Признаком «серьезности» для российского политика служит отсутствие у него собственной программы. По крайней мере, самые серьезные политики в нашей стране – президенты и их преемники – давно уже не представляют таковой избирателю. Правда, отсутствие у них предвыборной программы компенсируется наличием посланий президента Федеральному Собранию, которые в последние годы призваны обозначать идеологический и программный вектор государственной политики.
В этом смысле послание нового президента РФ российским парламентариям появилось довольно запоздало – но вполне по законам жанра.
Образ Дмитрия Медведева вообще пережил интересную эволюцию. С декабря прошлого года, когда Владимир Путин назвал имя своего преемника, отечественные политологи практически единодушно согласились, что «Медведев – либерал». В том смысле, что Дмитрий Анатольевич – либерал в духе «молодых реформаторов» 1990-х, который вернет в Администрацию президента Александра Волошина, освободит Михаила Ходорковского и вообще попытается вернуть Россию в эпоху Ельцина. При этом на вопрос, на чем основываются такие выводы, эксперты бодро отвечали: «Все так говорят!»
Однако прошел май, июнь, июль, а ничего «либерального» Медведев так и не совершил. Напротив, заключенные по делу ЮКОСа так и остались в тюрьме, а то и приготовились к получению дополнительного срока, а никакие постаревшие «младореформаторы» в его команде не появились. К тому же реакция Кремля на августовские события в Южной Осетии явно привела российских либералов в шок.
В общем, тема «Медведева-либерала» изрядно поблекла, хотя и не исчезла совсем.
Между тем вопрос о том, «кто есть мистер Медведев», по-прежнему остается открытым. Поэтому и тема «Образ Дмитрия Медведева в его послании Федеральному Собранию», носящая явно «школьный оттенок», имеет довольно серьезные основания для рассмотрения.
Прежде всего, те, кто услышал бы только внутриполитическую часть послания и при этом все еще сохранил надежду на «Медведева-либерала», вполне мог бы увидеть Дмитрия Анатольевича в таком свете. Ведь уменьшение нормативной численности политических партий, снижение избирательного барьера и ряд других мер действительно выглядят как признаки долгожданной оттепели. Впрочем, большинство этих мер являются таковыми лишь на первый взгляд.
Действительно демократическим является снижение требований к численности партий, необходимой для их официальной регистрации. Впрочем, это не гарантирует, что подход к регистрации станет свободнее.
Достаточно либеральным выглядит и предложение освободить от сбора подписей на федеральных выборах партии, сумевшие пройти в законодательные собрания хотя бы трети регионов.
Идея о том, что «парламентские партии должны иметь четко сформулированные гарантии освещения их работы в государственных СМИ», давно поднималась оппозицией. Однако в послании она сформулирована настолько расплывчато, что о ее реальном значении пока говорить рано.
Предложения доверить выдвижение кандидатур на места губернаторов исключительно партиям, победившим на региональных выборах, а право заседать в Совете Федерации – лишь выходцам из рядов депутатов муниципальных и региональных представительных органов также вполне либерально. Точнее, это уступка региональным элитам. Впрочем, практика показывает, что даже губернаторы-тяжеловесы, полностью контролировавшие местные отделения «Единой России», не пытались воспротивиться отстранению от должности, а их прежние сторонники в региональном парламенте без всякого сопротивления принимали назначение любого нового губернатора, даже ни разу не бывавшего в их краях.
Что касается изменения порядка формирования Совета Федерации, то он более логичен, чем предыдущей. Впрочем, не совсем понятно, почему наряду с депутатами региональных заксобраний в верхнюю палату парламента смогут попасть и депутаты муниципального уровня. Все-таки это несколько расходится с нормами Конституции. Но как бы то ни было, это не означает, что теперь всем кандидатам в члены Совета Федерации придется проходить через горнило полноценной избирательной кампании – они вполне смогут получить депутатский мандат, выдвигаясь по партийным спискам.
Что касается отмены избирательного залога, то в российских условиях эту меру вряд ли можно назвать демократичной – ведь внесение залога было единственным способом обойти возможную дискриминацию при проверке собранных подписей.
Требования о постоянной ротации партийного руководства звучит привлекательно, но обычно такие вопросы регулируются не государственными, а внутрипартийными актами. Возможно, это предложение – шаг к переформатированию оппозиционного политического пространства, который хочет инициировать Кремль.
Обязательный ежегодный отчет правительства перед Госдумой в любом случае будет носить чисто символический характер – ведь в послании не обозначено, что от утверждения этого отчета будет зависеть судьба правительства.
Наконец, требование, чтобы «партии, получившие от 5 до 7% голосов, могли рассчитывать гарантированно на 1-2 депутатских мандата», выглядит довольно странно. Во-первых, это предложение привязано к прошедшим парламентским выборам, но на последних выборах не было партии, которая получила бы меньше семи, но больше пяти процентов голосов. Во-вторых, будет странно, если партия, получившая 7,1 % голосов, получит не менее 32 мест в Думе, а заручившаяся поддержкой 6,9 % – всего «1-2 мандата». И в-третьих, непонятно, откуда взялась эта цифра – «1-2»? Скорее уж тогда в парламент должна проходить федеральная тройка.
Также во вполне либеральном духе была выдержана критика номенклатуры: «Между тем государственная бюрократия по-прежнему, как и 20 лет назад – руководствуется все тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности. Эта логика подталкивает ее к опасным выводам и опасным действиям. Бюрократия периодически "кошмарит" бизнес – чтобы не сделал чего-то не так. Берет под контроль средства массовой информации – чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс – чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды – чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому. И так далее. В результате, государственный аппарат у нас в стране – это и самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, сам себе партия и сам себе в конечном счете народ».
Заявление интересное, но вряд ли Медведев в действительности будет что-то менять. Прежде всего, если он и правда захочет оттеснить Путина от рычагов управления, как утверждают некоторые эксперты, то именно «вертикаль власти» позволит сделать это в кратчайшие сроки. А кроме того, все остальные сейчас настолько ослаблены, что Медведеву будет очень трудно опереться на что-то, кроме бюрократии.
Собственно, на этом либеральная часть послания и заканчивается. Увеличение срока президентских полномочий, которого все ждали от «силовика» Путина, сегодня будет проводить «либерал Медведев». Отметим, что мировая практика тяготеет, наоборот, к сокращению срока полномочий глав государств – обычно до 4 лет.
Стоит также отметить, что послание можно считать значительно более ориентированным на внешнюю политику, чем все послания Путина последних лет. И значительно более антиамериканским по риторике.
Собственно, это все, что можно сказать о содержательной части этого документа. Поскольку, в отличие от путинских посланий, которые можно критиковать, но нельзя не признать, что они состояли из вполне конкретных утверждений и предложений, документ, подготовленный командой Медведева, содержит куда больше общих фраз. Причем послание практически не коснулось экономического кризиса, хотя было к нему приурочено.
Однако из речи Медведева можно сделать несколько выводов. Прежде всего, несмотря на некоторые уступки малым партиям, региональным элитам, символические либеральные жесты и антибюрократическую риторику, понятно, что административная вертикаль будет только укрепляться. Судя по всему, именно ее укрепление и рассматривается действующим руководством как главный инструмент для борьбы с последствиями кризиса. Вспомним о высказываниях Медведева по поводу тех сил, которые попытаются «раскачивать обстановку», пользуясь экономическими проблемами. На этом фоне вопрос, является ли охлаждение между Путиным и Медведевым реальностью или лишь фантазиями политологов, отступает на второй план. В целом, очевидно, что основные установки, заложенные еще при Путине, вряд ли будут серьезно меняться. Даже если вдруг это понадобиться основателю этой системы – самому Путину. Кажется, в одном он точно оказался удачливее предшественников. Ему удалось построить систему, которая, каковы бы ни были его собственное политические перспективы, в ближайшем будущем готова прекрасно работать даже без него.
