Северокорейские ракеты: современная история

Корейская Народно-Демократическая Республика занимается созданием и модернизацией баллистических ракет вот уже более полувека. Во второй половине 1970-х по своей приоритетности ракетостроение сравнялось с ядерной программой; вследствие этого при реализации программы был последовательно достигнут ряд успехов, часть которых пришлась на крайне тяжелые для экономики Севера 1990-е. На сегодня Пхеньян располагает крупнейшим в третьем мире неядерным ракетным арсеналом – свыше 700 ракет и порядка полусотни пусковых установок, находясь в двух шагах от развертывания ракетных систем, способных поражать объекты на территории континентальных США. Почти не вызывает сомнений то, что командование соответствующих боевых подразделений в самой КНДР рассматривает баллистические ракеты в качестве будущих средств доставки ядерного оружия.

Но Северная Корея занималась также и продажей ракетных технологий. Годы успешных поставок систем наведения, готовых ракетных комплексов и их комплектующих вывели Пхеньян на лидерские позиции – ракеты и технологии их изготовления экспортировались в такие страны, как Египет, Иран, Ливия, Пакистан, Сирия и Объединенные Арабские Эмираты. Импортированные технологии значительно упростили этим странам ведение ракетных программ и даже способствовали усилению напряженности и политической нестабильности1.

Больше всего в ракетной программе впечатляет то, с какой скоростью она развивалась. Имея представление об уровне научных работок, развития индустриального комплекса КНДР и доступных ему технологий, крайне тяжело поверить, что столь высокое качество ракет (а особенно это касается их двигателей и систем наведения) могло быть достигнуто без существенной внешней помощи. Когда и кем эта помощь была предоставлена, и в чем она состояла? На сегодняшний день известно следующее: во-первых, КНДР обменивалась технологиями с Египтом, Ираном, Ливией, Пакистаном, Сирией и предположительно с Ираком; во-вторых, в Европе, Японии, России и Китае (КНР) как тайно, так и по открытым каналам добывались компоненты и технологии, а также материалы для изготовления ракет; в-третьих, к проектной работе в частном порядке привлекались инженеры из-за рубежа.

Действительно, привлечение иностранных специалистов есть ключевой – разве что сложно измерить его степень влияния – фактор успеха; но опрометчивым было бы недооценивать способности и преданность делу самих северокорейских специалистов.

Ниже в статье будут последовательно рассмотрены истоки и последующая история ракетной программы, начиная с артиллерийских снарядов и заканчивая ракетными системами большой и средней дальности. Кроме того, будет рассмотрен вопрос экспорта ракетных технологий и развитие технологий, косвенно связанных с ракетной программой.

Начальная фаза, 1960-1979

В середине 1960-х, первым шагом КНДР к овладению ракетными системами и технологиями стало подписание договора о долгосрочном сотрудничестве с Советским Союзом в сфере модернизации зенитно-ракетных комплексов. Так, договор включал в себя условия о поставке, наладке, ремонте и обслуживании ЗРК С-75. Первый батальон, состоящий из этих систем, в начале 1963 года прибыл в КНДР и разместился возле Пхеньяна. Однако в свете ухудшения отношений между СССР и КНР Москва временно заморозила предоставление военной помощи – поскольку Пхеньян неосмотрительно склонился к поддержке Пекина. Мораторий на поставку и обслуживание вооружений продлился до 1965 года и нанес серьезный вред советско-корейским отношениям. В том же 1965 году Ким Ир Сен заложил основу развития инфраструктуры обслуживания и производства ракетных систем, основав военную академию в Хамхыне.

Академия была напрямую подчинена Министерству обороны (ныне Министерство народных вооруженных сил).

На церемонии открытия Ким Ир Сен заявил:

«Если начнется война [с Южной Кореей], в нее также будут вовлечены США и Япония. Чтобы предотвратить их вступление в войну, мы должны суметь произвести ракеты, способные долетать до Японии. В связи с этим задача Академии – подготовить специалистов, способных к проектированию ракетных систем среднего и дальнего радиуса действия».

Вскоре после захвата северокорейскими ВМС американского разведывательного судна «Пуэбло» в 1968-м, в Пхеньяне усилились опасения превентивного удара по стратегическим объектам со стороны США, и академия была переведена в Кан-Йе (как и другие центры с секретным оборудованием – в более отдаленные районы КНДР). В структуре академии работали бюро разработки ракетных двигателей (здесь изучались образцы ракет нацистской Германии и советские артиллерийские тактические комплексы), конструкторское бюро (разработка противокорабельных и ракет «земля-воздух»), отделы физических и химических исследований.

После отставки Никиты Хрущева в октябре 1964-го, советско-корейские отношения быстро нормализовались, и переговоры о дальнейшей военной помощи продолжились. С мая 1965-го по март 1967-го В КНДР поставили противокорабельные и крылатые ракеты береговой защиты, а также ракеты для комплексов 2К6 «Луна»; транспортирующие шасси к последним были доставлены в начале 1968 года вместе с четырьмя ракетными катерами 183Р «Комар». СССР также оказал помощь в обучении управлению каждым из типов.

Помощь КНР

В конце 1960-х отношения КНДР и Советского Союза снова пошли на спад. Москва отказала в поставках новых ракетных систем и в помощи с обслуживанием уже поставленных, тем самым вынуждая Северную Корею на поиск иных способов модернизировать систему сборки, ремонта и обслуживания (к этому времени ее еще не успели развить до должного уровня). В итоге руководство Северной Кореи обратилось к Китаю с просьбой содействовать дальнейшему развитию ракетной программы.

В сентябре 1971-го c КНР было заключено масштабное соглашение о поставках и совместном развитии систем современного (на тот период) вооружения. В соглашение также входил обмен технологиями и подготовка технического персонала на территории Китая. Первым ощутимым результатом этого соглашения стала реорганизация обслуживания уже введенных в эксплуатацию комплексов и систем. Вскоре после реорганизации корейская сторона приобрела китайские аналоги противокорабельных крылатых ракет – первые образцы прибыли со складов НОАК и китайского ВМС и ничем не отличались от советских прототипов, тогда как новые партии поставок уже были технически переработаны и улучшены (конструкции двигателей и показатели вероятного кругового отклонения) при производстве по лицензии в самом Китае.

В этот же период советская сторона продолжала нерегулярные поставки во исполнение уже заключенных соглашений. С середины 1970-х Китай способствовал переносу производства упомянутых выше ракет класса «поверхность-поверхность» на территорию КНДР, которая, таким образом, к концу десятилетия стала способна производить этот вид вооружений своими силами, сохранив лишь некоторую зависимость от поставок критических субкомпонентов.

Начало ракетной программы

Имеющиеся сведения однозначно указывают на то, что программа создания баллистических ракет была инициирована Севером в 1975-м.

Одним из существенных факторов, вынудившим режим пойти на этот шаг, стала попытка реализации аналогичных планов в Республике Корея, которые, в свою очередь, были ответом на угрозу применения «Луны»; Сеул не имел средств доставки снарядов для атаки на Пхеньян, но сама столица Южной Кореи была уязвима для обстрела с Севера. Южнокорейский прототип «Пак-ком» («Белый медведь») был создан на основе американской зенитной ракеты Nike Hercules и успешно прошел испытания в сентябре 1978-го, в серийное производство не пошел в связи с давлением со стороны США, которые опасались эскалации напряженности в регионе с последующей «локализацией» гонки вооружений.

Дополнительными причинами форсирования ракетной программы для Севера на тот момент были нестабильные отношения c СССР, не желавшим поставлять ракеты для «Луны», растущая экономическая и военная мощь Юга и опыт применения ракетного оружия в арабо-израильской войне 1973 года (четвертой причиной было все перечисленное, поскольку укладывалось в новую волну утверждения политики чучхе).

Насколько можно судить сегодня, баллистическая программа 1975-го началась с трех конкурирующих проектов – доработки ракет 3Р10 (основной боезаряд «Луны») и китайских ракет морского базирования, а также выводимых из эксплуатации в самом Китае баллистических ракет DF-61, причем последняя получала больший приоритет по сравнению с двумя первыми.

Всего в 1965-1967 гг. КНДР во исполнение контрактов получила более 30 (по другим данным, около 60) ракет 3Р10, девять пусковых платформ-транспортеров и необходимое сопутствующее оборудование (шасси для транспортировки, погрузочный кран и приемник метеоданных), кроме того, советская сторона предоставила учебные образцы пусковых установок. Эти ракеты позволяли запускать фугасные боеголовки высокой мощности (high explosive) весом до 450 килограммов на расстояние до 65 километров. Пусковые установки были разделены между тремя батальонами, по три пусковых установки в каждом (плюс около 167 человек для обслуживания), а центр управления располагал небольшой командой техников, связистов и тыловым полком. Из-за нехватки радаров секции слежения и метеодатчики располагались прямо в штабе управления, и эта структура сохранялась почти до середины 1980-х, когда в каждый расчет добавилось по установке воздушной защиты ПВО.

Уже в первый год баллистических разработок Пхеньяну потребовалось доукомплектовать свои мобильные ракетные части более продвинутой по отношению к исходной моделью «Луна-М» (последняя имела уменьшенное круговое вероятное отклонение своих снарядов и гораздо лучшую проходимость и большую скорость, не создавая перегрузок при перевозке боеголовок) и разработать к ней химические боеголовки. Получить их напрямую из Советского Союза, однако, было невозможно – в середине 1970-х отношения все еще были натянутыми, поэтому единственным выходом стали закупки у стран, уже имеющих системы на вооружении и готовых эти системы, к неудовольствию Москвы, частично продать.

В результате резкого ухудшения советско-египетских отношений после арабо-израильского конфликта 1973 года, а также в знак благодарности за оказанную помощь в 1975-1976 годах лидер Египта Анвар Садат организовал поставку нескольких десятков ракет, восьми пусковых установок и стольких же транспортеров.

Предположительно в эту транзакцию была вовлечена также и Сирия. После прибытия в КНДР ракетные снаряды 9М21Е* были переработаны в части конструкции и небольшими партиями производились на Пхеньянском заводе машинного оборудования до середины 1980-х. В довольно сжатые сроки в соответствии с первоначальными планами для носителей были разработаны химические боеголовки.

***

Почти все модели комплексов противовоздушной обороны 1950-х и 1960-х, произведенные США и Советским Союзом, могли выполнять приказы по уничтожению наземных целей в качестве второстепенных. Для этого требовалось лишь переустановить таймеры взрывателя и отключения тяги и снять систему самоуничтожения. Достигнув после запуска определенной высоты, ракеты начинали спуск по баллистической траектории. Этим были хороши частично доработанные системы советского ПВО, поскольку позволяли производить пуск на дистанции 150-200 км, однако из-за более легких 190-килограммовых боеголовок их разрушительный эффект был довольно скромным, поэтому командование северокорейской армии предпочло использовать обновленные С-75 для потенциального уничтожения неподвижных стратегических объектов: стационарных радаров, авиабаз и атак на Сеул.

О совместной доработке китайской DF-61 стоит, пожалуй, сказать отдельно, поскольку этот проект был наиболее приоритетным и технологически емким на первом этапе ракетной программы. С китайской стороны был запланирован выпуск в двух вариантах: экспортный с дальностью 600 км при весе взрывателя 1000 кг и «для себя» с дальностью 1000 км с нагрузкой 500 кг. Первый вариант полностью соответствовал техзаданию КНА, поскольку давал возможность уничтожения любой цели на территории Республики Корея, включая самую южную территорию острова Чеджудо.

Еще одним положительным моментом была прочная обшивка корпуса, выполненная из толстых стальных листов, что удовлетворяло еще одному требованию – снижению риска повреждения. Совместные разработки вместе с тем длились не слишком долго – около года, после чего китайская сторона заморозила программу, а генерал НОАК Чен Силянь, курировавший программу с китайской стороны, был отправлен в отставку в 1978-м (предположительно в связи со смертью Мао Цзэдуна и изменением политических приоритетов). Сложно сказать, какова была степень вовлечения в разработки специалистов от КНДР, но точно известно, что небольшая группа инженеров имела доступ в китайские конструкторские бюро и была хорошо осведомлена о ведущихся работах, разве что за исключением разработки систем наведения и боеголовок (в том числе и ядерных).

К концу 1970-х Северная Корея также ввела в армейскую эксплуатацию и полностью локализовала (с доработками) производство противотанковых управляемых ракет «Шмель» и «Малютка», а также переносного ЗРК «Стрела-2».

Продолжение следует.

Илья Гетман

* Существовали особые агитационные боеприпасы для этих носителей (разброс кассет с пропагандистской печатной продукцией после взрыва носителя в воздухе).