Статья Марины Леванте «Гендерные теории или вековые стереотипы?» пытается объять собой необъятное, впрячь в одну телегу коня религиозных традиций и трепетную лань психологических и социологических гендерных исследований. Попробуем же отструктурировать намешанный в этой работе материал.
Несколько забавно, когда на марксистском ресурсе начинают рассуждать о «сотворённых Адаме и Еве». В эпоху набирающей силы клерикализации и мракобесия особенно важно знакомить как можно более широкий круг читателей не с давно всем известными религиозными мифами, а с научными исследованиями — историческими, биологическими и так далее. И цитаты из того же «Происхождения семьи, частной собственности и государства» в работах по гендерным исследованиям смотрелись бы куда уместнее, чем библейские сюжеты. Но, тем не менее, нельзя отрицать, что религия — мощнейший институт, оказавший огромное влияние на развитие человечества и на отношение к женщине в том числе. Очень подробно и поэтично описал историю гендерно-религиозного вопроса Чернышевский в четвертом сне Веры Павловны, мы же ограничимся кратким экскурсом.
Политеистические религии, хотя создавшие их общества и не признавали за женщинами право на равенство, всё же считали женщину субъектом, а не объектом. И для древних египтян, шумеров, минойцев, греков женская чувственность и способность рожать были источником поклонения, а не скверны. (Культ богини-матери, дающей жизнь и наслаждение, был настолько силён, что в раннехристианскую эпоху церкви, посвященные Богородице, строили на местах храмов старых богинь — Афины, Афродиты, Артемиды, Изиды). А в особо выдающихся случаях женщины античного мира могли своим умом, талантом и силой духа добиться высот в искусстве, науке, политике. Таких женщин было мало, имена их известны наперечёт, но они были.
В монотеистических же авраамических религиях женщина была сведена до роли объекта. Ветхий завет был создан народом, живущим в тяжёлых условиях во враждебном окружении. Понятно, что в таком обществе ценились физическая сила и выносливость со стороны мужчин и плодовитость со стороны женщин. И из-за этого разделения функций женская способность рожать из блага и источника поклонения стала тем самым «Евиным проклятьем», ибо женщина теперь была даже не подругой-гетерой, а имуществом, инкубатором. Даже десятая заповедь приравнивает «жену ближнего твоего» к «волу его и ослу его». А большинство ветхозаветных историй о выдающихся женщинах это истории о том, как их ум и сила духа помогли им преодолеть враждебные обстоятельства (особенно характерна в этом плане история Фамари, Быт. 38:6). Впрочем, есть в иудаизме одно явление, безусловно полезное и жизненно важное для женщин той эпохи — левиратный брак. Женщина, муж которой умер, выходила замуж за его брата (а могла и отказаться, хотя это было достаточно проблематично и даже унизительно для обеих сторон и практиковалось редко), то есть страх нищеты из-за потери кормильца ей не грозил. И то, на словах обуславливалось это правило не столько заботой о женщине, сколько заботой о памяти ее мужа, «дабы имя его не изгладилось в Израиле» (Втор. 25:5-6).
У христианства был шанс изменить ситуацию, но оно практически с самого начала пошло по неверному пути. Если читать сами Евангелия, то можно увидеть, что женщины там имеют ровно столько же прав, сколько и мужчины — они слушают Христа, говорят с ним, размышляют, учатся. В истории о Марфе и Марии Христос укоряет Марфу за то, что она слишком погрязла в земных делах, домашних хлопотах, потому не слушает его, не учится, не воспитывает свой интеллект и душу. Возможен ли такой упрёк женщине в дохристианскую эпоху? Но если читать «Деяния апостолов», можно увидеть, как этот шанс был вскоре упущен с подачи апостола Павла. Сам Павел, если обратиться к первоисточнику, Христа не видел. Наоборот, был ревностным гонителем христиан. Потом стал столь же фанатичным сторонником, но учение Христа понял криво и сильно исказил.
Именно Павел и оставил сентенции вроде «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают [о том] дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1 Кор 14:33б-35)» и «жена да боится своего мужа (Ефесянам 5, 22-33)». К чему это привело — известно. Пик такого отношения к женщине как к «сосуду греха» — «Молот ведьм», памятник мужскому шовинизму и неврозам на сексуальной почве; «охоты на ведьм» позднего Средневековья и раннего Нового времени, когда любая женщина, отличающаяся от стандартных требований (слишком красивая или слишком уродливая, слишком начитанная, слишком уверенная в себе или слишком истеричная, поддавшаяся страсти или кому-то отказавшая и оклеветанная, просто перешедшая кому-то дорогу) рисковала своей жизнью.
Веку к семнадцатому-восемнадцатому нравы смягчились, но ханжество продолжало цвести и пахнуть вплоть до окончания викторианской эпохи. И вместо того чтобы пересказывать конспироложеские опусы Дэна Брауна, с его «дочерью Христа и Марии Магдалины, основательницей династии Меровингов», лучше бы Марина Леванте рассмотрела именно этот аспект христианства.
Не лучше дела обстоят и в исламе. Хотя там есть лазейка, которую, к её чести, Марина Леванте смогла заметить: «мужья стоят выше жен потому, что Аллах дал первым преимущество над вторыми, и потому, что они из своих имуществ делают траты на них» (Коран 4,38). Теоретически, знающая этот постулат современная мусульманка может сказать, что если она работает и сама себя обеспечивает, то уже не стоит ниже мужчин. Но у многих ли хватит въедливости, наблюдательности и смелости, чтобы заявить об этом? Не говоря уже о том, что во многих традиционных обществах женщины изначально имеют очень мало шансов на образование, работу и логически из них проистекающую самостоятельность. И хадис «большинство обитателей ада — женщины», о котором сказала Марина Леванте, действительно существует.
Впрочем, по канонам ислама женщины опять же хорошо защищены экономически. Мужу вменено в обязанность содержать семью на приемлемом уровне. Левиратный брак также распространен. Но освобождение женщины из «золотой клетки» не слишком поощряется (а ведь не все женщины готовы всю жизнь провести дома, не имея никаких серьёзных интересов и занятий), да и проблему расхождения теории с практикой никто не отменял.
Итак, с религиозно-гендерным аспектом мы разобрались: «в гибельном фолианте нету соблазна для женщины».
Далее в своей статье Марина Леванте несколько сбивчиво, но задает в целом верные вопросы. «Но разве это означает, что и женщина точно так же не могла бы метать копье и убивать зверя для пропитания?». «Помимо гениталий, в младенчестве разве уже заметны те самые психологические различия, о которых беспрестанно говорят, обсуждают, складывают массу анекдотов?». Однако дальше вместо ответов на эти вопросы автор дает только набор разрозненных тезисов. Взамен описания «эпитетов, которыми награждаются мужчины» и рассуждений про кольчатых червей, необходимо поднять другие вопросы: а кому вообще выгодно это насаждение стереотипов, что с этим делать, как правильно внегендерно воспитывать детей?
Подменять понятия тоже не следует. От физиологии никуда не деться — женщины всегда будут рожать детей. Можно, конечно, прийти к обществу «прекрасного нового мира», с поголовным выращиванием детей в пробирках, но это настолько туманная и абстрактная перспектива, обросшая плохими коннотациями, что о ней и рассуждать нет смысла. А говорить надо о том, что беременные и кормящие женщины не должны надолго исключаться из общества. Что им должны обеспечиваться комфортные условия — медицинское обслуживание, ясли и детские сады, предоставление возможности как-то работать из дома в период декрета. Что нужна пропаганда более активного участия отцов в воспитании детей: мало кто в курсе, что и отпуск по уходу за ребенком и больничные отец может брать наравне с матерью. Это тоже абстракция, утопия, тем более в нынешних реалиях, но именно эти темы нужно поднимать, говоря о равенстве в семье, чтобы те самые реалии наконец-то изменились.
Ну, а другие аспекты: карьера и гендер, взаимосвязь биологического пола и гендерного поведения, когда женщина ведет себя маскулинно или мужчина феминно, и прочее, требуют отдельного пристального рассмотрения в рамках уже других работ.
