Кадр из мультфильма «Окно». Реж. Борис Степанцев, 1966
В начале февраля в Государственной галерее на Солянке прошёл «Вечер легенд Союзмультфильма». Галерея давно занимается популяризацией наследия советской анимации, на этот раз с гостями встретились режиссер-мультипликатор Юрий Норштейн, научный сотрудник музея кино Павел Шведов, историк анимации Георгий Бородин и директор галереи Федор Павлов-Андреевич.
Как вы думаете, о чем мультфильм «Малыш и Карлсон»? О Карлсоне, который живёт в Стокгольме? О дружбе мальчика и старого неудачника с пропеллером на спине? Нет! О неуловимости мечты, о том, что мы всегда хотим то, чего у нас нет, а получая, перестаём считать чудом… Помните, Малыш страстно мечтает о щенке, а ему никак не покупают? Он страдает и тогда на него сваливается другое счастье — Карлсон, которого мальчик не очень-то ценит, продолжая хотеть собаку. Когда же появляется щенок, он теряет своего друга и — опять несчастен и в тоске глядит в окно…
Эту свою концепцию Георгий Бородин подтвердил сравнительным анализом «Малыша и Карлсона» с мультфильмом для взрослых «Окно» — более ранней и менее известной работой режиссёра Бориса Степанцева. Действительно, эта история практически о том же Малыше, только немного подросшем, он так же мечтательно глядит в окно в ожидании чудесной встречи, вместо Карлсона ему является таинственная незнакомка, но как только она становится его реальной спутницей, очарование мечты пропадает и персонаж снова застывает у окна…
Вот и собравшиеся на вечере Союзмультфильма, описывая ушедший позднесоветский анимационный рай, будто застыли у окна в надежде, что он когда-нибудь вернётся… А луч, проецирующий на экран фрагменты «Крокодила Гены», «Фильм-фильм-фильма» и пр. как нельзя лучше символизировал растаявший недостижимый мираж… И даже антенны «а-ля Фрекен Бок», украшавшие причёски сотрудниц галереи, — по сути размноженный вентилятор, который Малыш прикручивал к спине собаки, надеясь превратить её в утраченного Карлсона…
Итак, чем же был Союзмультфильм в 60-е — золотой период расцвета?
Наступила «оттепель» и разжалась пружина, дав реализацию тому, что ждало своего часа в течение десятилетий и тянуло нить ещё от русского авангарда. Общие художественные тенденции — отказ от атрибутов соцреализма, то есть живописных декораций и детально прорисованных персонажей, переход к конструктивизму и плоскостным решениям — наиболее отчетливо выразились в работах Фёдора Хитрука. По словам Норштейна, «боязнь худсовета» отсутствовала. Приступы цензуры всё же случались: так, полная версия фильма Андрея Хржановского «Стеклянная гармоника» была разрублена пополам (это произошло после подавления «Пражской весны»). Однако редакторы выступали в роли соавторов, их любили. Так, Раиса Фричинская не только придумала финальный закадровый текст в «Каникулах Бонифация» («Корабль уплывал всё дальше и дальше, бабушка становилась всё меньше и меньше, а Бонифаций думал: “Какая всё-таки замечательная вещь — каникулы!”»), но и озвучила за Фаину Раневскую последнюю реплику Фрекен Бок в фильме «Карлсон вернулся» (Раневская её записать отказалась, так как слова «милый, милый» копируют легендарную фразу из её роли в кинофильме «Весна»).
Видимо, эта разжавшаяся пружина и породила легендарную атмосферу студии — в любой момент можно было стать с ног на голову и пройти немного так.
Сотрудники держали друг друга «в творческом тонусе» при помощи «культуры розыгрышей», уходящей корнями в мир довоенных карикатуристов — классические накладные кляксы или импровизации в виде подсунутого коллеге карандаша без грифеля.
Главным любителем розыгрышей был режиссёр «Чебурашки» Роман Качанов — прятал чужие калоши и подпиливал ножки у стульев. А экспрессивный режиссёр «Чиполино» Борис Дёжкин минуты не мог прожить, не придумав что-нибудь эдакое и слишком торопился перейти к очередному пассу, поэтому никогда не тратил время на произнесение гласных звуков. Как утверждает Норштейн, именно благодаря Дёжкину в лексикон кинематографистов вошли профессиональные сокращения вроде ЗТМ (уход в черный экран, то есть — затемнение) или ПНР (панорама).
Идеальным образом Союзмультфильма Бородин считает НИИЧАВО из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», так как студия «предоставляла неограниченные возможности для превращения человека в мага» — даже тот, кто мало что умел, попадая в эту «закваску», мог стать профессионалом, причем порой «найти себя в том, к чему и не подозревал способностей». Маги жили большой семьёй, за советом «бегали к Хитруку», обменивались идеями и присваивали черты коллег своим персонажам, это называлось — «прикуривать друг от друга». С чьей жены Качанов списал стилистику Шапокляк — вопрос дискуссионный, зато всем известно, что в «Варежке» в образе бровастого харизматичного бульдога режиссер запечатлел сам себя. Вообще в процесс были вовлечены все, так, прозвище Норштейну — «независимый» (у магов была также «культура прозвищ») — дал электрик Витя Гусев… А плотник, чьё имя история Союзмультфильма умалчивает, ввёл моду на поговорку «нас подхваливай, мы с дурцой»…
И так далее, и так далее, и так далее — большой-большой вдох на протяжении всего вечера, а на выдохе — неизбежное воспоминание о походе мультипликаторов во главе с Независимым к президенту Владимиру Путину с просьбой вернуть их в рай. Как известно, поход не окончился ничем, осталось лишь замереть у окна в позе Малыша, мечтающего о полёте…
