Канонизация блаженных, или сражение с ветряными мельницами
7 апреля 2011 года в Центре современной культуры «Гараж» состоялась церемония награждения премии «Инновация» Государственного центра современного искусства, общий фонд которого составил 1 500 000 рублей. В этом году премия была вручена трем проектам, так или иначе балансирующим между искусством и политикой.
В номинации «Региональный проект» 100 000 «инновационных» министерских налогоплательщиковых рублей получил новосибирский художник Артем Лоскутов за «Монстрации» (термин Ивана Дыркина) – первомайские карнавализованные молодежные шествия с лозунгами типа «Таня, не плачь!», «Как-нибудь так», «Реальность – удел богов» и др. и т.п. Идея с абсурдистскими слоганами в акционизме не новая, да и Лоскутов – надо отдать ему должное – не скрывал преемственности своих парадоксальных, пустых и «в цветочек» лозунгов от «Радека» и других групп. Но вот во время санкционированных концертов на центральной площади «монстрационные» надписи в толпе зрителей типа «Все фикция!» являлись открытым вызовом городским псевдо-праздникам, сменившим успевшие стать бессмысленными демонстрации 80-х. В этом смысле «Монстрации» представляют собой некий образ мета-процессии как таковой (при этом сам Лоскутов все такие слоганы называет : «Не вижу существенных различий между «Ы-ы-ыть!» и «Смерть без причины – признак дедовщины»).
В номинации «Новая генерация» жюри вручило премию, правда, разделив ее с Анной Желудь, за выставочный проект «Разумный эгоизм» – детективную историю поисков пропавшего авангарда среди проектов московских акционистов. Радикальный авангардистский жест отказа Жиляев нашел у Тер-Оганьяна (отказ от новизны), Кулика (отказ от изображения в «прозрачных» проектах) и Осмоловского (акции-призывы голосовать «против всех»). Вдобавок ко всему проект снабжался отсылками к Николаю Чернышевскому, считавшему достижение коллективного счастья невозможным без обретения счастья личного, и Айн Рэнд, полагавшей, что «те, кто защищает подлинный свободный капитализм, – единственные защитники прав человека». Такое сближение, прямо скажем, «далековатых» идей сопровождалось минималистским, «новым скучным» визуальным решением – в плане экспозиции такая фантазийно-философски-архивная выставка строилась по модели рядо(м)положения: на белой стене – черно-белые распечатки чужих акций, рядом – составленный из распиленных парт и несколько переиначенный радековский слоган SEX MARX PISTOLS, за углом – слова французской революционной песни, цитированной тем же Чернышевским, написанные в кружок баллончиком с черной краской.
Главный приз в 400 000 рублей отошел питерской группе «Война» за произведение визуального искусства «Х.й в ПЛЕНу у ФСБ» (ПЛЕН – воровская аббревиатура «п..дец легавым е.аным начальникам»): нарисованный на разводном Литейном мосту гигантский член поднялся напротив здания ФСБ в канун дня рождения Че Гевары. Андрей Ерофеев – член жюри, объявлявший победителя в этой номинации, – предложил зрителям произнести название «кинетического мега-рисунка, мега-граффити» самостоятельно. Но «Война», увы, за премией не явилась и доверенных лиц не прислала.
Вообще, вся ситуация с номинированием «Войны» на госпремию госслужащим и ее вхождением в число финалистов успела обрасти легендами. Оргкомитет премии решил было исключить «Войну» из шорт-листа, вдруг затребовав и якобы не получив письменного согласия авторов на участие в конкурсе, но потом, после возмущений целого ряда художников и критиков, группу в шорт-лист вернули. При этом директор ГЦСИ Михаил Миндлин, он же председатель оргкомитета, назвал премию общественной, а не государственной; Министерство культуры ни защищать, ни запрещать «хулиганскую выходку» не стало, не пожелав взять на себя цензурные полномочия; Общественная палата не преминула попрекнуть министра культуры Авдеева в непрофессионализме и растрате денег налогоплательщиков, классифицировав результаты конкурса как «пощечину здравому смыслу»… (Само присуждение госпремии анархистской группе в своем абсурде сопоставимо разве что с олигархической премией Кандинского «ультраправого почвенника» Алексея Беляева-Гинтовта в 2008 году за работу в духе серьезного «эстетического этатизма». Парадоксальным образом обе работы – и Гинтовта, и «Войны» – ставят под сомнение тот самый общественный строй, который сделал само существование этих премий – Кандинского и «Инновации» – в принципе возможным. Иными словами, по сути дела, эти работы компрометируют и критикуют сами эти премии.)
Арт-сообщество «Войну» ругало и хвалило – мнения разделились. Анатолий Осмоловский отказывается видеть в акциях «Войны» искусство, называя участников группы «беспредельщиками», «экстремальными спортсменами», а их акции – «молодежной субкультурой». Михаил Гронас называет проекты «Войны» «когнитивным терроризмом». Борис Гройс не находит в проектах группы социально-политического искусства в его западном понимании, рассматривая их как «элитарный жест, направленный на создание альтернативного общественного пространства».
Такое неслучайное сочетание символического и политического, которое в трех победивших проектах воплощается в разных формах и приобретает разные смыслы, свидетельствует не столько о смене вектора развития современного искусства, сколько о положении дел в самом обществе, обретающем феодально-средневековые очертания. Если акционисты 90-х своими политическими и псевдо-политическими действиями формировали сам институт современного искусства в России, то в сегодняшней России осмысленный и внятный протест против чего-либо невозможен именно потому, что заранее бесполезен. Искать определенную платформу и внятные требования в действиях «Войны» бессмысленно, хотя последовательная критика системы «надзирания и наказания» и альтерглобалистские высказывания (в супермаркетах и Макдональдсах) прочитываются достаточно четко. В этом смысле классифицировать акции «Войны» можно скорее не как стрит-арт, а как артивизм, «культуру бунта» (Надя Толокно) – в его русском варианте. Здесь больше героико-символического, чем коммуникативно-политического, – а это уже небесполезно: даже юродивых, блаженных похабов, «шокирующих окружающих нарочитой разнузданностью» (Сергей Иванов) канонизировали, а Дон Кихот, безуспешно атаковавший ветряные мельницы, вошел в мировой канон, не перестав быть национальным героем отдельно взятой страны.
