Тезисы о выборах
Чем ближе 19 сентября, тем более очевидным становится кризис политической системы. Главной жертвой этого кризиса, разумеется, является «Единая Россия», но в той или иной мере он затрагивает все партии, включая и новоиспеченные организации, претендующие на голоса разочарованных избирателей.
Российская политика вообще является крайне противоречивой и парадоксальной. Сложившись на фоне развития периферийного капитализма, паразитически осваивающего наследие Советского Союза, эта система отражает все противоречия подобного развития, в том числе культурные и психологические.
Начнем с того, что российская политика является беспрецедентно буржуазной в том смысле, что все её «серьезные» участники неминуемо должны либо сами быть богатыми людьми, собственниками капитала, акций и предприятий, либо зависят от конкретных спонсоров, тоже являющихся крупными собственниками. Мобилизация средств и ресурсов (не только финансовых) «снизу» через массовые движения, членскую базу, сторонников и разного рода кооперативные и волонтерские проекты — явление относительно новое и пока не влияющее на общий характер политического процесса, хотя это и свидетельствует о том, что гражданское общество достигает хотя бы минимального уровня зрелости.
Тем не менее в целом российская политика остается делом состоятельных господ и групп интересов, напоминая британскую политику начала XIX века. Однако идеологическая структура, сформированная под влиянием советского и мирового опыта, соответствует делениям уже ХХ века. Получается, как если бы тори и виги ранней викторианской эпохи вынуждены были изображать из себя коммунистов, социал-демократов, либералов, консерваторов и националистов ХХ века. Но если формальные идеологические деления более или менее соответствуют «классическим», то реальная политическая практика управляется уже постмодернистскими политтехнологиями XXI века, полностью отрицающими традиционные представления о политической дискуссии. Чего стоит хотя бы выдвижение на выборах в Петербурге сразу трех Борисов Вишневских, к тому же с почти одинаковой внешностью!
В то же время партийная политика очень мало связана с реальными общественными потребностями, отражая их в лучшем случае как совершенно кривое зеркало.
К несчастью для правящих кругов, даже в этом кривом зеркале видно всеобщее раздражение против них. И если «Единая Россия» идентифицируется людьми как несущая ответственность за происходящее, то КПРФ претендует на роль «единственной настоящей оппозиции» по принципу take it or leave it (не нравится — не бери). Для многих избирателей, даже не особо симпатизирующих партии Геннадия Зюганова, она представляется наименьшим злом, за которое имеет смысл голосовать на фоне зла очевидно и явно большего — «Единой России».
Это прекрасно понимают сами нынешние лидеры КПРФ, постоянно подчеркивая, что ничего лучше них всё равно на политическом рынке не предлагается. Однако подобная тактика срабатывает лишь отчасти. И проблема даже не в том, являются ли деятели партии «настоящими коммунистами» или же циничными оппортунистами, использующими «красный бренд» (в рядах КПРФ есть и те, и другие). Главной проблемой является позиция партийного руководства по отношению к намечающейся фальсификации.
С одной стороны, нам говорят, что вся борьба сводится к тому, чтобы опустить бюллетень и избрать в Думу новое большинство, состоящее из сторонников и союзников компартии, после чего всё само собой разом изменится к лучшему. Это было бы неправдой даже в условиях работающей европейской демократии, но уж тем более выглядит совершенным абсурдом в контексте российской реальности.
С другой стороны, партийные лидеры постоянно жалуются на фальсификацию, нечестную игру и прочие безобразия, которые заведомо делают несбыточными их собственные обещания «безболезненного восстановления социализма» путем голосования за них.
Хуже того, призывы «вернуть» социализм с каждым годом работают всё хуже. Не потому, что наши люди вдруг полюбили капитализм, а потому что попытки ассоциировать перемены с возвратом к прошлому в принципе работают только на консервативную аудиторию. А чем люди консервативнее, тем более они готовы мириться с действующей властью. Социалистическая ностальгия превращается в своего рода оправдание для политиков, не склонных готовиться к реальному взятию власти (в этом случае надо было бы не говорить о том, как хорошо было при СССР, а четко формулировать ответы на текущие вопросы и думать о том, какие задачи можно и нужно практически решать сегодня). Для партии вечной оппозиции это подходит, но беда в том, что общество требует перемен, а не вечного повторения одних и тех же формул и раскладов.
Фальсификация грозит «обнулить» всю систему аргументов, выдвигаемых КПРФ, а сама партия в лучшем случае ставит себя в положение жертвы, надеясь на сочувствие публики. Остается непонятным, как это сработает, но даже если сработает на короткой дистанции, размежевание между теми, кто хочет продолжать играть один и тот же бесконечный спектакль, и теми, кто начинает чувствовать вкус к власти и реальной политике, неизбежно. Однако те, кто надеются, будто впереди идеологическое обновление коммунистической партии, плохо представляют себе реальные расклады. Размежевание в КПРФ происходит не между левыми и правыми, не между умеренными и радикалами, а между порядочными людьми и продажными карьеристами. Просто обстоятельства складываются таким образом, что порядочным людям приходится (часто против своей воли) быть более левыми и более радикальными.
К счастью для КПРФ, положение ЕР ещё хуже.
В сложившейся ситуации она может рассчитывать только на массовую фальсификацию, проходящую на фоне «сушки явки» и всеобщей депрессивной апатии. Как сказал мне в частном разговоре один чиновник, «избиратели мешают проводить выборы».
Но если власть решила выборы последовательно и полностью фальсифицировать, в чем тогда вообще их смысл?
Теоретически смысл голосования состоит в том, что граждане избирают свою власть. Однако при нынешней политической системе в России речь об этом не идет. Кремлевские правители даже теоретически не допускают возможности того, что разочаровавшееся в «Единой России» большинство населения сформирует Государственную Думу, где будут доминировать иные партии. Сколько бы руководство КПРФ ни говорило о том, что опустив бюллетень в урну, мы можем разом и безболезненно сменить власть, сколько бы Леонид Волков ни расписывал нам прелести «умного голосования», с помощью которого они заставят Владимира Путина «скрежетать зубами», рядовой гражданин прекрасно понимает, как устроена на самом деле политика в России, а потому не доверяет подобным обещаниям.
Просто так выбрать новую власть в России не получится. Не даст старая власть. Но у выборов есть и другая задача. Они должны обеспечить легитимность существующего порядка. А для этого необходимо не только нарисовать заранее придуманные результаты, но и сделать так, чтобы эти результаты воспринимались как более или менее законные. Таким образом задача Кремля состоит в том, чтобы навязать населению своих кандидатов, независимо от того, как на самом деле думают граждане, но в то же время избежать большого скандала и сделать фальсификацию менее очевидной.
К несчастью для правящего режима, решить эту задачу практически невозможно. Когда фальсификация составляет от 5 до 15 процентов, она вполне может определить исход выборов, но её можно хоть как-то закамуфлировать или хотя бы скрыть её масштабы. Но в нынешней ситуации для достижения целей, поставленных президентской администрацией, процент голосов, которые получает «Единая Россия», нужно увеличить как минимум вдвое по сравнению с реальным уровнем поддержки. Скрыть подтасовку такого масштаба практически невозможно. А потому выборы грозят стать серьезным политическим и моральным поражением власти.
В такой ситуации избиратели, которые не хотят приходить к урнам из-за того, что всё и так решено, объективно облегчают работу фальсификаторов. Да, бюллетени всё равно будут вброшены, да электронное голосование всё равно будет «исправлено». Но чем меньше реальных протестных голосов будет подано, тем меньше нужно будет вбрасывать фальшивых бюллетеней. И тем легче провести фальсификацию выборов.
Вывод один: не облегчайте им работу. Совершенно не обязательно верить обещаниям Зюганова или Волкова для того, чтобы пойти голосовать. Кремлевская власть переживает острейший кризис легитимности. И голосуя, мы усугубляем этот кризис.
И чем бы ни кончилось голосование 19 сентября, все партии и вся система находится в процессе разрушения. Масштабы и последствия этого процесса выяснятся уже после подсчета бюллетеней.
