Участие России в вооруженных конфликтах — не причина кризисных явлений, а их следствие. В «тучные» годы элиты мировой экономической и политической периферии накачиваются долларами только для того, чтобы стать резервом для центра в периоды глобального спада.
На рубеже 2014-2015 годов Россию закрутило в горловину мирового экономического кризиса. На крупнейших компаниях «повис» долг перед западными кредиторами около 700 млрд долларов, а страна была «отцеплена» от долгосрочных займов в валюте. Угроза неконтролируемого ослабления рубля и инфляции ставили под сомнение возможность всякого экономического роста. При сохранении высоких объемов импорта остатки валюты утекали бы из страны, разгоняя все больший спрос на доллары и евро. Именно с этим связаны российские «контрсанкции»: необходимо было отказаться от товаров, выпуск которых можно сравнительно быстро наладить внутри страны. В результате, по данным Евразийской экономической комиссии, за весь 2015 год экспорт в долларах сократился на 45% (около 344 млрд долларов), а в пересчете на рубли увеличился на 4,2 % (около 18 трлн рублей). В свою очередь, импорт составил 183 млрд американских долларов (- 57 %) или 9,6 трлн рублей (- 4,1 %).
Начала реализовываться политика импортозамещения. Ей и способствовал обвал рубля. Ушел импортный паритет: те продукты, которые поставлялись в Россию даже из Китая, в пересчете на рубли стали стоить непомерно дорого. С другой стороны, повысились рублевые доходы от продажи товаров за рубежом, а российские товары получили конкурентное преимущество по цене. Именно форсированный экспорт поддержал ведущие предприятия страны.
Девальвация российской национальной валюты имела место практически все 90-е годы прошлого века, но экономика не испытала взлета. В 2008 году также произошел обвал рубля, но и за ним не последовал рост.
Это связано с высокими показателями инфляции, которые делали невозможным кредитование в рублях, что тормозило качественное развитие производственной базы.
Инвестиции в национальной валюте делать было бессмысленно, потому что «длинных денег» физически не было, так как высокая ставка по займам съедала бы всю прибыль от реализации проекта. Внутренний рынок был практически бесперспективным, а на внешнем все операции осуществлялись только в долларах.
Поэтому в 2014 году правительству предстояло найти оптимальный показатель девальвации рубля для поддержания экспорта, при этом необходимо было избежать гиперинфляции, которая грозила полной дезорганизацией хозяйства. Для этого в острой фазе кризиса до 17 % была поднята ключевая ставка Центрального банка РФ, чтобы рубль не оказался слишком уж дешевым. Правительство частично компенсировало эти меры льготными кредитами, выплатами за НИОКР, включениями в спецпрограммы производств с высоким импортозамещающим или экспортным потенциалом. Когда пик выплат по валютным долгам российских компаний миновал, показатель ставки рефинансирования был снижен до 10%.
Четыре фактора оказались ключевыми для российской индустрии:
– девальвация рубля создала преимущество по цене на внешнем рынке;
– обвал цен на углеводороды способствовал снижению себестоимости продукции;
– сравнительная доступность кредитных ресурсов оставляла возможность для осуществления инвестиций;
– отказ Китая ослаблять юань снижал уровень конкуренции на внешнем рынке.
Последний фактор часто сбрасывают со счетов, однако на протяжении последних двадцати лет возможности развития несырьевого экспорта в России постоянно упирались в неспособность конкурировать по цене с китайскими компаниями. По отдельным направлениям они доминировали даже на российском рынке.
Экономическое положение КНР начало резко меняться, когда глобализм как вариант организации мирового экономического пространства стал «буксовать». Кризис этой модели очевидней на периферии, однако свертывать ее начали, когда негативные тенденции стали провяляться непосредственно в странах «Золотого миллиарда». Именно тогда европейцы и североамериканцы заговорили о возвращении производства из стран Юго-Восточной Азии.
Замедление темпов развития КНР достигло четвертьвекового минимума. Партия и правительство предприняли усилия по удержанию ликвидности в сетях фондового рынка: в акциях, облигациях, страховании коммерческих рисков, деривативах и прочих обязательствах. Частично эти меры позволили прокрутить большие объемы валюты в спекулятивных операциях. Но уже в 2015 году американскими инвесторами из Китая был выведен триллион долларов. Почти сорок лет ответом на подобные действия всегда была девальвация юаня. В результате европейские и американские покупатели вновь и вновь получали товары, произведенные крупными западными компаниями в Китае, по смехотворно низкой цене.
Трансатлантический договор о свободной торговле предполагал, что хозяева из США будут экспортировать в Европу китайские товары по американским ценам.
С тех пор как он потерял актуальность, потерял актуальность и Китай в статусе сборочного цеха при американском КБ. Именно поэтому КНР ищет себя в новом статусе – крупного регионального центра, для которого нужно гармоничное развитие отношений со всеми полюсами силы. Поэтому основной упор сделан на развитие потребительского рынка. Этим Китай напоминает современную Россию.
Отказ от активного продвижения товаров (через обесценивание юаня) стоил Китаю не только российского рынка, но рынка ряда стран Азии. Драйверами развития в обозримом постглобалистском мире будет не передел и поглощение новых территориальных рынков, а поиск новых ниш и прорывных технологий на уже контролируемых. Для Китая это освоение колоссального внутреннего потенциала, для России – работа в рамках Евразийского экономического союза. В этом смысле регионализм является логичным продолжением глобализма, который вернется в отдаленной перспективе на новом уровне развития технологий и отношений. Но переход от одного экономического состояния в другое не произойдет мягко, мирно и плавно, как бы ни хотелось в это верить. Именно поэтому обострение политических конфликтов и межгосударственного противостояния оказывается неизбежным спутником неминуемой переналадки мировой экономики, переналадки, которая именно через войны и революции осуществляется на практике.
