Заветы предков
Запущенная действующим президентом РФ дискуссия о конституционных поправках в самом разгаре. Каких только предложений не вынесли на обозрение общественности за прошедшие два месяца! Если дать обобщённую картину того, что предлагают внести в Основной закон нашей страны клишасы, гундяевы и прочие нетрадиционные и традиционные участники политических баталий, то можно потерять всякую ориентацию. Впрочем, о подобном хорошо сказал ещё в октябре 1850 года Фридрих Энгельс: «Сумбурность формы и содержания, высокомерная пошлость и напыщенный вздор, неописуемая тривиальность и убогая диалектика» и — как следствие: «Сравниться с этим может только невероятное легковерие публики, принимавшей все это за чистую монету, за самую последнюю новинку…»
В принципе, на этом можно было бы уже и поставить точку. Если бы не предложение гражданина президента внести поправку в статью 67 нынешней Конституции РФ: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняет память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога». Тем самым память о наших отцах и дедах, которую всякий нормальный человек трепетно хранит в своём сердце, приравнивается к выгодной для буржуазной власти теории увековечивания нынешних несправедливых порядков, сводится к отказу трудящихся от борьбы за свои права здесь и сейчас в обмен на мифическое блаженство в загробном мире, где никто и никогда не бывал, отождествляется с отправлением религиозных обрядов, посещением православной церкви или синагоги.
Думается, что это совсем не так. По крайней мере, среди заветов моих предков ничего подобного не было и близко. Мой дед Владимир Маркович Соловейчик, уроженец Лепельского уезда Витебской губернии, с юных лет петроградский пролетарий, отдавший свою жизнь за нашу Советскую Родину в апреле 1942 года, защищая блокадный Ленинград от немецко-фашистских захватчиков, в то время активно открывавших на временно оккупированных советских территориях православные церкви, где предатели в рясах молились за «Гитлера-освободителя», ни в какого бога не верил: ни работая станочником-стахановцем на заводе имени Халтурина, ни на Ленинградском фронте. Вместе со всей своей бригадой вступил в дни «ленинского призыва» в ряды Российской коммунистической партии (большевиков), а если и верил в кого, так в гений Ленина. Не зря вся их бригада, подав заявление на приём в большевистскую партию, тут же попросила партийную организацию дать каждому вступающему имя Владимир — в память о усопшем вожде и учителе.
Другой мой дед Иван Андреевич Шашокин был из семьи староверов, сбежавших от преследований царской власти и верно служивших ей церковников на берега Волги. Казанский рабочий, поступивший по комсомольской путёвке — через рабфак — в МГУ и окончивший его, ставший кандидатом химических наук, заместителем директора и затем директором химического НИИ, смог бы он в условиях сословной монархии Романовых, где православие являлось государственной религией, попасть в университет, не говоря уже о дальнейшем? Ответ, думаю, очевиден… Комсомолец двадцатых годов, «синеблузник» (была такая форма молодежных агитационных самодеятельных театров — «Синяя блуза»), затем коммунист, он и в последние годы жизни убеждений не менял. Я очень хорошо помню его заливистый смех после мастерского исполнения антирелигиозных частушек времён Союза воинствующих безбожников, и то, как забавно он улыбался и какие смешные жесты мне показывал, объясняя, чем именно частная жизнь православных монахов отличается от частной жизни нормальных людей. Понятно, каков был его завет по божественной части. Если в кого и верил Иван Андреевич, то только в справедливость Советской власти, которая дала ему и таким, как он, всё.
Такие идеалы мне передали мои предки. И, думается, что в этом отношении в нашей стране я не одинок. Поэтому спекуляция на нашей общей исторической памяти, предпринимаемая ныне буржуазной властью, в конечном итоге обречена на провал. Давным-давно, ещё в 1844 года, известный мексиканский революционный демократ, юрист и просветитель Игнасио Рамирес в полемике с мракобесами прямо заявил: «Бога нет. Вселенная управляется по своим собственным законам». И эту истину не способны поставить под сомнение никакие конституционные поправки.
