Этот текст был изначально написан по итогам президентских выборов, однако несколько дней промедления и последующие события дают мне возможность высказаться по каждому из них. Лучше, на мой взгляд, изложить вещи в хронологическом порядке, поэтому начну с выборов. Надо сказать, что по мере приближения единого дня голосования вероятность слиться с «молчаливым большинством» в моем случае была чуть выше 50%, поскольку незадолго до памятной даты паспорт был сдан на продление регистрации, а голосовать по водительским правам или военному билету запаса, даже при такой потребности режима в явке… в итоге я уже стал подумывать на тему «что я скажу товарищам о том как я провел 18 марта», как вдруг, накануне я получил письмо от секретаря первички КПРФ, к которой некогда был приписан. Да, это по-своему приятно, когда партия стареет, костенеет, и вообще структурно теряет в численности, но «своих не забывает». Особенно в свете того факта, что с секретарем первички мы не общались почти пять лет, а формально меня можно считать исключенным за неуплату взносов с момента чуть раньше «крымнаш». В итоге вышло довольно забавно – будучи членом все той же комиссии, что работала на выборах губернатора Московской области в 2013-м, проголосовать не смог, зато отработал день с правом решающего голоса. От итогов выборов, я конечно, не ждал ничего особенного, но пока шла избирательная кампания, несколько раз в Москве я натыкался на «загрудининские» агитпалатки, и своими глазами видел, как газеты у агитаторов брали банковские инкассаторы (!), сотрудники полиции (!!) и даже некие состоявшиеся мужчины средних лет ради агитпродукции притормаживали свои джипы на ближайшем светофоре (!!!). Да, это не показатель социологии как таковой, но результаты, предположительно вовремя пересчитанные до нужных, заставляют задуматься о том, что была бы будь волеизъявление действительно демократическим… после вскрытия КОИБов я не поленился пересчитать бюллетени вручную, и увы, по количеству голосов и пропорциям электроника конкретного участка практически не слукавила.
Вот уже более недели, как оглашены официальные итоги. Строго говоря, результат этих выборов не есть победа, ведь победа предполагает борьбу, затраты сил, нервов, времени, в конце концов соревнование с соперником на равных. Точно также можно «побеждать» при прохождении компьютерных игр, например отключая искусственный интеллект (можно организовать бесконечное оружие, но в целом прием несколько отошел на второй план), или попадать на нужный уровень, просто найдя в сети файл сохраненного прохождения (savegame), который некто уже «вымучил» до тебя. Система лишь эффективно мобилизовала весь имеющийся ресурс – пропагадистский и административный; мы больше не можем сокрушаться ни о морали, ни о гражданском долге, ни о страхах за будущее – отлаженная государственная проправительственная и пропрезидентская иерархия выполнила задачу, которую перед ней поставили. Результат выборов воспринимается как однозначно туркменский – это досадно осознавать, но под различные разговоры о повышении качества жизни, производительности труда и внедрении «инноваций» в экономику вкупе с вялыми опасениями на тему «как бы не превратиться во вторую Северную Корею» мы приблизились к государствам Средней Азии по качеству попыток установить культ личности, – как, впрочем, и по качеству попыток раздать на кормление в нужные руки те отрасли и предприятия, которые еще не были приватизированы (с сопутствующим всему этому, в частности, широким кумовством на госслужбе и на рынке труда). Последовательно и расчетливо, действуя методом кнута и пряника, режим, под которым логично понимать президента и его администрацию совместно с правительством и премьер-министром как выразителей и проводников внутриполитических интересов олигархии, и шире, буржуазной бюрократии, выстроил «пирамиду» лояльности и покорности. Выстроил на страхе отлучения от доступа к ресурсам, к стабильной заработной плате и к праву на обладание сомнительной надеждой на карьерный рост. Едва ли эта система может пострадать иначе, чем от серьезных бюджетных проблем (цена нефть, конечно не достигает былых пиков, но пока, похоже, позволяет подпитывать лояльность бюджетников и силовиков; выпадающие доходы уже планируется добрать через повышение налогов с остального населения).
Что же касается результата левых в прошедшей кампании, то единственное реальное достижение как сторонников «народного» кандидата, так и противников участия в голосовании – попадание в поле зрения крупных СМИ. Тактически это, конечно, успех – но я бы не переоценивал его значимость. Это мало похоже именно на «прорыв информационной блокады», поскольку прорыв подразумевает закрепление на отбитом участке для дальнейшего наступления. Состояние известных мне левых организаций и вытекающая из этого их состояния неспособность (вкупе с нежеланием) к созданию единой общей структуры пока не позволяет говорить о запуске резонансных инициатив, на которые эти самые крупнейшие СМИ снова обратили бы внимание. Так что проблема организационного строительства остается стоять перед левыми организациями в полный рост.
Всего неделю спустя получил огласку скандал с выбросами газа на полигоне ТБО «Ядрово» в Волоколамске. Приехав на площадь перед городской администрацией вместе с делегацией «Левого Фронта», по мере проведения попыток агитации на месте я был неприятно удивлен. На моих глазах за ограждение выдворили двоих членов РРП с флагами, а потом обратили внимание и на нас, приехавших от ЛФ (мы тоже ходили с флагами). Некие двое граждан, на провокаторов вроде бы непохожие, весь остаток энергии спустили на нас, заставив в итоге также свернуть флаги, энергично нам доказывая что “здесь никому политика не нужна, здесь все ТОЛЬКО против свалки”. И это все – на улице Революционная, название которой, увы, не символизировало. Мы конечно сразу не ушли, в отличие от подопечных Бийца (а может мы их просто потеряли из виду без флагов), мы еще пообщались с людьми и пораздавали листовки. Но все же важно то, что в среднем присутствующие были настроены отчетливо аполитично. Это во-первых, а во-вторых по итогам общения с теми гражданами, кто все же вступал в диалог, можно с уверенностью сказать, что люди совершенно не связывают в своем сознании борьбу за экологию с борьбой за социальные права, за трудовые гарантии в конце концов. Совершенно нет понимания целостности и неразрывности системы социальных, юридических и экологических прав, которые сегодня есть неотъемлемые права граждан в ведущих странах мира (а Россия претендует на статус таковой). В-третьих, не наблюдалось понимания, что система политическая не более чем зонтик над системой экономической, в которой такие интересы замешаны, что одному небу известно.
Справедливости ради стоит заметить, что некоторые плакаты к солидарности все же призывали, но в свете уже написанного (а также в свете понимания, как тонко власти умеют раскалывать и сливать протесты), энтузиазма это не вызвало. Вообще, о каком-то рождении классового сознания здесь говорить едва ли приходится, было заметно, что пик протестного настроения прошел, а сам протест родился как реакция на стихийный раздражитель. Как человек с похмелья отмахивается от надоевшей мухи, не желая вставать с дивана. Единственная идея протестующих заключалась в формулировке “свалка опасна для здоровья (потому что мы уже в этом убедились), закройте ее”. Но не более того. До классового сознания и требования, например, отставки правительства здесь как пешком до Плутона. Конечно, опять же, ради справедливости отмечу, что уже возле въезда на саму свалку мы столкнулись непосредственно с активистами, и даже подписали петиции, но и здесь расчеты на радикализацию протестов неоправданны: эти активисты по общему правилу отчуждения с высокой вероятностью приобретут некий статус, промежуточный между низовым уровнем населения и госорганами типа общественной палаты и аппаратом губернатора МО. Ну, станут этакой элитой. Кто-то, не исключено, на очередных муниципальных выборах станет депутатом, а после будет медленно и нехотя интегрироваться в Систему.
Поводом для комментария по Волоколамску стал репортаж, снятый Рот-Фронтом в тот же день. Вернее даже не на сам репортаж, который, как мне думается, был снят далеко не с двумя респондентами, а потом просто смонтирован из двух наиболее удачных диалогов (теперь придется еще и пояснить, что я не против ни организации Рот-Фронт, ни против их методов съемки, компиляции и подборки видеосюжетов, это все их право), а на некоторые из комментариев, оставленные под видео в традиционно оптимистическом ключе “народ прозревает и скоро поднимется”. Товарищи, я вас умоляю. Еще не скоро. Совсем.
Не могу удержаться, чтобы еще раз не вспомнить о компьютерных играх. Над антисвалочным пикетом 25 марта барражировал квадрокоптер, что напоминало о городских сканерах из Half-Life 2. Разве что в игре они летали с помощью неведомой энергии антигравитации. Образ антиутопии лучше знаком нам, в частности, по роману «1984» Джорджа Оруэлла, но для части моего поколения милой сердцу интерактивной и мультяшной дистопией, лет так 15 назад позволявшей отвлечься от надоевших школьных заданий, стала именно упомянутая игра (другое дело что она воспринималась лишь как модный экшн без попыток заглянуть в глубь сюжета) а ведь если разобраться в сюжете, то Гордон Фриман вполне себе боролся с диктатурой. Кинофильмы, литература и компьютерные игры способны создать увлекательный мир или виртуальную реальность антиутопии и даже сформировать отношение у читателя/зрителя/игрока, но когда антиутопия деловито топчется рядом или летает над головой… ощущается совершенно иначе. Вплоть до полного неприятия. Мне точно неизвестно, сохраняет камера на квадрокоптере фото для последующей отгрузки «вручную» или сообщает данные напрямую, но логично предположить, что если таки напрямую, то прямиком в систему распознавания лиц.
Что касается произошедшей на днях трагедии в Кемерово, то не хотелось бы спекулировать цифрами количества жертв и перебирать все версии случившегося подряд. В то же время мы уже знаем, например, что у свидетелей и отдельных выживших брали подписки о неразглашении. Довольно глупо будет сказать нечто в духе «виноват Путин и коррупция», поскольку очевидно формула трагедии сложилась из двух слагаемых: «рубль сэкономленный есть рубль заработанный» и «нет преступления, на которое собственник не пошел бы ради 300% прибыли». Желание иметь налогообложение крупного доходного объекта недвижимости по «упрощенке» и институализированная возможность получения желаемого привели к тому что произошло. По мнению автора, «система» виновата настолько, насколько оказалась не в состоянии проконтролировать отрасль в целом и один конкретный объект (а возможности государства в сфере контроля воистину колоссальные, причем не только за неугодными гражданами – например, довольно качественно выполняет надзорные функции Центробанк в части контроля операций и транзакций финансовых учреждений). И в то же время это показатель отсутствия легитимности у российского периферийного капитализма как у системы, порожденной стихийной, торопливой приватизацией «сверху».
Было бы занимательным подумать на тему того, как бы отразились последствия трагедии на результате выборов, произойди она на две недели раньше, но это занятие не самое благодарное. Вообще, есть что-то инфернальное в событиях, произошедших в годы президентских выборов, начиная с 2000-го; но точно также, как в свое время трагедия «Курска» не задела гражданское сознание в достаточной мере и не породила влиятельных устойчивых структур гражданского общества, как не породил устойчивых структур социального протеста кризис 2008-2009 годов, как был аккуратно сведен на нет протест 2011-2012 годов (от того периода нам достался лишь Навальный, что в достаточной мере приручен властью), точно также власть, скорее всего, имеет некоторый набор планов, направленный на купирование текущей ситуации. Правительство четко нацелено на дальнейшее урезание социальных прав россиян и воспринимает кемеровскую трагедию как досадный, не вовремя произошедший форс-мажор. Разумеется, виновных найдут, покажут возмущенной общественности и показательно накажут. Разумеется, календарь пополнится еще одной траурной датой, а от произошедшего шока в обществе останется неприятный осадок. Наиболее активным из протестующих могут предложить организовать какой-либо социальный или благотворительный комитет, подконтрольный властям (с тем, чтобы держать активистов на виду, давая при этом чувство значимости). Несколько иная ситуация с «мусорными бунтами» – по слухам, протесты не утихают, и даже начали охватывать новые города Подмосковья. Пока неясно, как именно поведет себя власть, но можно предположить, что ответ будет состоять из комплекса мер по подавлению, уступкам и псевдоуступкам, и отсечению наиболее радикально настроенных элементов. Более того, почему бы не предложить жителям наиболее замусоренных городов также поучаствовать в реновации и тем самым не распространить одиозную программу еще и за МКАД?
Я не полностью согласен, что протестные группы сами должны и смогут политизироваться (а это на мой взгляд, необходимо, когда иные вопросы не могут быть решены иначе как через выдвижение политических требований). Как отмечает Борис Кагарлицкий, общество в значительной мере разучилось такие требования выдвигать; если мы опять же берем экологические протесты, то они априори являются более умеренными, нежели «традиционные» классовые.
Степень раздражения после произошедших событий явно выше среднего. И несистемные левые могли бы добиться конструктивного взаимодействия с нарождающимися протестными группами. По мнению автора, сопровождать протест необходимо начинать уже сейчас, иначе либо он выдохнется, либо окажется под влиянием противоположного лагеря. Другое дело, что в силу известных причин левые не готовы системно вносить социалистическое сознание в массы. Структуру еще только предстоит создать, правильному взаимодействию с протестом еще только предстоит научиться. Необходимый набор методов, решений и принципов еще только предстоит осознать. Пока же, все что мы можем сделать – это продолжать смаковать очередной инфоповод. Поскольку массы все еще инертны, правительство «мыслит как победитель» в направлении дальнейших реформ, а оргпринципы мы если и усвоили, то пока лишь на уровне выпуска сетевых журналов.
