Бастующие рабочие у проходной комбината «Угриничъ» © biy.sk
2 апреля работники одного из крупнейших алтайских производителей молока и мясных продуктов — ОАО «АМК «Угриничъ», расположенного в Бийском районе — остановили производство, вышли к проходной завода и перед телекамерами озвучили в адрес руководства предприятия, в адрес власти свои претензии по поводу задержки зарплаты в течение более 3-х месяцев. В СМИ заговорили о забастовке. Действительно, власти в ответ на ряд публикаций изобразили некоторую активность. Например, в тех же СМИ вышла информация о том, что администрация Бийского района, прокуратура проводит «профилактические беседы» с руководством предприятия.
Но если разобраться, была ли это забастовка и можно ли причислить данную акцию к набирающему силу в России рабочему движению?
Забастовка — это действие коллективное, возглавляемое определенной группой рабочих или их представителями, профсоюзом. Основные признаки ее — организованность, последовательность и массовость протеста. Забастовку можно считать действенным средством отстаивания прав рабочих благодаря именно этим признакам, ведь если все рабочие одновременно не выйдут на работу, и производство встанет на длительное время, пока всем рабочим не выплатят зарплату — это серьезный удар по карману любого предпринимателя, многомиллионные убытки.
Поэтому при угрозе настоящей забастовки предприниматели вынуждены либо подсуетиться и выплатить все долги, либо… Сделать всё, чтобы разобщить рабочих, превратить протест массовый, коллективный, мощный в индивидуальный, разрозненный, слабый. Именно это и происходит на комбинате «Угриничъ». Несмотря на то, что к телекамерам рабочие вышли массово и организованно, этим актом их «единство» и ограничилось.
Суть «забастовки» заключалась в следующем: около 250 рабочих в разное время написали заявления о приостановке своей трудовой деятельности по ст. 142 Трудового Кодекса РФ, где говорится, что в случае задержки выплаты заработной платы на срок более 15 дней работник имеет право, известив работодателя в письменной форме, приостановить работу на весь период до выплаты задержанной суммы. То есть речь идет об индивидуальном протесте каждого рабочего.
Этой разобщенностью не преминули воспользоваться работодатели. Несмотря на разговоры о том, что производство остановлено, и колбасный цех не работает якобы с конца марта, есть информация о том, что все же многие сотрудники предприятия продолжают работать.
«Мы каждый сам за себя!» — заявил сотрудник предприятия Александр, с которым связались левые активисты города Барнаула. На вопрос о том, как долго планируют рабочие бастовать, он замялся и сообщил, что лично ему на данный момент (разговор был несколько дней назад) выплатили все долги по зарплате, и он уже выходит на смены.
Также Александр рассказал, что хотя большинству сотрудников зарплата не выплачивалась несколько месяцев, с декабря 2013 года, многие все же продолжали работать до последнего, и сейчас работают. Не все написали заявление и по 142 статье ТК РФ. Почему? Потому что отдельным рабочим, не отличающимся большой душевной стойкостью и сознательностью, работодатели постоянно подкидывают по «копейке» — дадут то тысячу, то две, да пообещают завтра-послезавтра что-то еще. Они и работают. А другие, надеясь на тоже самое, идут работать и вовсе бесплатно, надеясь на то, что работодатели все-таки рано или поздно растрогаются и оценят по достоинству их бескорыстие.
Надо отдать должное сознательности некоторых рабочих — несколько человек на днях согласились встретиться с бийскими левыми активистами. Однако не удалось убедить их в необходимости создания профсоюза, проведения настоящей забастовки, голодовки или хотя бы консолидированных, организованных коллективных действий. Большинство рабочих рассуждает по принципу: как бы не было хуже и как бы чего не вышло. Не помогли даже доводы о том, что предприятие «Угриничъ» все равно на грани банкротства, так что «хуже», как говорится, уже все равно некуда.
Каков же результат протеста рабочих?
Если на той неделе «забастовщики» заявляли о готовности бастовать до тех пор, пока им полностью не выплатят зарплату хотя бы за февраль. И им пообещали до конца прошлой недели расплатиться. Но теперь стало известно, что так и не расплатились, и не со всеми. А они всё равно выходят на работу.
Выступление рабочих прошло вхолостую. По факту всё осталось по-прежнему, разве что чуть-чуть кому-то что-то перепало «с барского плеча». Но неужели это всё, на что способны около 300 работников большого предприятия? Анализируя опыт данной забастовки, можно сказать, что подобные размазанные, непоследовательные, половинчатые «акции протеста» не только не полезны сегодня, но и вредны: они дискредитируют рабочее движение, дают капиталистам и местным и остальным почувствовать свою силу, показывают им слабину рабочего класса в целом. Создают очередной прецедент победы одного класса над другим. Такие акции позволяют и власти в следующий раз не особо переживать и реагировать на ущемление прав трудящихся. «Разрозненные рабочие — ничто, объединенные рабочие — всё», говорил Ленин. Это вывод также хорошо известен отечественной буржуазии, и используют они его, в отличие от современных рабочих и левых активистов, на 100 процентов.
Однако несмотря на всю неорганизованность, непоследовательность и половинчатость подобных акций, их ценность заключается в том, что в людях постепенно пробуждается потребность протеста, потребность самоорганизации, хотя и в зачаточном виде. И задача левых сегодня — делать этот протест организованным, массовым, решительным. Вносить в рабочую среду классовые и социалистические принципы, превращать рабочих из класса в себе в класс для себя. Однако переоценивать сознательность современных рабочих и их готовность к решительной борьбе за свои права не стоит — слишком придавлены они нищетой, безработицей и мелкобуржуазной психологией индивидуализма: «Умри ты сегодня, а я завтра». И совсем мало они пока задумываются о том, что можно и нужно выживать сообща, бороться, рисковать, и побеждать.
