Вот уже несколько лет мы становимся свидетелями серии неолиберальных реформ, проводимых в нашей стране. Сокращение бюджетных расходов на здравоохранение, образование и иные не прибыльные отрасли, постепенное уменьшение социальной поддержки — все это реалии наших дней. С одной стороны, данные меры, как утверждается в их официальных обоснованиях, направлены на естественное рыночное оздоровление перечисленных сфер и экономию бюджета в условиях кризиса. Но с другой стороны, рынок уже давно лихорадит, и все мы видим, что эти «временные меры» сбережения капитала власть имущих за счет кошельков трудящихся работают лишь в недолгосрочной перспективе. Конечно, плачевное состояние многих отраслей Российской экономики не вызывает сомнений в необходимости изменений, но какими эти изменения должны быть? Глобальная экономика диктует свои правила, но одинаковы ли они для всех её участников?
Как говорится в докладе Всемирного Банка[1], мир переживал три волны глобализации, и только последняя является необратимой.
Первая волна датируется 1870-1914 годами, вторая с 1945 по 1980, и третья с 1990 по наши дни.
С 1870 года транспортные коммуникации стали более доступными и начались массовые миграции рабочей силы. Страны, вступившие тогда в процесс глобализации, стали резко отрываться в своем развитии от всех остальных. Однако Первая мировая война и её последствия заставили правительства многих государств сменить курс на протекционистский.
Начиная с 1914 по 1945 национальные правительства пошли на укрепление своих внутренних рынков, несмотря на то, что затраты на сухопутный и морской транспорт продолжали сокращаться.
Новый виток глобализации наступает с 1945 года. В этот период «доля торговли в общем мировом доходе увеличилась вдвое, примерно восстановив уровень первой волны глобализации. Но либерализация была неравномерной. Для развивающихся стран она сохранила схему торговли «Север-Юг» — обмен промышленных товаров на сельскохозяйственную продукцию, но не сохранила международное перемещение капитала и труда».[2]
При этом, в процессе глобализации участвовали далеко не все страны, а лишь те, в которых было выгодно размещение фирм, наблюдалась технологическая зависимость неразвитых государств, а также торговые барьеры, делающие экспорт стран периферии на 75% состоящим из сырья.
Помимо вертикальных связей «Север-Юг», устанавливались также и горизонтальные связи между развитыми странами. Тогда как в первом случае нарастало глобальное неравенство, во втором случае уровень жизни стран центра выравнивался, и стало возможным даже такое затратное предприятие, как «социальное государство».
Однако к 80-м годам некоторые страны периферии смогли пробиться на мировой рынок. Начинается изменение структуры торговли. Усиливаются миграционные процессы. С этим связана третья волна глобализации.
Обычно процессы третьей волны оцениваются как положительные, при этом отмечается, что уровень бедности постепенно уменьшается. Но нужно учитывать, что при подобных оценках берутся средние показатели.
Бедность уменьшается, но не везде, и очень разными темпами. Далеко не все страны оказываются включены в процесс глобализации, а тот факт, что при современном уровне производства благ требуются не такие уж и огромные территории для их прироста, представляет серьезный барьер для новых возможных участников: «одной из наиболее опасных глобальных тенденций последних двух десятилетий является то, что страны с населением около 2 миллиардов близки к исключению из мировой экономики»[3]. Данный процесс также является следствием глобальной рыночной системы: «среди регионов, включенных в периферийную зону капиталистической системы, есть анклавы, которые капитал… обходит стороной, считая их «недостойными даже эксплуатации» (А. Каллиникос). Этот феномен Майкл Манн назвал «остракизирующим империализмом»: «самые бедные страны мира не интегрируются должным образом в транснациональный капитализм, а подвергаются остракизму со стороны капитализма, считающего их слишком рискованными для инвестиций и торговли»»[4].
На сегодняшний момент страны, которые «капитализм обходит стороной», не могут справиться с этим процессом путем индустриализации и постепенного включения в мировую торговлю. Технологическая, образовательная и материальная отсталость этих стран не позволяет им накопить капитал, необходимый для развития торговли и преодоления барьеров. Зачастую это государства с плохими климатическими условиями, а значит, плохой медициной, низкой продолжительностью жизни и невозможностью развивать туристический бизнес. В противовес теории Розы Люксембург мы видим, что капитализм — не такая уж и открытая система.
Однако государства, не интегрируемые в процесс капиталистического производства и потребления, функционируют не отдельно, а в системе глобального капитализма. Именно наличие глобального рынка не позволяет им выйти из данного положения, а гуманитарная помощь из развитых стран тратится на погашение западных же кредитов.
Второй момент, который в этой связи можно выделить — это природа выхода на мировой рынок некоторых стран периферии. По большей части, что не отрицается и в вышеупомянутом докладе Всемирного Банка, это использование дешевой рабочей силы. Таким образом, развивающиеся страны увеличивают свой ВВП за счет эксплуатации собственного населения. Такие успешно развивающиеся страны, как Китай или Индия имеют самый высокий процент социального расслоения. Высокие темпы роста вовсе не являются показателем благосостояния основной массы. «Счастливцы», которым удалось включиться в игру, заплатили за вход сполна, правда, выигрыш представляется сомнительным. И если в этой игре кто-то и выйдет сухим из воды, так это те, кто устанавливает в ней свои правила. На сегодняшний день мировая экономика переживает период кризиса, и глобальные процессы не могут не коснуться основных её игроков. Как показывает история, в подобные времена государства-локомотивы вынуждены переходить к протекционизму, призывая при этом отстающих открыть свои двери для свободного рынка.
Наша страна представляет собой огромный потенциальный рынок. Кроме этого, кризис затронул нас пока в меньших, чем Европу масштабах. Однако вместо того, чтобы разработать здравую экономическую модель в соответствии с текущими условиями, мы идем по пути тех сценариев, которые не отражают наши интересы. Вступление в ВТО и путь дальнейшей интеграции в мировую экономику, охваченную кризисными явлениями, будет способствовать лишь дальнейшей деградации нашего собственного хозяйства. Все эти внешние цифры, отражающие доход олигархов и крупных бизнесменов от заключения иностранных сделок, на деле не имеют отношения к доходам трудящихся. Хотим ли мы, чтобы наш труд стал похож на труд среднестатистического Китайца на фабрике, которая работает на внешний рынок?
Мы видим, что мировая экономика циклична, как и политические стратегии, избираемые в разные периоды. Но по тому ли пути мы идем?
[1] Глобализация, рост и бедность. Построение всеобщей мировой экономики. М.: Весь Мир, 2004. 216 с.
[2] Глобализация, рост и бедность. Построение всеобщей мировой экономики. М.: Весь Мир, 2004. С. 36.
[3] Там же. С.VIII
[4] Цит. По: Каллиникос А. Антикапиталистический манифест. М.: Праксис, 2005. С. 64.
