«Репетиция симфонического оркестра с новым дирижером. Тот замечает, что концертмейстер первых скрипок все время морщится.
В перерыве:
– Простите, вам не нравится мой жест?
– Нет, ну что вы…
– А может, Вам не нравится моя манера дирижирования?
– Нет! Нет! Что вы!
– Интерпретация?
– Нет! Что вы!!! Как можно?
– Так в чем же дело? Почему вы морщитесь?
Шепотом, оглянувшись:
– Дело в том, что я с детства ненавижу музыку».
Старый одесский анекдот
Недавно мне попалась статья, где говорилось, что Министерство образования и науки критикует старую модель профессионального обучения музыке, балету и другим искусствам. Ведь обучение это принято начинать в семь, а то и в пять лет. Однако чиновники считают, что это рано, ребенок еще не имеет своей воли, за него решают родители. Хорошо бы отложить это дело хотя бы лет до пятнадцати, когда дети уже смогут принимать самостоятельные решения. И права ребенка будут соблюдены.
Ну, наконец-то! Жаль, что так поздно. Сколько искалеченных судеб можно было бы спасти, если бы эта идея пришла в головы чиновникам раньше.
Пытка музыкой. Крики со двора: «Выходи!» Краснея от стыда, выходишь на балкон. «Не могу, мне надо заниматься…» Дружный смех ребят.
А ведь на свете есть столько чудесного. Коньки, лыжи, салочки, прятки. Можно просто играть, слоняться, болтать. Обычные, нормальные дети так и делают. И только ты, несчастный «одаренный» ребенок, лишен детства. Кисть должна быть «мягкой», «подушечки» на пальцах – твердыми. «Ригодон», «Болезнь куклы». Ненавистные, тоскливые звуки.
Потом начинается школа. И когда все дети разбегаются по домам, ты плетешься в музыкальную школу, где тебя будут изводить не только инструментом, но еще и сольфеджио, и хором. На дворе смеркается. Освещение в школе тусклое, зеленоватое. Зеленоватые лица детей, в уродливых колготках, рейтузах, мятых коричневых платьицах – они ведь не смогли переодеться после школы… Хочется есть – ведь никем не предусмотрено, что надо где-то питаться. Придешь домой – всегда по слякоти, каким-то снежным торосам. А там надо еще делать уроки, готовиться к «обычной» школе. Вечное невысыпание.
А потом – экзамены, концерты. Какие-то «отчетные» концерты. Страшно выходить на сцену, страшно забыть, сбиться. А в «обычной» школе только издеваются: никто не относится серьезно к твоим мучениям.
Маленького Моцарта истязал отец. Он таскал по концертам тщедушного ребенка, клавиатуру закрывали платком, чтобы он играл вслепую. Мальчик должен был играть, играть, играть.
Знаменитые музыканты рассказывают, как в детстве их ПРИВЯЗЫВАЛИ к стулу.
Сутулость, близорукость от постоянного сидения за роялем. Вечно скособоченная шея у скрипачей. Широкая грудная клетка у духовиков, через которую вместе с воздухом, кажется, постепенно уходит способность мыслить. Искалеченные ноги балерин.
И всем этим надо заниматься почему-то с детства. Едва ли не с пяти лет, когда дитя вообще еще мало что соображает. Нет, родителям подавай вундеркинда.
«Музыкалка» была проклятием всего советского времени. Люди стремились быть культурными, оглядывались на интеллигенцию, которая как-то умудрилась заразить общество своими идеалами.
Правда, красивое полированное пианино, к тому же покрытое ажурной салфеточкой (о слониках я даже не заикаюсь) все настойчивее становилось частью «мещанского» благополучия. Детей, впрочем, продолжали учить.
Однако потом выяснялось, что и второсортных наших скрипачей с руками отрывали лучшие западные оркестры. И даже в тяжелые годы после перестройки судьбы многих музыкантов складывались не так уж плохо. Музыка оказалась вполне рыночным, прибыльным делом.
И все же спрос на музыку не спасает творческое образование. Чиновники, видимо, рассуждают как бизнесмены: если игрой на скрипке можно хорошо зарабатывать, то пусть и в образование родители вкладывают свои деньги.
Журналисты полагают, что борьба за права ребенка – это лишь первый шаг. Элитным школам не будет сделано никакой поблажки. Если они хотят выжить и сохранить свои традиции, пусть превращаются в коммерческие заведения. О рядовых музыкальных школах лучше и не вспоминать. Поскольку после такой реформы они никого подготовить не смогут, их в конце концов закроют вообще. Финансирование уже урезали, так что мы еще будем присутствовать при окончательном решении музыкального вопроса.
Отныне мучить детей можно будет только за большие деньги.
Чиновники, которые хотят реформировать творческие школы, наверняка, сами много претерпели от своих родителей и искренне хотят помочь малышам.
Похоже, к власти пришли люди, с детства ненавидящие музыку.
