Шовинистическая истерия, охватившая российское общество на фоне украинских событий, скоро пройдет. Её сведут на нет будни кризиса и безалаберного мира, ежедневные социальные проблемы, отвлечь от которых не смогут никакие виртуальные войны.
Кто в итоге возьмет верх на Украине, мы пока не знаем. Но мы точно знаем, что власть, существовавшая в соседней стране ещё несколько недель назад, полностью развалилась. И как бы ни были страшны и печальны возможные будущие последствия Майдана, этому факту нельзя не радоваться. В январе на улицах Киева борьбу вели две равно реакционные силы. Теперь из них уцелела только одна.
Тем же, кто верил в рубль, зимнее падение курса должно стать новым уроком. Суть его в том, что не бывает надежной валюты у периферийной страны, сколько бы ее руководители ни повторяли слова «модернизация» и «инновация», и сколько бы они денег ни тратили на Олимпиаду и другие пафосные символы своих мнимых успехов.
Джон Мейнард Кейнс получил известность как «спаситель капитализма», системы, которую он считал пускай и злом, но наименьшим из всех возможных. Но ему едва ли захотелось бы спасать современный российский капитализм — отсталый, реакционный, тянущий общество в болото нового Средневековья.
Либеральные элиты избалованы послушанием и молчанием низов. И они продолжат вытягивать деньги из их карманов, а их права — из законов. Таким видят они 2014 год. И только развитие кризиса может изменить расстановку сил в российской политике.
Наивно надеяться извлечь какие-то тактические дивиденды из участия в очередном либеральном протесте, зная заранее, что в случае его успеха придется платить непомерную моральную и политическую цену, разделяя с правыми либералами ответственность за очередную социально-экономическую катастрофу.
Разложение единого правящего блока есть объективный процесс, его не остановишь репрессиями и административными мерами, поскольку в сложившихся обстоятельствах власть, начиная “бить по своим”, лишь ускорит события, провоцируя консолидацию недовольных и превращение аппаратной фронды в открытый бунт.
Предлагаемая правительством “корректировка” ситуации поразительным образом позволяет соединить в одно целое негативные черты западноевропейского и отечественного капитализма. Из западноевропейской модели мы берем высокую безработицу, а из отечественной — низкий уровень пособий и заработной платы.
Электоральная стачка сорвала эксперимент по расширению «управляемой демократии». Управление потеряно. Это означает раскол власти и неминуемый поиск ответов, которые у разных фракций власти будут разными. Сейчас начинается борьба за молчаливое большинство, молчание которого превратилось в пушкинское зловещее безмолвие.
Противопоставив себя обществу, власть, однако, не добилась настоящего примирения с оппозицией. К несчастью правительства, либеральные оппозиционеры не готовы разделить ответственность за последствия проводимого курса, несмотря на то, что значительная часть принимаемых мер вполне соответствует их собственной идеологии.
Пока в верхах идет затяжная подготовка к более активному регулированию, в регионах уже закрываются заводы. В немалом числе моногородов на грани разорения с момента вступления страны в ВТО находятся предприятия, созданные во время «первой волны кризиса» в рамках программ поддержки занятости и стимулирования регионального развития.
Выступая за освобождение всех политзаключенных, мы должны помнить о каждом в отдельности и одерживать конкретные победы, когда ценой вопроса оказываются человеческие судьбы. Защищая Алексея Гаскарова, мы защищаем права всех тех, кто подвергается репрессиям за свои взгляды.
Разумеется, нет никаких гарантий того, что новое правительство, созданное на основе всё тех же правил игры, из представителей той же “элиты”, будет лучше нынешнего. Станет огромным достижением, если оно просто не окажется хуже. Но политическая борьба имеет свою логику, несводимую к логике кухонных разговоров. Правительство, разрушающее страну, должно понести наказание.
Для того чтобы не тревожить население, правительственные чиновники придумывают новые термины. На фоне спада промышленного производства, массового ухода капиталов из России, ослабления рубля и растущего пессимизма на бирже, они упорно отрицают наличие каких-либо серьёзных трудностей.
В окружении президента пытаются очень робко отвести угрозу, тогда как необходим полный разворот политики. Кто и когда его произведет? Как станет он возможен? Ответ на эти вопросы даст время. За расколом верхов неминуемо последует и оживление низов. У них не окажется выбора. Но формула перемен все равно еще неизвестна.
Вопрос лишь в том, как отреагирует на происходящее то самое молчаливое большинство, которое всё ещё надеется пережить кризис без потрясений и перемен. Подобные надежды тщетны. Для того, чтобы произошли великие потрясения, совершенно не нужны революционеры. Об этом позаботится правительство.