Вопрос легитимности в современном обществе играет достаточно большую роль. В частности, споры о «честности» выборов это достаточно важная тема для исследований. Этот вопрос затрагивает многие страны. А если мы говорим о России, то стоит вспомнить митинги на Болотной площади, где основным лозунгом и были «честные выборы».
Причем, что важно помнить, данные лозунги характерны не только для политических аутсайдеров. Часто их использовали те, кто не участвовал в выборах и кому даже в теории нет никакого дела до того, будут выборы честными или не будут вовсе. Удивительно, но вместе с «либералами», многие из которых в 90-е годы активно участвовали в политике, участие принимали и некоторые «левые».
Кажется странным, почему вдруг люди требуют пересчета голосов. Причем в чью пользу? Неужели КПРФ, «Справедливая Россия» или ЛДПР могут быть теми силами, которые бы являлись подлинными выразителями протеста? Тем более что представителей этих партий практически на митингах протеста и не было вовсе, если не считать уже бывших членов партии «Справедливая Россия» — Илью Пономарева, Геннадия и Дмитрия Гудковых. Их деятельность была однозначно осуждена другими членами партии.
Но если подумать, то насколько были обоснованы претензии протестующих? Как известно, на выборах в 2011 году «Единая Россия» набрала 49% голосов. А на прошлых выборах партия набрала 64%. Все претензии, которые были актуальны в период массовых митингов, были, похоже, даже в большей мере актуальны для прошлых выборов в государственную думу, не говоря уже о тех процессах, что творились в 90-е годы, когда над легитимностью попросту потешались.
Важно отметить, что победу «Единой России» мало кто оспаривал по факту. Даже «альтернативный подсчет голосов» при помощи проекта «Ruelect» фиксировал победу партии власти, но только с меньшими процентами. Дело тут в другом, а именно: стихийное недовольство граждан попытались «обуздать» политические деятели 90-х годов.
Они вновь становятся демократами, и им даже вторит известный лидер «Левого Фронта» Сергей Удальцов, который однозначно считает, что вначале в России нужно «построить» буржуазно-демократическое общество, ведь у нас, оказывается, что-то иное. Исходя из этого, конечно, ничего зазорного в поддержке Немцова, Кудрина, Навального и проч. нет.
Хотя все же не совсем понятно, каким образом возможна «буржуазно-демократическая революция» в целом. Ведь, если уж говорить прямо, даже если эти замечательные господа вновь получат власть, то они принципиально ничего менять не будут. Возможно, поменяют некоторых политиков местами, но не более того. Соответственно, это в большей мере был бы государственный переворот, один клан сменил бы другой. Ясно, что общественно-экономическую формацию они бы менять не стали.
Впрочем, за счет стихийного недовольства граждан господа либералы сумели увеличить политический вес и добиться некоторых послаблений для себя лично со стороны власти (если не получить саму власть). Если смотреть на лозунги, то они прямо-таки добивались переговоров и перевыборов. Первое было рациональным, второе — нет. Опять-таки партии, среди которых можно было «выбрать», попросту не было тех, которые представляли болотные протесты.
С другой стороны, на этот раз, конечно, было важно учитывать мнение тех людей, что составляли «массовку», которые не говорили со сцены о том, что необходимы «честные выборы» или «Путина долой!». Их мотивация в этом смысле представляет куда больший интерес, поскольку явной политической заинтересованности в большей мере попросту не было, и люди выражали протест, так сказать, из-за отчужденности. Это очевидно, особенно после скандальных выборов в т.н. «координационный совет оппозиции», где, несмотря на «виртуальность», активность была незначительная (в сравнении с митингами).
Развитие отношений власти и оппозиции были интересны. Власть готова была вести беседы с оппозиционерами, причем, конечно, в первую очередь с либералами, которые провозгласили себя лидерами движения. Медведев так вообще сказал:
«Я слышу тех, кто говорит о необходимости перемен, и понимаю их».
Под это дело можно было, с одной стороны, провести ряд популистских мер, вроде упрощения регистрации политических партий и отстранения господина Суркова, а с другой — усилить нажим на социальную сферу, когда о ней особенно никто и не говорил.
Политические требования это очень просто. Власть, которая готова тратить колоссальные суммы на движения вроде «Наши» или ОНФ, в принципе готова некоторую сумму выделить и на «лидеров оппозиции», дабы те могли считать, что действительно чего-то добились в ходе протестов. Некоторые самопровозглашенные лидеры даже сумели попасть в реальную политику и бороться за кресло мэра города, однако кардинально это ничего не меняло, ни о какой «демократизации» речи, конечно, не шло. Наоборот, со временем казалось, что власть сильнее «закручивает гайки».
В определенный момент протест становился все уже, пока, наконец, не превратился в некое подобие типичных протестных акций, проводимых «Другой Россией» несколькими годами ранее. Эдакий политический постмодернизм. Недовольные выборами остались либералы (хотя их ряды сократились), лица с красными и черными флагами, а также различные националисты с имперскими знаменами. В целом, конечно, это скорее вызывает непонимание.
И если подобная эклектика способна собрать реально людей, то, например, событие вроде реформы РАН, крупной приватизации, как-то особенно не собирает много народу. Люди готовы стоять под абстрактными лозунгами годами, повторяя, как мантру, одни и те же слова, но вот если нужно выразить гражданскую позицию по реальному вопросу, то их и след простыл.
Однако стоит отметить, что приватизация, сокращение социальных прав в буквальном смысле затрагивает все слои населения, и в теории, конечно, это должно вызывать самые жесткие протесты, куда более радикальные, чем во время митингов «За честные выборы!». Тут стоит понимать, что нападают не только на ученых, врачей, работников завода и т.д., нападают фактически на всех жителей Российской федерации, ограничивая прежде всего их реальные права.
И проблема заключается в том, что пока просто не существует движения (или партии), которое бы не только в теоретическом плане, но и практически представляло бы интересы граждан, поскольку, к сожалению, пока можно наблюдать такую ситуацию, что «каждый сам за себя». Есть работники медицины, образования, науки, культуры. Они в своей сфере незаметно помитингуют, об этом кто-нибудь, возможно, напишет, вот и все. Хотя, возможно, туда еще придут «мудрецы», которые поделятся своими соображениями насчет данной ситуации, а затем посчитают протестующих не совсем «классово сознательными» и покинут митинги с явным отвращением.
Проблема в данном случае заключается в том, что задача левых самая сложная. Левые исторически «просвещали» людей. Ведь известно, что успехи Первого Интернационала (в том числе ввод 10-часового рабочего дня во многих развитых странах) и базируются на том, что рабочие не только получили классовую интернациональную организацию, но и получили реальные знания. Ведь когда Маркс говорил или писал, то он обращался не только к философам, политологам или экономистам, он обращался в первую очередь к рабочим.
Например, знаменитая книга «Наёмный труд и капитал» составлена на основе лекций, которые Маркс читал для немецкого рабочего общества в Брюсселе. Важно понимать, что в ту пору рабочие тоже были часто под влиянием предрассудков, и именно поэтому Маркс и Энгельс занимались просвещением, по возможности охватывая все больше людей, разбирая даже таких нелепых «идеологов», как Дюринг, лишь для того, чтобы показать людям развитие надстройки (религии, философии, культуры) и сущность базиса (социально-экономической системы). Это был сложный процесс, вовсе не «идеальный», как кажется некоторым современным сторонникам марксизма.
Т.е. вновь необходимо объяснять сущность базиса и надстройки существующего общества, объяснять причины нынешнего положения определенной социальной группы, причины сохранения сегодня социальных гарантий и даже демократических прав. Все это сложная, но выполнимая задача. Совершенно очевидно, что если людей знакомить со знаниями, то они должны заинтересоваться. Природа капиталистической системы, а особенно современные веяния (вроде неолиберализма), конечно, не стоит оставлять без внимания.
По всей видимости, только на такой основе и возможно формирование нового левого движения России (или партии). В противном случае все будут вновь наступать на те же грабли, формируя в очередной раз партию, где в названии непременно должно быть слово «социалистическая» или «коммунистическая».
Суть просвещения заключается как раз в том, что, зная логику развития, люди поймут, что все дело не в идеях, не в злой воле того или иного человека, а все обусловлено исключительно экономическими интересами основных групп общества или мирового бизнеса. Именно социальный конфликт в рамках общества обуславливает его развитие в целом, поскольку любое общество из тех, которые известны истории, не обходится без социального конфликта в том или ином смысле, и разрешается противоречие не эволюционно, а революционно.
Поэтому изначально нужно понимать, что в рамках того общества, которое развивается на принципе частной собственности, и где свою волю в мировом масштабе диктуют крупнейшие транснациональные корпорации, конечно, проблематично говорить о легитимности в том смысле, что в рамках самой системы возможна экономика, которая будет соответствовать истинным интересам угнетенных классов (большинства населения). Притом, что механизм власти в целом устроен таким образом, что даже красивые названия вроде «социалистический» или «коммунистический», конечно, не спасут от служения экономическим интересам капиталистов.
Некоторые иллюзии на этот счет возникают у тех, кто идеализирует период биполярного мира, когда в действительности подобные партии могли быть у власти и могли не только служить капитализму, но и проводить реальную социальную политику. Впрочем, это всегда было умеренным делом, и экономические интересы были лишь чуточку урезаны для сохранения системы в целом. Понятно, что многие люди предпочли бы такое положение дел тому, что творилось в СССР. Однако они не понимают, что именно это положение и было обусловлено самим существованием СССР — это компромисс (очевидно, временный) ради сохранения капиталистической системы.
После краха СССР социальное государство пришло в упадок. Где-то это было резко, а где-то не очень. Но тенденции в целом говорят о том, что медленно оно будет демонтироваться даже в наиболее «передовых» странах. Ведь что сейчас собой представляют «официальные» социал-демократы или коммунисты? В их интересах даже быть оппозицией, поскольку в данной системе им отведено место. И в то же время они, находясь во власти, все же напрямую зависят не столько от государства, сколько от глобального бизнеса и интересов определенных лиц.
Чего стоит «работа» социал-демократического кабинета Шредера в Германии или Блэра в Англии? Все они урезали социальные гарантии, которые были достигнуты в период противостояния с СССР. Аналогичные процессы характерны и для других капиталистических стран, где влияние социал-демократии достаточно сильно до сих пор. Собственно, все эти «социально ориентированные политики» проводят неолиберальную политику.
Коммунисты тоже отличаются особо. Если это «официальная партия», то цель — выступать против революции, поддерживать нынешний режим, демонстрировать мнимую «оппозиционность». Наиболее известный пример — это период революции в Никарагуа, когда повстанцы воевали с Сомосой. Фактически, несмотря на то, что повстанцы были «социалистами», коммунистическая партия Никарагуа стала резко на защиту Сомосы. Более того, эта партия объединилась с националистами и поощряла ликвидацию сандинистов. Когда представители партии стали у власти, то они с легкостью проводили неолиберальную политику — ликвидировали социальные льготы, несмотря на то, что назывались «коммунистами». Собственно, аналогично поступала и КПРФ в период известного конфликта ветвей власти.
Некоторые отдельные случаи в истории, часто трагичные, которые не вписываются в эту модель, происходили все же, как правило, в период биполярного мира. Современные ситуации заканчиваются «полумерами» в лучшем случае, а в худшем, как уже было сказано ранее, формально левые проводят правую политику.
Поэтому любое движение, конечно, должно зарождаться из социального протеста, пройти всю стадию развития, дабы была хотя бы малейшая попытка добиться формирования политической партии, которая бы выражала интересы масс. Однако, что важно, главное требование — это защита настоящих социальных прав и борьба за новые права для угнетенных групп населения, причем, конечно, здесь нужны солидарные действия. И, что самое важное, всегда нужно помнить, что легитимность в полном смысле этого слова при нынешнем социально-экономическом базисе невозможна. Права добиваются долгие годы сотни тысяч угнетенных, а «дают» их напуганные капиталисты. Это может быть временной мерой, «уступкой», но сам факт свидетельствует о том, что в таких важных вопросах главное это «договор» элиты.
Так что легитимность в принятии решений возможна только после истинного волеизъявления народа, когда уничтожается базис и происходит социальная революция снизу вверх. И в завершение хотелось бы выделить слова Маркса: «коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние».
Станислав Чинков
