Честно говоря, финальных серий «Карточного домика» я ждал с опасением. Для тех, кто не знаком с этим американским сериалом, напомню, что речь идет о проекте, ставшем не просто кинематографическим, но и политическим событием. Авторы создают своего рода параллельную историю США, где конгрессмен Фрэнк Андервуд и его амбициозная жена Клер постепенно продвигаясь вперед занимают оба руководящих поста в Америке. Мало того, что Фрэнк становится президентом, его жена, не удовлетворившаяся ролью первой леди, добивается должности вице-президента, а потом сама занимает овальный кабинет Белого Дома.
Понятно, что аллюзии на чету Клинтонов считываются буквально сразу же, тем более, что фильм снимать начали ещё до выборов 2016 года, когда Хиллари Клинтон ещё вполне могла в самом деле осуществить свою мечту и возглавить государство. Но, конечно, Фрэнк и Клер, хоть они тоже демократы (и тоже южане), это отнюдь не киноверсия четы Клинтонов. В исполнении Кевина Спейси и Робин Райт эти два персонажа зажили собственной, вполне убедительной жизнью.
В основу сюжета сериала положили трилогию английского писателя Майкла Доббса (по которой был снят и мини-сериал BBC), но политические институты двух стран настолько разные, а масштабы проектов настолько отличаются, что уже к середине сериала от первоначального английского источника мало что осталось.
Куда важнее то, что фильм, созданный компанией Netflix, оказался своего рода пособием по анализу американской политической системы, моделируя всевозможные ситуации, большая часть из которых никогда не имела места в действительности, но которые теоретически возможны. Как быть если вице-президент идет на выборы, чтобы вернуться в кресло губернатора, которое занимал раньше? Может ли первая леди занимать пост вице-президента? Что происходит, если президент оказывается в конфликте с аппаратом Белого Дома? Можно ли сорвать президентские выборы под предлогом террористической угрозы, и что произойдет после этого? В каждой из подобных ситуаций вымышленные персонажи ссылаются на реально существующие правила и законы, пытаются манипулировать институтами, партийными структурами, работают с прессой и формируют общественное мнение.
То, что политическая система, показанная в «Карточном домике», чудовищно коррумпирована, вряд ли кого-нибудь удивит. В США уже и так много говорят и пишут о политической коррупции. Однозначно положительных героев в фильме вообще нет, если только не считать нескольких честных журналистов, пытающихся вывести чету Андервудов на чистую воду, да и с ними не всё ясно, ведь пытаясь добиться своих целей, они тоже не всегда ведут себя безупречно.
В Вашингтоне все воруют, обманывают, берут взятки, шантажируют друг друга. В любом шкафу куча скелетов.
Но взрывной эффект всё-таки вызвало даже не изображение тотальной коррупуции, и даже не то, что в условиях, когда нечестно играют все, чета Андервудов, несмотря на все их манипуляции и даже преступления, неожиданно начинает вызывать симпатию у зрителей, но то, что всё происходящее, в сущности, не противоречит правилам американской демократии. Иными словами, обнаруживается, что творящиеся на экране безобразия представляют собой не отклонение от нормы, не нарушение правил, по которым развивается политический процесс в США, а как раз норму, без соблюдения которой этот процесс вообще был бы невозможен. Все живут и действуют именно так, потому что иначе нельзя.
Ещё более неприятный для правящих кругов Америки поворот фильм принял в конце 5-го сезона, когда речь напрямую пошла о сращивании правительства и бизнеса. Достигнув вершин власти, Фрэнк Андервуд неожиданно понимает, что не он контролирует процесс. Он может лишь влиять на него.
А реальная власть находится в другом месте — там, где в тиши закрытых клубов или в парках на фоне прекрасной природы собираются миллиардеры, владельцы крупнейших компаний.
Они, конечно, не всегда могут договориться между собой (и в этом единственная надежда для демократии), но если они приходят к общему мнению, справиться с ними практически невозможно. Бизнес стремится контролировать власть, причем не косвенно, опосредованно, а уже напрямую, диктуя администрации тексты вносимых в Конгресс законов или списки назначений на ключевые посты.
Чего в фильме нет категорически, так это каких-либо свидетельств существования демократии как власти народа. Да, есть система сдержек и противовесов, не только не предотвращающая коррупцию, но наоборот обеспечивающая для неё исключительные возможности, есть правила, процедуры, нормы. Есть разнообразие интересов и свобода для людей принимающих решения. Даже пресса более или менее свободна, хотя и находится под влиянием инвесторов.
В общем, всё это очень точно соответствует либеральным представлениям о желаемом государственном устройстве.
Как говорил первый мэр Москвы Гавриил Попов, «демократия это процедуры». Если все процедуры соблюдены, какое значение имеют мнения и интересы граждан, не относящихся к политической и деловой элите?
Пятый сезон завершался отставкой Андервуда, произносящего напоследок разоблачительную речь о сущности американской государственной системы. И не удивительно, что сразу же поселе выхода в свет очередных серий разразился скандал.
Нет, никто не выдвинул политических обвинений. Кевина Спейси разоблачили как нарушителя морали. Оказывается, почти полтора десятилетия назад он приставал к несвершеннолетнему мальчику, который, уже став взрослым мужчиной, вдруг вспомнил об этом и объявил во всеуслышание.
Спейси буквально затравили. Его лишили актерских наград, из сети исчез снятый им курс по актерскому мастерству. Съемки финального 6-го сезона были остановлены. На первых порах даже говорилось, что проект закрыт. Он был возрожден усилиями Робин Райт, которая, среди прочего, ссылалась на потерю рабочих мест (сериал обеспечивался трудом 2,5 тысяч человек).
Наконец, заключительные 8 серий вышли в эфир.
Фрэнка Андервуда сценаристы очень вовремя похоронили (благо он и по первоначальному плану должен был умереть, только немного позже). Клер, став хозяйкой Белого дома, начинает свое правление с острого конфликта с влиятельными людьми из бизнеса, которые ещё недавно её поддерживали. Она произносит гневные речи против олигархии. Её противники плетут интриги. И кажется, вот-вот сериал выйдет на новый уровень разоблачительной аналитики, демонстрируя модель открытого политического кризиса.
Увы, эти надежды рассыпаются в заключительных сериях. История политической борьбы превращается в психологический триллер, причем с не очень ясными мотивациями героев (что компенсируется поправкой на “поехавшую” психику персонажей). Теперь всё сводится к личным отношениям. Это по-прежнему увлекательно смотрится, тем более, что актеры по-настоящему выкладываются.
Финал вытягивает не только Робин Райт в роли Клер, но и Майкл Келли, играющий Дага Стемпера, бывшего главу администрации и фанатичного сторонника Фрэнка. Их сложные взаимоотношения и их конфликт держат нас в напряжении в буквальном смысле до последней минуты. Но когда фильм завершается, вы остаетесь в растерянности и недоумении. Политические-то конфликты чем закончились? К чему привела политика Клер? Чем завершился очередной конфликт с вызывающим под конец уже явную симпатию российским президентом Петровым? Всё это уже не имеет значения.
Строго говоря, последние 8 серий надо смотреть как отдельный фильм, своего рода сиквел, построенный по совершенно другой логике и созданный, в некотором смысле, для другого зрителя.
Да, поклонники пяти основных сезонов будут разочарованы. Но может быть всё главное, что хотели сказать создатели, уже было в тех сезонах сказано. А для тех, кто просто не хотел расставаться с некоторыми полюбившимся персонажами, сняли о них новый, совсем другой фильм. Тоже качественный и захватывающий. Но совсем не о том.
В общем, так или иначе, но настала пора расставания. «Карточный домик» завершился. А нам, зрителям, привыкшим с увлечением следить за экранными интригами четы Андервудов и их противников, остается лишь наблюдать за реальным политическим процессом в Америке и России. Где тоже преступлений и коррупции более, чем достаточно.
