических позиций и стали известны не из-за протестов или политического радикализма. Они резко выделялись только потому, что одевались по-другому: их одежда была ярких цветов, и в толпе серо-сине-зеленого цвета они казались инопланетянами. Их появление на публике в сталинский период, и позже, во времена Хрущева, вызывало серьезный резонанс. Их стиль одежды, музыка, которую они слушали, то, как они танцевали — все это шокировало простых советских людей.
При этом эстетический шок обладал огромным политическим и идеологическим эффектом. Неожиданно одежда и жесты сдвинули что-то в сознании и политических рассуждениях граждан. И тогда весь советский аппарат пропаганды и репрессий был приведен в действие для того, чтобы их уничтожить. Реальная история сложнее и длиннее, но я позволил себе это сравнение невольно, в поисках визуального материала. Я пересмотрел фильм Тодоровского «Стиляги», который на английском языке называется «Hipsters» — словом, которым сегодня, с негативным окрасом, называют ядро протестующих против эксплуатации в Рошия Монтана. Какое совпадение.
Копнув глубже, я наткнулся на видеохроники и записи того времени, сделанные пропагандистами. Больше всего меня поразило невероятное сходство с тем, что сегодня говорят и пишут об этих молодых протестующих, которых уже уничижительно прозвали «хипстерами». Если мы заменим слово «стиляга» на «хипстер», а «коммунизм» на «капитализм», месседж от этого не изменится: режим нужно спасать от этих лишенных разума неудачников (П. Д. Алиджикэ), они мешают рабочим, которые строят наше светлое будущее (Даниел Оанцэ), полиция должна навести порядок (репортер Realitatea TV), это опасная мода (Дан Тапалагэ), они продались врагам (часто встречающееся обвинение), они неустойчивы психически и нерациональны (Сорин Ионицэ), это паразиты на теле общества, они живут на деньги родителей, они не информированы, не знают, чего хотят, у них нет ни цели, ни смысла жизни и т.д. и т.п. Тип риторики, используемые техника и клише фактически идентичны. Казалось бы, хозяева сменились, однако солдаты власти остаются такими же бдительными.
Кто такие наши хипстеры?
Невольно ситуация напомнила мне об одном известном эссе «Белый негр: беглые размышления о хипстере». Оно было опубликовано в 1957 году, но остается невероятно актуальным по сей день, вне зависимости от того, где ты родился — на Западе или Востоке. Отсюда и термин в заголовке. Тем, у кого достаточно времени и нервов, я рекомендую его прочитать.
Но начнем с румынской исторической справки. Я думаю, у нас молодой человек из Бессарабии Сергей Малагамба — тот, кто изобрел малагамбизм, — может легко считаться отцом румынского хипстерства. Интересно, что его арестовывали и легионеры, и коммунисты. Но он не был ни протестующим, ни идеологом, не имея никакого отношения к политике. Он просто пел и экстравагантно одевался. Раздражающе экстравагантно. Так же и танцевал. Его одежда и манера поведения противоречили зеленым рубашкам и одинаковой одежде колонн марширующих в едином порыве. И в этом смысле его стиль был осязаемо политическим и идеологическим, как просто эстетический образ становится свидетельством позиции, радикально противостоящей системе. И наш герой попадает туда, где ему и место, с точки зрения власти — в тюрьму. Пришли коммунисты, поблагодарили за «борьбу» с легионерами, но, спустя короткое время, история повторилась. И он снова оказался там, «где ему место» — в тюрьме. Малагамба — вот образ хипстера, который нам нужен. Но это история, а я собирался писать не об истории румынских хипстеров.
Когда-то хипстеров заслужено окрестили «ленивым пролетариатом». Согласен, это описание подходит им как нельзя лучше. Может, поэтому они до сих пор не слишком волновали власть. Хипстеры шумны, одеваются слишком экстравагантно на вкус широкой публики, циничны и саркастичны, и их становится слишком много на вкус довольно консервативного румынского мейнстрима. По большей части, «кодекс хипстера» нам известен не из книг, как лет пять назад, а из городской жизни, так как в последнее время они стали заметнее. Они принадлежат новому поколению: это наши дети, родившиеся где-то около 1989 года, и которые сейчас начинают взрослеть. Нам многое о них известно, однако у меня создается впечатление, что мы совсем их не знаем. Мне кажется, что это, грубо говоря, поколение брошенных детей, брошенных практически всеми — семьей, обществом, государством и т.д.
Начнем с их родителей. Их родители мечтали об одном: чтобы коммунизм пал и в стране воцарился потребительский рай капитализма. Их мечта сбылась, но постепенно она превратилась в самый настоящий кошмар. В погоне за материальными благами эти родители и не заметили, как рушится общество, как разваливается целый мир. Они не поняли, не почувствовали, что это разрушение продолжается. Что этот коллапс посткоммунистического государства и общества привел к беспрецедентной атомизации общества, крайним формам индивидуализма, разрушению почти всех общественных отношений, выхолащиванию смысла всех видов деятельности. Возможно, они это все-таки поняли, но слишком поздно.
Родители этих хипстеров начали жить в этой, как я ее называю, мечте банкира, которая сегодня превратилась для них в кошмар. Они отказались от всего, что у них было, для того, чтобы пожить мечтой в кредит. Это не колониализм, это гораздо хуже. И сейчас они потихоньку просыпаются и видят вокруг себя сплошные руины. Видят, что их экономическая жизнь — это один огромный кредит, который нужно отдавать. И в этом кошмаре свобода, о которой они мечтали до 1989 года, превратилась в иллюзию, которая уже ничем не может им помочь.
Все стало ненадежным и хрупким, слишком дорогим для большей части населения, а основные права, которые у них были, уничтожены с особым цинизмом. То, что 40 лет назад казалось завоеванным навсегда, сегодня стало недоступной роскошью: право на работу, образование, здоровье и т.д. К чему нам свобода выражения, если эти фундаментальные права утеряны? В условиях глубокой социальной болезни общества, лишенного всякого смысла, и появилось это новое поколение.
Взрослые люди могут себя обманывать, жить фальшивой жизнью, но дети так не могут. Они стали первыми, кто понял и принял эту трагедию «перехода» к победившему капитализму. Они пережили эту травму практически на биологическом уровне. Они видели, как растет несправедливость, как все рушится, как их родители становятся простыми пешками в глубоко несправедливой политической, социальной и экономической жизни. Так же, как американские хипстеры были продуктом травмированности от Второй мировой войны, наши нынешние хипстеры являются продуктом травмы переходного периода, ведущего в никуда или к верной гибели. В своей погоне за материальным благосостоянием родители бросили их, предоставив им лишь товары и гаджеты, будучи уверенными, что этого достаточно. Государство бросило их, создав им такие социальные и экономические условия, которые превратили их в простое пушечное мясо. А общество вообще не замечало их существования до тех пор, пока они не вышли на улицы. О культурных и других элитах даже говорить не стоит — их заботит лишь защита собственных привилегий и служба власти.
И вот, этот «ленивый пролетариат», который живет в отрыве от реальности, совершая лишь партизанские вылазки в виртуале, который читает «сомнительные» книги и слушает «странную» музыку, выходит на улицы. Из социальных сетей они хлынули на улицы, показали себя, высказались, сгруппировались и приступили к протестам. В руках у них не коктейли Молотова, а айфоны, видеокамеры, пластиковые бутылки, барабаны, велосипеды, скейтборды, и т.д. Но они начинают понимать, что то, что мы называем «делом Рошия Монтана», это лишь верхушка проблемы, которая, на самом деле, гораздо глубже, лишь сигнал о более сложной ситуации. Они начинают задавать вопросы, допытываться с присущим им сарказмом. Они больше не хотят жить так, как жили их родители, они не видят себя в их мечтах. И они начинают делать действительно политические жесты. Они больше не хотят быть «Белыми неграми» нового порядка. И это наша большая надежда.
Почему консерваторы боятся Ленина и хипстеров?
Как-то я заметил, что когда я упоминаю имя Ленина в консервативных или либеральных кругах Румынии, то чаще всего на меня смотрят так, как будто я сумасшедший. Я не пытаюсь дать оценку действиям или словам Ленина, я просто вспоминаю о нем в связи с некоторыми ситуациями, анализами, мнениями, и реакция при этом просто ошеломительная. Иногда я специально использую этот трюк для того, чтобы увидеть эту реакцию, которая по сути своей является ничем иным, как страхом и неспособностью к рефлексии. В одной из дискуссий, опубликованных на CriticAtac, о схожей ситуации в России, Александр Иванов и Илья Будрайтскис рассказывали:
«Недавно я слушал интервью с писателем Дмитрием Быковым, который в окружении своих коллег-либералов объяснял, какой правитель необходим России сегодня. И вот, что сказал Быков: “Думаю, сейчас нам нужен лидер вроде Ленина”. Все аж подскочили: “Дима, что с тобой, ты с ума сошел, какой Ленин?! Умом тронулся?” А Дима отвечает: “Я считаю, что Ленин был единственным лидером, для которого власть была просто инструментом. Главной была идея. Я хотел бы, чтобы у власти в России стоял человек, для которого власть была бы на втором месте, в соответствии с идеей, принципами и целями реконструкции и строительства лучшего мира”. Остальные участники беседы лишь покрутили пальцем у виска: оставьте его, он же писатель, они все странные».
На Университетской площади появились лозунги, послышались слоганы, которые заставили большую часть культурного и информационного мейнстрима забить тревогу и, указав на них пальцем, назвать их сумасшедшими. Как это «Долой корпорации!»?! Как это «Долой капитализм!»?! «Это слишком, разве это не наши идеалы?» Чьи идеалы? Подобная реакция свойственна тем, кто причисляет себя к «элитам» и сейчас испытывает страх перед тем, чего не понимает. Они не в состоянии осознать новые реалии и политические ситуации. Их красиво и цивилизованно учили, что идеалы — это равенство между капитализмом и собственностью, капитализмом и демократией, свободой, процветанием. Но на самом деле плоды капитализма оказались предназначены лишь для узкого круга элит, а широкие массы только потеряли и продолжают терять.
И, наконец, эти мифы трещат по швам. Элиты так научили, что все появляющиеся проблемы решат технократы в дорогих костюмах, а они, солдаты власти, должны просто смирно стоять на ее страже и исполнять приказы. И вот, когда появляются проблемы, которые становятся все глубже, когда банкоматы дают сбой, политики отстали от жизни, вместо ребят-технократов, которые не задают вопросов, а дают предсказуемые технические ответы, отвлекающие нас от политики, на улицах появляются чудаки, маргиналы, странно одетые, с «ужасными» требованиями и слоганами.
Ну ладно, мне кажется, что роль маргинальных групп и новых лидеров заключается в выведении политического дискурса из чисто технократической области политического менеджмента. На самом деле, это единственная возможность попасть в поле истинной политики, открытой неизвестности, то есть иметь возможность обсуждать, вести переговоры, бороться демократическими методами, раз нам так нравится это слово. Да, они хотят демократию, но не только политическую (как сейчас), а еще и экономическую и социальную. Только так можно открыть новые политические горизонты, способные породить альтернативу. Это во-первых.
Во-вторых. Их реакция на социальную инертность, несмотря на всю спонтанность, хаотичность и ограниченность политических идей, свидетельствует о хорошей интуиции. Когда они кричат «ДЛП и СЛС = одно и то же убожество», под этим подразумевается, что механизм смены власти посредством смены партий и правительств — это устаревшая и недействующая история. Они имеют в виду, что больше не хотят подчиняться определенному типу политической гегемонии, который не позволяет появиться альтернативе. Нынешняя политическая и экономическая власть дает нам игрушку в виде парламентских выборов, которые, по сути, воспроизводят тот же тип реальности. Они говорят нам: идите, поиграйте в парламентские выборы, а неолиберализм за вами присмотрит. Однако, чутье тех, кто вышел на площадь, подсказывает им: «ДЛП и СЛС = одно и то же убожество». И это первый шаг, который ведет к «Долой корпорации» и даже к «Долой капитализм». Нравится нам это или нет, но такова траектория.
И третье, самое сложное: этот «ленивый пролетариат», эти «Белые негры» пытаются объединиться с «пролетариями с мускулами». Они пытаются как-то заделать существовавший до сих пор огромный разрыв между социальными классами. Они становятся все более активными и ненавидят фетишизм буржуазного удобства, пытаются восстановить дух общества в его разнообразных формах, вернуть значение социальному, решить проблемы, с которыми борется румынское общество. Даже если со стороны кажется, что их привлекают нереальные или незначительные проблемы, важно то, что подобный тип действий ведет к определенному политическому типу, не связанному с традицией политики элит, которая у нас была и остается в моде. Элиты потеряли смысл существования, став заложниками глобальной власти, и поэтому их необходимо объявить врагами любой политики, которая используется во благо широких масс.
Главный вопрос следующий: возможно ли сосуществование и объединение сил «ленивых пролетариев» и «пролетариев с мускулами», которые по большей части все еще дремлют? Болельщики, первые «пролетарии с мускулами» («хипстеры с мускулами», как сказал Флорин Поенару), которые присоединились к протестным движениям последних лет, показали, что могут договориться с нашими хипстерами, даже если им пока непонятна химия этих отношений. Но это начало. Совершенно точно, что это начало нуждается в еще наивной динамике «ленивого пролетариата» и грубой, прямой энергии «пролетариата с мускулами». Будем надеяться, что этот тандем даст свои плоды. Я пытаюсь быть оптимистом.
Василе Ерну
Текст предоставлен международной Инициативой «Постглобализация»
Источник: Вера Балахнова
Перевод: criticatac.ro
