В эфире радиостанции «Эхо Москвы» от 4 декабря в рамках регулярной программы «Культурный шок», которую ведет Ксения Ларина, состоялся разговор о российском телевидении. «Почему на нашем телевидении нет реальности» – так была озаглавлена тема выпуска. Поводами к разговору послужили такие события, как открытие фестиваля отечественного документального кино «Артдокфест», а также получившая широкую известность речь тележурналиста Леонида Парфенова, произнесенная им на вручении премии им. Владислава Листьева, где он в достаточно жесткой форме подверг критике чересчур, по его мнению, конформистское поведение своих коллег по цеху и политику их начальства. Спектр проблем, которые решили затронуть авторы радиопередачи, как видно, достаточно широк и многогранен. Почему на телевидении нет остросоциальной документалистики? Является ли это сознательной политикой «зомбирования масс» и если да, то каковы ее успехи? С чем связан упадок интереса населения к обсуждению общественных проблем, являющихся, в том числе и их собственными проблемами, с результатами этой самой телевизионной политики или личным выбором социально инертного населения? Какую роль во всем этом играет правительство страны? Почему смелая обличительная речь Парфенова вызвала по большей части лишь раздражение в среде журналистов и обывательское равнодушие у зрителей? Поговорить и поразмышлять, как видно, есть о чем.
В качестве гостей в студию были приглашены режиссеры-документалисты Виталий Манский и Андрей Грязев, а также обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина.В то время как Манский и Грязев выступали преимущественно в качестве экспертов непосредственно по кино, Ксения Ларина и Арина Бородина на протяжении всей передачи переводили разговор о культуре в контекст политический. Речи двух коллег-журналисток были, как обычно, насыщенны радикализмом и выпадами в сторону «тандема», состоящих у него на службе политтехнологов, циничных телемагнатов, пудрящих населению мозги «сказочками о добром царе и злых боярах» и не пропускающих в эфир «реальность», а также сетованиями на пассивность и конформизм населения. Ксения Ларина, как и положено ведущей, задавала тон дискуссии провокативными риторическими вопросами вроде «Неужели люди стали хуже?», «Почему не востребована реальность и политика на телевидении?», «А может и в правду не нужно людям, живущим в дерьме, лишний раз показывать, что они в нем живут?» и прочими. За дословную точность цитат не ручаюсь, но дух восклицаний/вопрошаний был именно таким. Арина Бородина, также в соответствии со своей ролью «эксперта», с невозмутимостью и спокойствием в голосе сыпала обоснованиями: (на этот раз цитата точная – А. П.).
Цепочка, действительно, такая. Только вот какой же видится нашим либералам альтернатива такому положению? Самым показательным моментом передачи была реакция Лариной на сказанную вроде бы как невпопад реплику Манского, в ответ на сетования Бородиной о том, что реальности этой самой на телевидении крайне мало, хотя все же некоторые проблески есть: . В этот же самый момент ведущая, будто ошпаренная, взмолилась:
Сложно предполагать, какие искры и какое пламя в этот момент пришли на ум ведущей радиопрограммы о культуре Ксении Лариной, и известно ли ей, кто же именно эту фразу когда-то обронил (а если быть точным, написал), или она автоматически воспроизвела в памяти большевистскую газету «Искра», в качестве эпиграфа к которой строчку об искрах и пламени выбрал, как говорят, сам В.И. Ленин. Но судя по безапелляционному тону журналистки, подумала в этот момент она именно о вожде мирового пролетариата. А «такие искры и такое пламя» для наших современных властителей либеральных дум, естественно, намного страшнее, чем отсутствие в телевидении авторской документалистики. Между тем, строчка эта в действительности принадлежит вовсе не Владимиру Ильичу, а отечественному поэту-декабристу Александру Ивановичу Одоевскому, который в ответ на пушкинское «не пропадет ваш скорбный труд…» из сибирской ссылки писал:
«Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Соберется под святое знамя!»
Я не знаю, досадная ли это ошиба ведущей прямого эфира или просто феномен ассоциации культурного артефакта не с оригиналом а с последующим его воспроизведением, очевидно, исторически более значимым по сравнению с изначальным источником. Но «такого пламени» и «таких искр» наши либералы действительно боятся почище пламени огненной геенны. Правда, иногда, как в этой передаче, в их памяти всплывают как раз из эпохи «искр и пламени» времена, когда народ очередями валил на документальные фильмы Говорухина и Подниекса и существовали специальные кинотеатры, специализирующие на показе документалистики. Но признать, что происходило это благодаря тому, что образовательные институты «страшного тоталитарно-коммунистического государства» при всех своих очевидных минусах все же способствовали становлению у большинства населения гражданского самосознания, в отличие от институтов эпохи либеральной, производящих лишь потребителей (для которых как речь Парфенова или избиение Кашина, так и кино, представляемое в мультиплексах или на фестивалях документального артхауса, – это все лишь продукты для потребления, культурного и информационного, не больше, чем и объясняется отсутствие ожидаемого резонанса на все эти события со стороны аудитории), естественно, не позволяют убеждения. Благо, всегда под рукой есть козел отпущения, точнее даже «тандем козлов», который вполне подходит для того, чтоб повесить на него все грехи.
Между тем, рассуждая о дефиците передач и кинолент «со смыслом», то есть заостряющих внимание на актуальных социально-политических проблемах, и признавая совершенно очевидный факт коммерческой нерентабельности такого типа продукта и его заведомой неконкуретноспособности, эти люди ни в коем случае не ставят под сомнение сам рыночный принцип существования телевидения как таковой. Ситуация, при которой погоня за рейтингом определяет сетку телевизионного вещания, представляется вполне оправданной. Еще бы, она же отражает главный рыночный постулат о том, что лишь конкуренция на рынке отделяет зерна от плевел и определяет успешность/полезность/право на существование того или иного товара. Но некоторые «симптомы» этого «вируса» (как назвал когда-то неолиберальную идеологию Самир Амин) в конечном счете не очень-то нравятся даже самим либералам: из телевизора – вот беда! – пропадает «реальность». Но с точки зрения телемагната ведь гораздо проще и выгоднее «посадить домохозяек и пенсионеров на сериал», чем постоянно потчевать зрителя культурными и социально-политическими «деликатесами» – они-то ведь и денег стоят, и прогореть с рейтингом всегда можно, набор их весьма ограничен, а кроме того, ведь, действительно, переусердствуешь – может и кто-то сверху не понять (как тот же самый Берлускони, организовавший травлю на критическую по отношению к нему ленту, о чем говорил в эфире Манский), ведь , в общем, все в точности как и предсказала Арина Бородина. А там и искры с пламенем где-то рядом…
Так что же делать в данном случае нашим героям? Как же им и согреться, и в то же время о пламя это не обжечься? И вот тут они, как обычно в таких тупиковых случаях, бегут за помощью к проклинаемому ими государству: ведь существует же специальный государственный, некоммерческий канал «Культура», где – цитата из Бородиной – .
Итак, выходит весь сыр-бор из-за попранных интересов элитарной аудитории. Госпоже Бородиной, наверное, невдомек, что для 5% элитарной аудитории современное общество уже давным-давно создало возможности при желании находить и смотреть все что угодно – через интернет-магазины, специализированные торговые центры, файлообменные сайты в интернете, те же самые кинофестивали, в конце концов. Другое дело, конечно, что для того, чтобы что-то увидеть, это что-то надо сначала снять, а это также стоит денег. Но и здесь не большая беда – определенное количество энтузиастов-меценатов, готовых пожертвовать во имя высоких целей культуры миллион-другой своих бюджетных средств, тоже всегда найдется. Во всяком случае, на пару фестивалей в год материала худо-бедно набирается. А значит, есть повод в очередной раз собраться в студии и пожаловаться на жестокую коварную власть и пассивный народ, совершенно равнодушный к акциям протеста на Триумфальной площади.
