Наверное, в последовавшие за крушением СССР десятилетия на его бывших просторах, да и во всей Восточной Европе, не было правителя, столь рьяно критиковавшего Запад и его либеральные ценности, как президент Беларуси Александр Лукашенко. Если противники Лукашенко из стана западных «демократий» изначально окрестили главу белорусского государства «последним диктатором Европы», то некоторые его симпатизанты парировали их нападки, перекрестив Александра Григорьевича в «последнего антиимпериалистического диктатора Европы».
Из всех философских «звезд» Франции 60-х годов, переводы которых в 90-е буквально хлынули на российский книжный рынок, Альтюссер оказался, пожалуй, единственным, до кого у переводчиков, не щадивших сил на тома Фуко, Деррида, Делеза, Барта или Бодрийяра, руки как-то не доходили.
Экспозиция Энтони Гормли в московском «Гараже» называется «Поле притяжения». Это триста фигур – колючие и тонкие сущности, почти, но не совсем растаявшие индивидуальности. Сварены из тонких стальных деталек. Между ними можно бродить, как в джунглях. Обычно в рецензиях пишут про «чувство полной отчужденности» современных людей друг от друга и их беззащитную проницаемость для внешних сил. Подрагивая и вспыхивая в лучах безупречного пространства мельниковского Гаража, эти фигуры явно не смотрят в одну сторону, не выстроены вокруг одного центра, не направлены к одной цели, скорее, они общаются друг с другом, готовы и пытаются разбиться на группы, объединяющие признаки которых не заданы от рождения, но открываются людьми в собственном опыте. Узнаются женщины, мужчины, дети. У каждого из них есть конкретный прототип, гипсовые слепки для колючих тел делали с реальных добровольцев – список имен и фамилий висит здесь же.
Всем известно, что массовое государственное образование существует не только для того, чтобы дать минимальный объем знаний как можно большему числу людей, но и для того, чтобы привить им определенную идеологию. Эта идеология существует всегда. Вопрос только в том, насколько четко она сформулирована и насколько активно пропагандируется.
О музыке 80-х в наши дни принято вспоминать в связи с такими группами, как A-ha, Pet shop boys, Depeche Mode и т.д. Сегодня эти исполнители вновь актуальны, более того – они вновь на сцене, а к их творчеству, проникнутому вполне отчетливой ностальгией по 80-м, приковано внимание музыкальных критиков. Вероятно, эти (и некоторые другие) группы – лучшее, что было в поп-музыке того времени. Но мы поговорим не о поп-музыке, поговорим – в очередной раз – об андерграунде. На тревожно-застойные 80-е пришелся пик другого музыкального явления, известного искушенной публике под названием noise.
Прошел ровно год с тех пор, как закончилась «пятидневная война» в Южной Осетии, а темы публикаций зарубежных СМИ, кажется, не очень изменились. Обращаясь к теме двух признанных Россией, но пока по-прежнему не признанных большинством государств, зарубежные журналисты либо продолжают рассуждать о том, кто же начал закончившуюся год назад войну, либо пугают своих читателей амбициями «русского медведя». Последняя тема, впрочем, очень часто поднимается при любом упоминании о России – и может удивить разве что неискушенных читателей.
Как писали Ильф и Петров, статистика знает всё. Впрочем, они же сетовали, что ей неизвестно количество стульев в стране. Вслед за знаменитыми юмористами можно повторить, что статистика знает очень многое. Она может поведать нам о масштабе и структуре занятости, о доле работников с высшим образованием и без такового, о численности безработных и количестве вакансий и о многом другом. Но общество, описанное только с помощью статистики, будет безликим и неживым настолько, что утратит почти все свои реальные черты.
Нас учили, что мир – хорошее место, где всегда побеждают добрые, прекрасные, в крайнем случае, справедливые принцы и принцессы, звери, простые люди. Но кроме того, нам советовали быть настороже, опасаться мира, словно хищника, которого невозможно приучить. Никто не говорил, каков мир на самом деле и какое место мы занимаем в нем. Мы самостоятельно отвечаем на эти вопросы, в том числе с помощью песен – в том числе песен рэп-команды «Многоточие», которую многие знают по заезженным хитам («В жизни так бывает»), раскручиваемым на радио. Те, кто знают «Многоточие» только с этой стороны, не знают о команде ничего.
Звучит неромантично, но наши представления об инопланетных существах зеркально отражают в небеса реальную жизнь обычных земных людей. Ярким примером этого стал феномен массового психоза вокруг темы НЛО и пришельцев, повсеместно отмеченный во время рыночной реставрации конца 80-х. Без сомнения, он явился признаком глубокого общественного кризиса – когда образовавшийся идеологический вакуум стремительно заполняли религиозные догмы, жулики-экстрасенсы, «зеленые человечки», эзотерика, йети и полтергейст.
«Марксизм и литературная критика» (1976) – первая книга Терри Иглтона на русском языке. Иглтон, крупнейший специалист по теории литературы, литературовед, интеллектуал-марксист, у нас фактически неизвестен (один из нескольких его текстов, переведенных на русский, был опубликован на Рабкор.ру). Кирилл Медведев решил восполнить этот пробел и издал «Марксизм…», пусть и не основную, но все равно важную книгу Иглтона – работы исследователя такого уровня можно и не делить на перво- и второстепенные.
Недавно в киевском институте «Новая демократия» состоялась презентация книги советского философа-марксиста Михаила Лифшица «Почему я не модернист». Представлял книгу доктор искусствоведения, профессор, ведущий научный сотрудник НИИ Российской академии художеств Виктор Арсланов. О Лифшице, искусстве, современных левых и многом другом с В. Арслановым побеседовал обозреватель Рабкор.ру Андрей Манчук.
Глобализация – это улица с двусторонним движением. Это касается многих сфер, в том числе образования. Например, Болонский процесс не только может изменить систему образования России по некоему «европейскому» образцу, но он уже заметно изменил систему образования в самих странах Европы. Парадоксально, но в ходе этого процесса система образования в Европе становится похожа на российскую. Правда, в тех чертах, которые в России давно подвергаются критике.
О том, что это за черты и как реформы правых повлияли на систему образования во Франции, обозревателю Рабкор.ру Михаилу Нейжмакову рассказал социолог, исследователь Болонского процесса, редактор междисциплинарного журнала «Логос» Александр Бикбов.