Рецензия для издательства «Директ-медиа» на книгу
«Политическая полиция, революционеры и железные дороги в начале XX столетия»
Эта рецензия была написана членом редакции «Рабкор» специально для издательства «Директ-медиа». На сайте издательства вы можете приобрести новую книгу Бориса Юльевича Кагарлицкого (признан иноагентом) «Долгое отступление». – прим. редакции
Медведев Сергей Владимирович (29 марта 1984 г.) — кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии, истории и социальных технологий Академии базовой подготовки Российского университета транспорта (МИИТ) до 2020г., доцент кафедры истории Академии базовой подготовки Российского университета транспорта (МИИТ). Автор более 30 научных работ по истории политической полиции, в том числе монографии «Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы ХХ в.» (М., 2018).
Монография “Политическая полиция, революционеры и железные дороги в начале XX столетия” С.В. Медведева рассматривает в первую очередь разные стороны деятельности полиции (по преимуществу политической) в императорской России начала 20 века. Книга разделена на 3 главы, каждая из которых с переменным успехом раскрывает основную тему — борьбу политической полиции с представителями нелегальных организаций на фоне усиливающихся противоречий в обществе накануне, во время и после Русской революции 1905 года. Первая глава посвящена рассмотрению попытки консолидации органов политического сыска, вторая – разбору внутри полицейского журнала “Вестник полиции”, а третья – работе Московского охранного отделения за пределами Москвы. Кроме того, в книге присутствуют как важные приложения, раскрывающие работу политической полиции через биографию отдельных лиц (директора департамента полиции Лопухина и сотрудницы Московского охранного отделения Вильбушевич), так и весьма интересные, но незначимые для заявленной во введении темы исследования приложения, посвященные работе и освещению в прессе железных дорог в раннем Советском Союзе.
Во введении книги даётся общий контекст жизнедеятельности политической полиции. Этот контекст позволяет читателю лучше понять затрагиваемые в работе темы, даёт изначальную базу, которая позже по ходу чтения будет детализирована. С другой стороны, контекст выполняет минимальную связывающую функцию, соединяя слишком разнородные по темам главы в одно произведение. Также в введении даётся объяснение странному при ознакомлении с материалом решению: добавить в монографию по политической полиции Российской Империи приложения, посвященные работе железнодорожников в Советском Союзе.
К очевидным преимуществам монографии можно отнести новизну исследуемых тем. Автор комплексно исследует деятельность политической полиции по противодействию революционным силам на железных дорогах, Автор комплексно исследует деятельность политической полиции по противодействию революционным силам на железных дорогах, работу внутреннего полицейского издания и его взаимодействие с читателями-сотрудниками полиции. Уделяется достаточное внимание конкуренции различных структурных элементов в полиции между собой и взаимодействию их с губернаторами. Новизна присутствует и в источниках, исследуемых автором. Помимо документов официального делопроизводства Московского охранного отделения и Особого отдела Департамента полиции, рассматривается также и переписка с губернаторами, из которых делаются новые выводы и анонимные сообщения в органы полиции, ранее обходимые научным сообществом стороной.
Попытки консолидации органов политического сыска, полицейское учреждение и рабочий вопрос
В 1870 году в Российской империи начинается забастовочное движение. Появившееся рабочее законодательство не решало проблемы высоких штрафов на местах, а существующие органы полиции хотя и пытались разыскивать основных зачинщиков, зачастую делали это достаточно долго и безрезультатно, в то время как революционеры, наоборот, находили активных рабочих достаточно быстро, что видно по анонимным заявлениям. Анализируя причины неэффективной работы сыскной полиции, Медведев приводит жалобу на имя московского обер-полицмейстера Трепова, где неравнодушный служащий описывает частое пренебрежение своими должностными обязанностями, неадекватные должностные распоряжения и коррупцию в рядах полиции.
Из-за невозможности решить рабочий вопрос силовыми мерами, внутри полицейских структур начинаются попытки решить вопрос иначе. Так появляется эксперимент начальника московского отделения Зубатова, который пробует легализовать рабочее движение под своим началом. Но Зубатов сталкивается с многочисленной критикой как со стороны рабочего движения, так и со стороны коллег из других отделений и своими подчиненными непосредственно. Несмотря на свое высокое положение и крепкие позиции, вырвавшийся из-под контроля эксперимент с созданием общества взаимопомощи рабочих оборачивается отставкой Зубатова и свертывание левых организаций под его контролем.
Попытки консолидации органов политического сыска, московское охранное отделение и тюрьмы
Кроме того, руководство Московского охранного отделения хотело распространить своё влияние на Главное управление по делам тюрем, дабы централизовать управление официальными учреждениями. Зимой 1902 года, перлюстрируя переписку бывшего арестанта Бутырской тюрьмы, полиция смогла установить условия заключения народовольца Тригони. Из переписки выходило, что народоволец Тригони имел вольготные условия содержания и продолжал вести агитацию как косвенно, своим примером, так и напрямую с другими заключенными и людьми на воле. Это вызвало скандал в Департаменте полиции, а после ужесточения тюремных порядков – многочисленные восстания, голодовки и прочие акты сопротивления
Контроль за тюрьмами возлагался на несколько организаций, но именно Московское охранное отделение несло ответственность за беспорядки в тюрьме. Исходя из этого МОО пытается поставить под наблюдение и контроль тюремную администрацию, захватить полноту власти, для чего дискредитируется как главный конкурент ГЖУ (главное жандармское управление), так и непосредственное тюремное начальство, главное управление по делам тюрьмы. В течение 1900-х годов московские тюрьмы постепенно стали плацдармом нешуточной ведомственной борьбы между охранными отделениями и губернскими жандармскими управлениями. Чины обоих учреждений обвиняли друг друга в формальном характере работы, приводящем к многочисленным нарушениям дисциплины в тюрьме.
Сыскная деятельность сотрудников Московского охранного отделения затруднялась многими обстоятельствами. В числе прочих хотелось бы отметить постоянные конфликты с жандармами и взаимодублирование ведомств, хроническое безденежье и неорганизованность на фоне конфликтов обер-полицмейстера Д. Ф. Трепова и начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова, сочувствие заключенным со стороны тюремной администрации и целенаправленное создание помех политическому сыску в тюрьме, интриги руководителей Департамента полиции и их нейтралитет в многолетнем конфликте между ГЖУ и охранными отделениями.
Кроме того, не хватало агентов наружного наблюдения – филеров. Имелись постоянные проблемы с их финансированием, уровень их профессионализма оставлял желать лучшего, многие агенты разочаровывались в работе видя бессилие своего отделения.
Попытки консолидации органов политического сыска, жандармско-полицейские управления железных дорог
ЖПУ (жандармские полицейские управления железных дорог) получили своё название в 1866 году, но политическим сыском стали заниматься только после 1906 года, в самый разгар первой русской революции. ЖПУ должны были работать в тесной связке с ГЖУ, и в отечественной историографии укоренилось представление, что ЖПУ очень быстро попали под негласное управление ГЖУ, но автор показывает, что в действительности многие из них были автономны и зачастую конкурировали с ГЖУ.
По разным причинам деятельность ЖПУ могла носить контрпродуктивный характер. Автор выделяет 5 таких причин:
- Конкурентная борьба начальников управлений с деятельностью розыскных охранных отделений, выливавшуюся во взаимные жалобы в Департамент полиции;
- Неинформативность агентурных сведений, либо присутствие в них фантастических слухов, что, по мысли автора, свидетельствует об имитации служебной деятельности;
- Покрывательство неэффективности отделов ЖПУ их начальниками;
- Выливание возможности выражения несогласия с губернаторами и начальниками Особого отдела Департамента полиции в саботаж со стороны начальников ЖПУ их деятельности;
- Противоречия в сообщениях как между ЖПУ и другими управлениями (в частности ГЖУ), так и между структурами самих ЖПУ.
Созданный в 1905 году Всероссийский железнодорожный союз стал основным врагом ЖПУ. Со своей стороны союз готовил вооруженные восстания, проводил забастовки, а ЖПУ пытались изобличать агентов союза и своевременно купировать его деятельность. Несмотря на это в ещё революционном 1907 году некоторые главы ЖПУ могли вовсе не придавать значения действиям союза, хотя о их активности могли доносить другие полицейские структуры
Впрочем, многие отделы ЖПУ в принципе практически не могли вести свою политическую деятельность. В некоторых отделениях из-за нехватки агентов и их низкого профессионализма, недостатка финансирования, конфликта управлений и недоверия между их служащими меры противодействия были малоэффективны. Нередко приходилось вызывать воинские подразделения, карательные поезда (поезда со служащими управления, пускаемые по всей губернии с целью наведения порядка в отделениях), обменивать “бастующих на не бастующих”. На фоне революционных событий в тюрьмах могло не доставать мест. Впрочем, подобные же проблемы встречались и у других управлений.
Отдельное место посвящено взаимодействию губернаторов и Департамента полиции. В 1900-х губернаторы и представители Департамента находились в активной переписке. Нередко губернаторы начинали расследования по каким-то противоправным действиям полицейских, вроде избиения местных жителей или открытого чтения и изъятия переписки, периодически губернаторы извинялись перед Департаментов за бесконечные прошения не совсем здоровых граждан. С другой стороны и в Департамент отправлялись жалобы со стороны простого населения, зачастую касающиеся их реальной или мнимой противоправной деятельности. Нередко такие жалобы реально рассматривались. В зависимости от влиятельности губернаторы могли активно влиять на финансовые и кадровые вопросы отдельных чинов полиции.
Пресса о полиции
В самом начале автор говорит о том недостаточном влиянии, которое было уделено внутриполицейской газете “Полицейский вестник” и принимается сам изучать деятельность данной газеты.
“Вестник полиции” охватывал широкий спектр вопросов, на его страницах можно найти как художественную литературу, так и новоизданные приказы и распоряжения. Все публикуемые авторы так или иначе принадлежали к полицейским структурам, а потому рассматривали проблемы полиции изнутри. Встречается как критика структур и служащих внутри самого органа (враждебные отношения офицеров различных структур между собой), так и критика самой системы (в одной статье автор с недовольством перечисляет чиновников, судей и прочих служащих, которые могут давать распоряжения, делать предложения и предписания становому приставу)
Кроме того, газета стала местом для дискуссий касаемо самой полиции и её служащих. Так, в 1909 году развернулась дискуссия по поводу обмундирования, в которой становой пристав Попов отстаивал необходимость сохранения военной формы для служащих, вопреки желанию министра внутренних дел Крыжановского. Тогда его точку зрения отстаивал товарищ министра публицист Косунович. В книге нет упоминания исхода этой дискуссии, известно лишь, что большая часть служащих разделяла позицию Попова. Таким образом “Вестник” оказался ещё и структурой, представляющей интересы большого числа рядовых полицейских.
Кроме того, в газете печаталась реклама, как явная, так и скрытая. Например, одна из статей подводила к необходимости перехода от шашек к авторскому изобретению “кинжала-тесака”. Публиковалась и политическая реклама.
Этим количество рубрик “Вестника” не ограничивалось. Там же публиковались полезные для рядового полицейского советы, в том числе связанные с передовыми методами и разработками (например, применение дактилоскопии). Публиковалась рубрика “Приказы и распоряжения”, где московские губернаторы и градоначальники, в основном от первого лица, публиковали свои впечатления от работы разных органов полиции, конкретные приказы и их исполнение на местах. Отдельно упоминается реакция авторов газеты на актуальные для них явления, вроде анонимных доносов или создания сыскных отделений.
Под конец главы рассматривается рубрика “Почтовый ящик”, одна из самых популярных по версии современных исследователей рубрик. В ней эксперты из редакции газеты отвечали на вопросы читателей, в основном административно-правового характера. Кроме мелких моментов (по типу, кто имеет права использовать служебные бубенцы на санях), рассматриваются и довольно важные для работы положения, много говорящие о низком уровне компетенции рядовых служащих.
Московское охранное отделение на страже безопасности Российской империи
Первая русская революция стала большим испытанием для работников охранных структур. Активизировались политические партии и их деятели, крестьяне, рабочие, студенты и мещане открыто выражали своё несогласие с проводимой политикой, искренне радовались убийству высокопоставленных чиновников. Владельцы различных заведений просили об охране своей собственности в канун надвигающихся беспорядков, ещё не зная о плачевной ситуации с укомплектованностью, когда у отделений могло не быть ружей и патронов к ним, а шашек было минимальное количество. Даже после начала протестов ситуация не изменилась, полицейские продолжали пользоваться устаревшим и неисправным вооружением, сильно отставая в этом от своих противников.
Большое количество желающих подавалось на работу в опасный для службы орган (впрочем, на относительно безопасные места). Как кандидатов рассматривали в том числе обычных крестьян; бывшие военные, наряду с дворянами и даже музыкантами, неоднократно пытались устроиться в полицию. Подающиеся на службу нередко обладали хорошим послужным списком. Несмотря на это, служащих не хватало. Большую часть заявок пересылали в Москву или Петербург, где они застревали. Безупречная служба в прошлом, как и упоминание влиятельных лиц так же не могла являться гарантией устройства на эту же службу в настоящем. Из анализа большого количества обращений автор выводит бедственное положение людей во время революции в обоих столицах, нежелание работать филёрами и секретными служащими у большинства заявителей, попытки устройства в органы со стороны революционно настроенных граждан и подавляющее количество отказов на прошение.
Имевшимся сотрудникам не хватало платья, по выходу со службы пенсия не могла обеспечить бывшего сотрудника с семьёй. Между московским и петербургским отделением наблюдалась нездоровая конкуренция.
Впрочем, всё было не так уж плохо. Рабочие во время забастовок шли на контакт довольно быстро, среди населения были и сочувствующие режиму. Так, для охраны Николая II во время посещения им Москвы добровольцы самоорганизовались в старообрядческий отдел (впрочем, в уставе значилось, что добровольцами от отдела могут стать не только старообрядцы).
И тем не менее, по стране множились профсоюзы, критически относящиеся к властям и нередко имевшие революционную направленность. В итоге борьба недовольных авторитарным правлением Николая II привела к принятию манифеста “Об усовершенствовании государственного порядка”, с секретным приложением для лиц исполнительной власти – завершить розыск по ряду уголовных дел. Впрочем, это не помогло справиться с ситуацией.
Охранное отделение явно не справлялось с революционным движением, о чем может свидетельствовать большое количество смещений в высших чинах в 1905 году. Столичные охранные отделения показали свою некомпетентность во время “Кровавого воскресенья” в Петербурге и Декабрьского восстания в Москве. После Декабрьского восстания по стране прокатилось забастовочное движение. Хотя имелись сообщения о нормализации, реальное положение дел свидетельствовало скорее об усилении борьбы. Протестующие захватывали заводы, а порой и целые города, наводя там свои порядки.
В целом, по мнению самих же служащих, революционеры работали как часы, а сам аппарат их подавления пребывал в глубоком кризисе. Помимо нехватки как людей, так и вещей, вроде оружия или платьев, служащие рисковали умереть от рук политически активных граждан, их начальство постоянно менялось, структуры конкурировали между собой. Меры пресечения, по сути, были исчерпаны, так как в тюрьмах более не оставалось мест, а запрет на проживания в определенной местности нарушался регулярно.
После революции полиция стала больше внимания уделять именно агентурной работе, которой до этого пренебрегала из-за дефицита, а порой и отсутствия тайных агентов, пренебрежительного отношения к шпионству.
Отдельно уделяется внимание анонимным донесениям. Анонимное сообщение с конкретными данными – вроде места и времени встречи, фамилиями и именами участников – могло быть пропущено, зато любое сообщение, где говорилось о венценосных особах, проверялось, даже если там были фантастические сведения или откровенные слухи. Фантастические донесения вообще не были редкостью, но именно в них можно было увидеть страхи простого человека. В целом же количество анонимных донесений увеличивалось, если в город заезжал член императорского дома, особенно их стало много во время празднования 300-летия дома Романовых. В целом именно их защите было посвящено большинство сообщений. По большей части доносили на студентов, общежития проверялись регулярно.
В своих сообщениях авторы нередко сгущали краски, намеренно очерняя жертву и восхваляя доносчика. Граждане могли и сами вести слежку за неблагонадёжными элементами. В попытках улучшить свое финансовое положение неравнодушные к судьбам отечества нередко придумывали совершенно фантастические истории. Жаловаться могли и на полицейских.
Большое внимание в анонимках уделялось лицам без прописки, рабочим и армянам. В этот круг в 1914-1915 году попали поляки и немцы, включая императрицу Александру Федоровну. Ей, как и убитому Сергею Александровичу, активно писали письма с угрозами расправы как предполагаемой немецкой шпионке. Вообще же шпиономания и доносительство расцвели во время Первой мировой войны, доносили как на предполагаемых шпионов, так и на уклонистов и людей с антиправительственными взглядами. Среди уклонистов уже в 1914 было много действующих солдат, не желающих воевать. В это же время в полицию поступает много донесений, содержащих политические манифесты с анализом прошлого страны (“Кого превратили Россию русские государи от времен Петра I и до наших дней? В житницу Германии, в поилицу и кормилицу немцев”). Много донесений было от душевнобольных, увеличивающих свою численность на фоне конфликта и шпиономании. Из-за этого подозрительность служащих росла, и за взрывное устройство могли принять простую жестяную коробку с пряниками. Всё осложнялось коррупцией.
Заключение
Политическая полиция столкнулась с большим числом внешних и внутренних проблем. Железные дороги активно использовались революционерами, железнодорожные служащие активно отзывались на пропаганду. Из-за большого количества увольнений из органов (по предположению автора) недоставало филеров.
Содержание книги мне показалось интересным, автор делает много новых и неожиданных находок, ищет новые темы и новый угол зрения на события. Вот только литературные достоинства книги оставляют желать лучшего. Отдельные главы хотя и связаны общей темой (политическая полиция в начале 20-х) в действительности мало связаны между собой. Что хуже, внутри отдельной главы отсутствует какая-либо структура (например, в одном абзаце может обсуждаться забастовочное движение, в следующем абзаце создание старообрядческого отделения для защиты императора в Москве, а потом снова забастовочное движение). Зачастую абзацы не связаны между собой, да и внутри абзаца связь между предложениями теряется автором на раз (очень часто в рамках одного абзаца он переключается с темы на тему). Названия тоже не описывают суть текста, например в главе “Пресса о полиции” описывается работа только одной газеты. Из-за этого книгу достаточно сложно читать, впечатление цельного произведения не складывается. Приложения интересны, но только два из них хоть как-то соотносятся с основным текстом, и то только с одной, последней главой. Последнее приложение вообще выглядит максимально неподходящим, так как рассматривает другую эпоху и другую структуру.
Отдельно стоит упомянуть политические взгляды автора, просматриваемые невооруженным глазом и нередко влияющие на восприятия отдельных событий. Сложно упрекнуть автора за субъективизм, так как описываемые события вряд ли оставят человека равнодушным, но при чтении текста стоит делать на это поправку.
Автор: Варан
Сайт издательства «Директ-медиа»: https://www.directmedia.ru
