В самом конце октября я в составе небольшого московского десанта ездил в Тверь. Существование этого города всегда было для меня загадкой. Ведь располагаясь между двумя столицами, он по всей логике российской сверхцентрализации давно должен был стать пригородом обеих. Зачем, казалось бы, учиться или работать в Твери, если под рукой совсем другие возможности и цели? Однако перспектива, открывающаяся с берегов Волги, заставляет задаться иным вопросом. Центр русского государства должен был находиться именно здесь, и лишь в силу какого-то нелепого недоразумения Россия начала свое восхождение в Москве, в течение веков распространяясь вниз по течению великой русской реки, а затем на восток и запад. Впрочем, времени на исторические рефлексии было немного, так как у нашей поездки была вполне конкретная и весьма нетривиальная цель. Мы должны были рассказать тверским чиновникам, как им организовать работу в интернете.
Тверской губернатор Дмитрий Зеленин входит в число главных подвижников российской модернизации, среди которых на региональном уровне также можно упомянуть Никиту Белых (Вятка) и Олега Чиркунов (Пермь). По распоряжению Зеленина на местных чиновников и свалилась эта нелегкая обязанность: начать отчитываться о своей работе перед народом напрямую, через социальные сети и блоги, как это делает и сам губернатор. На сегодняшний день для рядового отечественного бюрократа эта задача столь же невыполнима, как, скажем, полет на Марс. Вот мы и отправились в Тверь готовить их к романтической карьере покорителя новых пространств. В планшеты (т.е., разумеется, в планшетные компьютеры одной американской фирмы) были заправлены карты социальных сетей, графики, диаграммы и тезисы выступлений. И мы полетели.
Прежде чем описывать отдельные впечатления от этого уникального опыта тьюторства российской региональной бюрократии, я бы хотел сформулировать некоторые общие тезисы. Разумеется, вся российская гонка за модернизацией немного (а может быть, и очень в значительной степени) напоминает деятельность О.И.Бендера по реорганизации Нью-Васюков в шахматную столицу мира. Я вполне отдаю себе в этом отчет и ничьих чепчиков в воздух не бросаю. Тем не менее, тверская поездка вовсе не была симуляцией. Я думаю, что ставку в данном случае стоит делать на так называемые непреднамеренные последствия (термин, использованный в заголовке работы либерального экономиста Дипака Лала). Модернизация, как официоз, неизбежно провалится, но как когнитивная модель и навязчивая идея она может выжить, закрепиться и победить. То есть в самой риторике модернизации, в пресловутом забалтывании содержится перформативный акт: при помощи постоянного возвращения к теме технологического и интеллектуального обновления в сознании определенной части общества возникает новая картина мира, которая постепенно начинает раскалывать старую реальность. И как раз на примере зеленинских чиновников это можно удачно проиллюстрировать.
Кратко говоря, местная тверская бюрократия не испытывает по поводу «инноваций» никакого энтузиазма. Самые смелые чиновники даже открыто признают, что с их точки зрения весь интернет – это большая трата времени, что для общения с народом у них есть пресс-секретари и помощники, и что им нужно работать, а не отвлекаться на всякие глупости, вроде твиттера. Но они добросовестно выполняют административное распоряжение губернатора, действуя в этаком классическом добровольно-принудительном порядке. Инновация, таким образом, спускается сверху. Интернет нужен чиновникам вовсе не для того, чтобы лучше понимать нужды населения, а чтобы отчитаться перед начальством. Вот тут, на мой взгляд, и наступает неожиданный «катарсис». По доброй воли чиновники в интернет никогда бы не пошли, но после того, как их выгнали на эту полянку палками, как жителей платоновской пещеры, покидающих ее из-за насилия со стороны философов, – после этого точка невозвращения оказывается пройденной. Как только это случилось, что-то меняется. Замкнутый административный мир оказывается залитым ярким светом онлайнового солнца. Чиновники видят истинную реальность, которая оказывается гораздо более широкой, чем они думали прежде. Их насильно учат общаться с людьми вживую, и в конце концов все это приводит, я верю в это, к реальным изменениям – бюрократия начинает мутировать. Сначала, повторюсь, лишь для того, чтобы адаптироваться к новым требованиям начальства. А вот дальше онлайновое бытие должно всерьез начать определять бюрократическое сознание. И любая помощь в этом движении, думается мне, будет небесполезной.
В первый день поездки я вместе с другими экспертами выступал перед традиционной студенческой аудиторией, собравшейся в областной научной библиотеке. Если вдруг кто-то из тверских чиновников читает эти строки, то у меня к ним большая просьба: отремонтируйте в библиотеке туалеты. Рассуждать о модернизации с такими туалетами категорически нельзя, никто все равно не поверит. Хотя мы и попытались.
Студентов было, к счастью, довольно мало, человек 40, может быть, поскольку административный ресурс не использовался. За это организаторам нужно сказать спасибо, и это была несомненная инновация. Соответственно, пришли люди, для которых предмет разговора представлял какой-то реальный интерес. Дискуссия была построена нами вокруг основных функций твиттера как передового на сегодняшний день инструмента социальных медиа. Я прочитал на этот счет «микролекцию о микроблогах», чтобы формат соответствовал содержанию. Я также призвал публику во время лекции записывать свои впечатления от нее в твиттере: ведь это и есть позиция активного слушателя, сотворчество, когда мы не просто пропускаем что-то через уши, но и реагируем на услышанное, критически осмысляем его, делимся нашими мыслями с миром. Наш десант я назвал передвижным отрядом цифровой революции и призвал студентов участвовать в революционных изменениях, которые происходят на наших глазах. Ведь поскольку мы находимся в эпицентре событий, то и глазом не успели моргнуть, как одна эпоха в истории человечества в течение считанных лет сменилась другой: мир с Google и Facebook – это совсем другой, новый мир. И ключевые изменения здесь еще впереди. Твиттер, в свою очередь, выступает в этом мире в качестве инструмента экологии сознания. Минимализм 140 символов позволяет выбирать из потоков ссылок и сообщений только те, которые вам действительно нужны, не переходя по бесконечным веб-страницам. Твиттер также является удобной формой организации работы творческих коллективов (по сути, это мечта коммунитариста, но это совсем отдельная тема). Более того, Твиттер создает идеальное эгалитарное пространство, где президент Медведев не имеет никаких привилегий. Он точно также как и все мы должен довольствоваться 140 буквами и ни запятой больше. Я высказывал еще какие-то тезисы, но судя по реакции публики (их можно найти в твиттере по хэштегу #twitclass), запомнились в основном эти.
Неадминистративный характер присутствия публики выразился и в довольно живой дискуссии, последовавшей за нашими сообщениями. В частности, я обратил внимание на достаточно стандартный, но весьма эмоциональный вопрос о Твиттере и клиповом сознании, фрагментации знания и человеческого внимания. Мой ответ на этот вопрос состоял в том, что идея клипового сознания является одной из популярных сегодня форм мифологического мышления, согласно которому у человека есть некоторое «естественное» или «стабильное» сознание, определяемое количеством и длиной информационных сообщений, потребляемых им в единицу времени. Очевидно, что сама эта метафора навязана культурными практиками, связанными с письменным и печатным текстом, т.е. той информационной культурой, которая доминировала в нашей цивилизации в течение многих столетий. Но стоит лишь вспомнить знаменитые аргументы, сформулированные Сократом против письменности, чтобы понять, что любая информационная революция порождает подобную антагонистическую реакцию со стороны консерваторов.
Студентов, пришедших на лекцию, пригласили затем на «Твиттер-вечеринку», которая состоялась тем же вечером. На ней среди прочих гостей появился Зеленин. Он спокойно, без пафоса и какого-то нарочитого популизма общался с публикой, включая тех же самых студентов, и это, безусловно, было очень хорошим достижением. Соприкасаясь с реалиями регионального российского управления, понимаешь, что это, по большому счету, настоящее чудо: для большинства российских чиновников такой выход «в народ» превратился бы в официальное мероприятие, в ходе которого студенты толпились бы в загончике и задавали заранее согласованные вопросы под бдительным присмотром охраны и кураторов. Ничего подобного я в данном случае не заметил.
Музыкальная часть вечеринки на мой вкус сноба была отвратительной. Местный певец, молодой человек в коротких джинсах, лысый и татуированный, кривлялся перед микрофоном, пытаясь попадать в ноты и кое-как составляя слова песен собственного сочинения. Так что мне пришлось надеть наушники и большую часть вечера вместо того, чтобы общаться с публикой, читать со своего электронного ридера книгу по истории Венецианской республики. Музыкальную часть, дорогие твиттеряне, надо модернизировать, так же как электронно-политическую, иначе к общению будут открыты лишь люди со стальными нервами, готовыми терпеть весь этот акустический хоррор.
Основная встреча состоялась на следующее утро. В большом зале заседаний в областной администрации мы показывали слайды и рассказывали о базовых вещах, связанных с распространением информацией в современных социальных медиа. Что такое бот? Как распознать виртуала? Почему информационные кампании бывают выигрышными и проигрышными? В чем состояла ошибка губернатора Турчака, среагировавшего на хамство со стороны блогера? Какая аудитория характерна для «Одноклассников», кто сегодня мигрирует в Facebook? Как можно читать газеты при помощи Твиттера? Как узнать, что пишут о вас блогеры? Как блоги взаимодействуют с традиционными СМИ?
Я в качестве политолога отвечал в основном за теоретическую часть, которая, надо сказать, чиновников не слишком волновала. Они честно хотели научиться тем практическим вещам, которые требует от них губернатор. А про демократию они и так все знают лучше любого очкарика из университета. Поэтому я подробно останавливался на примерах. Я показал чиновникам «Человека-Грызлова» и объяснил, как реагировали на него блогеры. Рассказал о природе рынды. И все-таки перешел к необходимым обобщениям: интернет пришел всерьез и надолго, это не временная прихоть нынешнего президента России. Нужно готовиться к еще более серьезным изменениям. Нужно понимать, что люди захотят контролировать вашу работу онлайн, поскольку у них будет техническая возможность это делать. Лучше, чтобы инициатива тут исходила от самих чиновников. И так далее. Больше всего, правда, слушателям понравился пример того, как интернет меняет все отношения между людьми. Речь шла о раздельном браке (форма проживания супругов, распространенная в основном в США, где насчитывается несколько сот тысяч таких пар: муж и жена живут в отдельных домах и квартирах и ежедневно общаются через интернет). Давайте еще поговорим о раздельном браке! – требовали чиновники. Главное, усмехался я про себя, они запомнят, что шутки с интернетом кончились.
Были критические замечания. Чиновники жаловались на то, что требовать от них идти к народу в интернет невозможно, потому что для этого нет соответствующей законодательной базы. И что более того, по закону о госслужбе, им вообще надо помалкивать. It’s just a kind of digital gap, – успокоил я чиновников. Скоро все образуется, нормативная база будет откорректирована, ну или вас тут вообще не будет. Реальность такова, и закрывать на нее глаза было бы глупо.
