В Петербурге ученые потребовали вернуть скандальный законопроект о реформе Российской Академии Наук во второе чтение. Такое решение принял митинг, в котором приняли участие сотрудники питерских научных институтов, входящих в структуру РАН. Напомним, что такое же требование выдвигает и «клуб 1 июля», объединивший группу из 71 академика, каковая группа в начале июля заявила о своем отказе вступать в обновленную РАН.
Действующие политики, следуя установившимся еще в начале двухтысячных годов правилам, выступают за реформу, повторяя загадочные слова о необходимости избавить ученых от функции управления научным имуществом. «За» — Матвиенко, Нарышкин… Последний, правда, с оговорками… А вот бывший политический тяжеловес Евгений Максимович Примаков (сам, кстати, академик) высказался против. Предложил вернуть законопроект даже не ко второму, а к первому чтению.
Почему?
Не думаю, что Примаков испытывает какую-то обиду на Путина или неприязнь по поводу проигранной на рубеже 1999-го и 2000-го годов гонки за ельцинское президентское наследие. У Примакова, как и у всех профессионалов в политике, личные обиды легко отделяются от реальной оценки ситуации. Просто реформа и правда вредна. Мало того, что она вредна стране, она вредна всей российской элите в целом, поскольку подрывает имидж Путина как просвещенного консерватора.
Личное участие в продавливании академической реформы стало крупнейшим политическим просчетом Путина с момента его третьего избрания президентом России в 2012 году. Ведь Путина переизбрали в 2012 году не коммунисты и, естественно, не либералы с националистами. Путина переизбрали социальные консерваторы — люди, которые видели в Путине гаранта сохранения базовых социальных институтов: армии, школы, системы научных учреждений и т.д. Социальные консерваторы справедливо опасались, что в случае победы либералов, которые задавали тон в «болотной» оппозиции, эти институты подвергнутся даже не эрозии — они будут просто уничтожены. У таких опасений были все основания, если вспомнить персональный состав «болотных» ораторов: многие из них в 90-е годы возглавляли экономику и финансы при Ельцине, став в свое время для этих самых экономики и финансов приблизительно тем же, чем выступавшая с ними на одной трибуне Ксения Собчак со своим «Домом-2″ стала для телевидения.
И вдруг Путин, избранный для сохранения институтов, приступает к их сокрушительному реформированию — и по чьим лекалам?! По лекалам все тех же «болотных» ораторов (проект реформы РАН в своей основной части был написан в 2011 году нынешним членом Координационного совета оппозиции Михаилом Гельфандом, реформу РАН активно продвигает руководство «Вышки», в свое время фактически поощрявшее своих студентов идти на «болотные» митинги, к ней приложил руку и Сергей Гуриев, отъезд которого в Париж оппозиция объявила национальной трагедией). Ситуация почти такая же, как с Ельциным, который, разделавшись с политическими конкурентами в середине 1990-х годов при поддержке либерально-демократической (тогда) прессы, тотчас после победы начал эту либеральную прессу крушить (агрессивные захваты «Известий» и «Комсомолки» олигархами пришлись на первый «безальтернативно-спокойный» для Ельцина 1997-й год).
Эта ситуация усиливает главную дихотомию третьего срока Путина — противоречие между декларированными консервативными целями (усиление в обществе традиционных ценностей, укрепление суверенного научного и производственного потенциала и т.д.) и практикой ежедневного управления. Электорат Путина разъедают не Навальные и не Немцовы, его разъедают картины ежедневной уличной жизни. Когда в официальных газетах и по телевизору говорится об укреплении семьи и верности, а рядом с этими призывами в киосках лежат журнальчики «интимных» объявлений и негры раздают аналогичную продукцию у выхода из метро. Когда говорится о борьбе с нелегальной миграцией и о рабочих местах для местного населения, а на каждом шагу завозные рабы в оранжевых робах корежат уложенный ими же асфальт и пилят старые деревья. Когда армию «укрепляет» эффективный менеджер Сердюков, и он не несет наказания за вскрывшиеся делишки «Оборонсервиса», зато в тюрьме умирает директор школы, попытавшийся собрать деньги с родителей на то, чтобы дать детям нечто сверх постсоветского образовательного минимума — один из родителей «стукнул» куда надо…
Все эти разрушительные несоответствия снижают авторитет Путина. Правда, вопреки надеждам Запада, они неспособны кинуть население в объятия либералов. Либералы, включая некоторых «болотных», в свое время как раз и создали условия для массовой миграции дешевой рабочей силы, эти же либералы всегда с презрением говорили о военных, легко отдавая их в руки предтеч Сердюкова и т.д. Но это несоответствие консервативной риторики Путина и происходящего на улице укрепляет в обществе подозрение, что Путин — всего лишь «один из этих» (постсоветских «реформаторов»), а потому хрен редьки не слаще и голосовать вообще не за кого.
Проблема, однако, в том, что «продавливается» реформа уж как-то совсем не интеллектуально, используются топорные методы. Министр Ливанов сообщил, что проект реформы РАН у него был готов еще весной. А потому, мол, благодарите Бога, что все не началось еще раньше. Ну и что? Проект «ваучерной» приватизации и сопутствующих операций Анатолий Чубайс, Михаил Дмитриев и несколько других господ готовили еще небогатыми людьми в середине восьмидесятых, но разве это служит оправданием той достославной афере?
Ну, а поддержка реформы от либеральных инсургентов в социальных сетях выглядит уж совсем убого: мол, раз академики не выступали против РПЦ и других «мракобесов», то прямая дорога академии — в небытие. На самом деле, как раз те, кто сейчас активно сопротивляется реформе, и раньше не молчали. Но это либеральных блогеров не смущает.
И уж совсем мы не слышим слов поддержки реформы от тех, кто больше всего помог Путину победить на выборах 2012 года. Социальные консерваторы или возражают против реформы, или подавленно молчат. О «необходимости» реформы РАН говорят больше всего как раз авторы либеральной газеты «Ведомости» или уж совсем сервильные провластные публицисты.
Можно ли искренне, а не из конформизма или по недомыслию поддерживать перекройку РАН с передачей управления активами академии некоей новой организации — Агентству научных институтов РАН? Уже безграмотный язык законопроекта говорит о его авторах многое. «Освобождение ученых от функции управления имуществом»… Скажите, а воровство — оно разве не освобождает обывателя от функции управления ненужным ему имуществом? А критерии эффективности, выдвинутые реформаторами? Количество научных публикаций за рубежом, индекс цитирования… Мы все сегодня являемся свидетелями того, как в зарубежной печати зашкаливает количество публикаций о царящей в России «гомофобии». Тиснуть статейку в поддержку российских геев в «Либерасьон» или «Гардиен» — плевое дело. С руками оторвут и какое-нибудь социологическое исследование на эту тему и в толстом западном «научном» журнале — стоит лишь изменить лексику с ругательной на научную. Вот вам будет и публикация в зарубежном издании, и индекс цитирования. Только вот какова будет подлинная научная ценность этих исследований?
Давно пора понять: сегодняшнее состояние общественных наук на Западе — плачевное, наука там находится под таким давлением политической конъюнктуры, какое российские ученые переживали в двадцатые годы: во времена, когда за мнения еще не расстреливали, но «прогрессивная жандармерия» была способна довести до самоубийства (у Есенина и Маяковского они удались, а Пастернак лишь наглотался в 1928 году йоду).
Это о «критериях эффективности». Что же касается независимости, то не стоит забывать: даже при Брежневе советские академики отказались исключить из своих рядов Андрея Сахарова. В девяностые годы залогом независимости Академии наук, часто оппонировавшей Ельцину и реформаторам из Института экономики переходного периода г-на Гайдара, была собственность, оставшаяся у нее в управлении. Что будет теперь? Пример терпимости реформаторов-либералов у нас перед глазами — судьба тысяч научных институтов, школ, предприятий, уничтоженных нынешними инициаторами реформ за последние 20 лет. Всякий раз перед разрушительной реформой мы слышали то же самое, что услышали сейчас от ответственной за реформу РАН г-жи Голодец: «Я беру на себя ответственность!» И всякий раз после банкротства соответствующего учреждения эти господа ответственности не несли, напротив — наказывалась любая попытка напомнить им об этой самой ответственности.
Впрочем, думается, что организаторы нынешней реформы РАН неплохо запомнили марксистское положение из курса политэкономии социализма, который они нынче так высмеивают. Без собственности нет независимости. Собственность (включая здания и землю) — это базис. И если базисом овладеют авторы нынешних реформ в образовании, церемониться с надстройкой (то есть с престарелыми академиками, а заодно и с молодыми учеными) эти господа не будут. Быстро заменят чужую надстройку своей. Реформатор и бывший министр экономики периода девяностых Евгений Ясин недавно неплохо подытожил претензии созданной им «Вышки» к академии: «Как это: Глазьев — академик, а я нет?!» В самом деле — непорядок.
