© The Huffington Post
Столкновениями с милицией и органами госбезопасности в Гаване проплаченные Вашингтоном диссиденты были намерены спровоцировать силовиков на жесткую реакцию и скомпрометировать усилия по нормализации отношений Кубы с США с перспективой снятия экономической блокады. Этого не получилось, в том числе из-за очень сдержанной, уравновешенной реакции милиционеров и других служителей органов правопорядка. Однако всем стало понятно, что «пятая колона» не упустит возможности воспользоваться ситуацией, пробуя устроить «цветную революцию».
Российский историк-латиноамериканист Николай Ченцов, который многократно бывал на Кубе, женат на кубинке и собирается переселяться в Гавану, указывает, что «уровень отношений, который был оговорен сейчас, существовал и во времена Джимми Картера: свободное передвижение кубинцев и разные гуманитарные и деловые поездки для американцев. Об остальном на этом этапе рано разговаривать». Он также считает, что «на этом этапе эмигрантам разрешат посещать своих родственников, однако о втором гражданстве не может быть и речи. То есть американские кубинцы, покидая США и возвращаясь на Кубу, не смогут стать кубинскими гражданами, если не откажутся от гражданства США». По его словам, быстрое сближение Гаваны с Вашингтоном никак не отразится на отношениях с Москвой, «потому что последнее время Россия ограничивается только декларациями». Кстати, последние события опровергли Ченцова – в рамках поездки российского вице-премьера Дмитрия Рогозина по Латинской Америке Куба и РФ заключили военно-технические соглашения. Последние обеспечили присутствие российских военных не только на Кубе, но и в Венесуэле, а также участие РФ в строительстве Никарагуанского канала, безопасность которого она будет обеспечивать.
Чтобы понять смысл происходящего, анализ истории двусторонних связей Кубы и США надо начинать с последних десятилетий XIX века. В первую очередь с того, что «и те, и другие – американцы». Этот факт был подчеркнут Бараком Обамой в речи, посвященной восстановлению дипломатических отношений и перспективам снятия торгового эмбарго.
Куба вместе с Пуэрто-Рико, частью Виргинских Островов, Филиппинами и островом Гуам были последними колониями Испании в Западном полушарии. Власть испанского короля над островом выглядела анахронизмом на фоне хронического отставания Испанской империи от мирового развития и упорного нежелания правящих кругов проводить реформы. Оккупация метрополии армией Наполеона и присутствие его брата Жозефа на престоле не повлияли на установки католического традиционализма и всевластие священников – они мотивировали испанцев на борьбу с французами для сохранения империи и привычного уклада жизни. Она, однако, все-таки распалась: провинции Южной и Центральной Америки по очереди освободились от королевской власти и возникли молодые, процветающие республики.
Еще тогда «доктрина Монро» (названная так по имени выдвинувшего ее американского президента) стала популярной в последних испанских колониях в Америке. Многие кубинцы и пуэрториканцы начали переселяться в США, в основном на полуостров Флорида.
Российский исследователь Александр Строганов указывает, что «еще в начале XIX-го века, американский президент Томас Джефферсон видел в этой стране «наиболее интересное возможное дополнение к системе наших штатов»1. Поэтому, «в 40-50-е гг. XIX-го века на Кубе среди противников испанского колониального режима в Соединенных Штатах усилилось движение «аннексионистов» – сторонников аннексии Кубы, ее включения в состав США»2. «Уже в первой половине XIX-го века и особенно после войны (за независимость), ослабившей испанский колониальный режим, но не увенчавшейся победой патриотов, усилились торговые связи США с Кубой и началось американское экономическое проникновение на остров. Соединенные Штаты превратились в основной рынок для кубинского сахара (в конце XIX-го века 75% экспортировалась в США), а также кофе, сигар, рома. В свою очередь, они стали поставщиком необходимых Кубе продовольственных и промышленных товаров»3. Это усиливало аннексионистские настроения.
Кубинские общественно-политические деятели видели опасность в агрессивном поведении Вашингтона для независимости острова. Первым из них публично высказал свои опасения в отношении сближения с великим северным соседом Хосе Антонио Сако, который в середине XIX века активно боролся против североамериканских поползновений. Однако классиком концепции исчезновения кубинцев в расово-этническом котле США стал лидер кубинского национально-освободительного движения и величайший поэт и писатель Хосе Марти. Он, даже будучи на северо-американской территории в эмиграции, писал: «Слишком сильное влияние одной страны на торговлю другой превращается в политическое влияние. Если только Соединенные Штаты проникнут на Кубу, кто сможет потом заставить их уйти?»4 Поэтому он и хотел добиться независимости от Испании, раньше чем США окончательно закрепятся на острове. Его отношение к испанцам не было враждебным в классическом понимании. Оно выражалось в следующих словах:
«Мы должны сражаться с испанцами насмерть, до полного освобождения нашей Родины, не забывая при этом, что каждый испанец может быть каждому кубинцу отцом, сыном или братом».
Хосе Марти погиб в первом сражении после высадки на остров 19 мая 1895 года. Перед смертью он писал: «Нельзя допустить, чтобы испанское господство над Кубой сменилось господством США, что облегчило бы для них установление их господства над всей Латинской Америкой»5. Его слова, как и во многих других случаях, оказались пророческими – США постепенно превратили Латинскую Америку в свое «заднее подворье» на целый век, до так называемого «левого поворота».
15 февраля 1898 года в гаванском порту взорвался и утонул корабль военно-морских сил США «Мейн». На месте его гибели возвышается памятник погибшим 262 североамериканским морякам, которых взорвал непонятно кто (скорее всего, военно-морская разведка самого Вашингтона). Появился удобный повод для войны между Испанией и Соединенными Штатами Америки. Она началась 23 апреля 1898 года и закончилась победой восходящей мировой державы. Испания проиграла последнюю колониальную войну в своей истории. Потом была только Гражданская война в 30-х годах XX века. Во Второй мировой войне испанская «Голубая дивизия» в составе Вермахта стояла на Волхове, у Ильменского озера. Однако она не имела решающего военного значения для немцев.
В результате этой войны и приобретения бывших испанских колоний (на Кубе была установлена военная администрация с 1 января 1899 года, которая распустила кубинский Правительственный совет и Повстанческую армию), США утвердились в зоне Центральной Америки и Карибского бассейна.
Господство Вашингтона утвердило господство североамериканского капитала на острове в тесной интеграции с верхушкой кубинской олигархии. В 1900 году на Кубе выбрали подконтрольное США Учредительное собрание, а с 21 февраля 1901 года была принята и первая Конституция на основе американской. К ней добавили «поправку Платта» (по имени американского сенатора Орвила Платта). Она ограничила суверенитет страны, предусмотрев право Вашингтона на интервенцию и создание военной базы в Гуантанамо, на востоке страны.
В феврале 1902 года был формально выбран первый президент – ставленник США Томас Эстрада Пальма, а 20 мая 1902 года объявлена независимая Республика Куба. Реально независимой она стала только 1 января 1959 года.
Томаса Эстраду Пальму переизбрали в 1906-м, но он покинул пост в результате восстания. Оно послужило Вашингтону поводом для интервенции в 1906-1909 годах и в 1912-м. Тогда зародились ненависть огромного большинства кубинцев к США, актуальная до сих пор. С годами она только усиливались, чтобы превратиться сейчас в смертельную вражду.
Отрицательные установки в адрес Вашингтона стали намного сильнее в первой половине 30-х годов прошлого века, во время гражданской революции, которая свергла диктатора Херардо Мачадо (большинство кубинцев его тогда ненавидело, хотя он был и создателем гаванского архитектурного великолепия). 12 августа 1933 года экс-диктатор бежал в США и через три недели 5 сентября 1933 года революция победила. Президентом стал университетский профессор Рамон Грау Сан-Мартин, который выдвинул радикальную программу преобразований. Ей тогда не суждено было сбыться. В Вашингтоне решили, что ни в коем случае не могут допустить ее осуществления. И, конечно, их ставленники в Гаване быстро организовали военный переворот.
К власти пришел генерал Фульхенсио Батиста. Своим поведением он спровоцировал новый виток развития революционной борьбы и усиление анти-североамериканских установок.
26 июля 1953 года группа молодых революционеров – леворадикалов (в начале они были последователями партии «Ортодоксов») во главе с Фиделем Кастро штурмовала казарму «Монкада», пытаясь свергнуть Батисту, названного Ричардом Никсоном «главным защитником принципов свободы и демократии»6. Атака стала выражением революционных настроений кубинцев, чье национальное достоинство было ущемлено США.
В 1959 году Батиста бежал в Доминиканскую Республику, потом в Испанию. Дата его бегства отмечается как день победы Кубинской Революции. Вслед за ним в Гавану вошла передовая партизанская колона, которой командовал сам Эрнесто Че Гевара. Последовали и остальные.
Революция спровоцировала сопротивление кубинской олигархии. Она укрепилась в курортном городке Майами, во Флориде. Вашингтон поддерживал организованные иммигрантами в США контрреволюционные акции. Дошло до прекращения североамериканских поставок нефти, потом национализации нефтеперерабатывающей промышленности, сокращения покупок кубинского сахара и т. д.
К концу 1960 торговля прекратилась окончательно и Куба оказалась в экономической блокаде. В 1961 году были разорваны и дипломатические отношения. 15 апреля того года авиация США бомбила остров. На следующий день Фидель Кастро объявил о социалистическом характере Кубинской революции. 17 апреля полторы тысячи кубинских эмигрантов вторглись в Залив Свиней, район Плая-Хирон.
Североамериканская военная авиация и флот пытались обеспечить успех вторжению, однако не спасли интервентов от разгрома. Зато спровоцировали всплеск ненависти в отношении США среди огромного большинства кубинцев, оставшихся жить на родине. Она до сих пор не исчезла, и в Вашингтоне кое-кто зря надеется, что жители острова прямо бросятся в объятия «янки».
Кубинское руководство попало в зависимость от СССР и социалистического лагеря под нажимом Вашингтона.
После завершения Карибского Кризиса, взаимный компромисс между Хрущевым и Кеннеди спровоцировал первый, но не последний конфликт между Москвой и Гаваной. Его рецидивы доказывают, что их объединяет прежде всего стремление выстоять перед поползновениями США. В остальном они очень разные. И это ни для кого не было секретом.
Фидель Кастро посещал СССР в 1963, 1964, 1972 и 1985 годах. Леонид Брежнев побывал на Кубе в 1974 году, Михаил Горбачев – в 1989-м. Визиты на самом высоком уровне только прикрывали разногласия. В период 1965-1968 гг. параллельно Гавана поддерживала леворадикальные повстанческие организации в Латинской Америке, а Москва призывала к разоружению и разрядке, развивая отношения с демократичными латиноамериканскими правительствами.
Распад сначала социалистической системы, потом СССР, имел для Кубы самые тяжелые последствия. Страна потеряла основных экономических партнеров и финансовых спонсоров и перешла в самый тяжелый период развития, который характеризовался фактически военным положением. Тогда США воспользовались трудностями кубинского руководства, усилили политическое давление и ужесточили экономическую блокаду, пытаясь отстранить Фиделя Кастро и его соратников от власти.
Кубинцы, которые тогда ориентировались на эмиграцию в США, Канаду, Испанию, или другие страны Латинской Америки по социально-экономическим побуждениям, в целом оставались сторонниками правящего в Гаване режима и возлагали вину за бедствия, свалившиеся на их страну, на США. Симпатий к русским конечно поубавилось, особенно среди молодого поколения, которое плохо (или вообще никак) помнит советскую помощь, решающую для выживания революции.
Кубинцы, которые остались на Родине, укрепили свои анти-североамериканские установки и до сих пор готовы сражаться до смерти за Фиделя Кастро под лозунгом «Социализм или смерть!»
Александр Строганов правильно указывает, что «одновременно получили распространение настроения в поддержку суверенитета страны, возмущение политикой США в отношении острова, опасения того, что падение режима Фиделя Кастро приведет к хаосу и анархии, к возврату к власти кубинских эмигрантов и американцев – бывших хозяев собственности на Кубе, с их реваншистскими претензиями»7. Никто не верит бывшему соратнику Фиделя и Рауля Кастро – Умберто Матосу, который уверял соотечественников в эфире эмигрантской радиостанции «Хосе Марти», что после падения действующей власти острова на Кубу не пустят старых олигархов и «янки». Кубинцы в противостоянии с США могут рассчитывать прежде всего на себя, так как надежных союзников у них уже нет. Поэтому сейчас Гавана ведет многовекторную политику: на Кубе побывали папа Иоанн-Павел II, испанский король Хуан-Карлос, премьер-министр Канады Жан Кретьен, почти все президенты латиноамериканских стран, старый китайский лидер Цзян Цзэминь. Также приезжали с официальными визитами Владимир Путин (дважды – в последний раз в июле 2014 г.) и Дмитрий Медведев, а совсем недавно и его заместитель Дмитрий Рогозин. Вначале он отрицал возобновление российского военного присутствия на Кубе. Однако заместитель министра обороны генерал армии Анатолий Антонов расставил все по местам, подтвердив возвращение русских военных на остров. Таким образом, восстановление дипломатических отношений между Гаваной и Вашингтоном не повредит российско-кубинскому военно-стратегическому союзу. Он очень нужен обеим странам.
Конечно, развиваться он будет уже на прагматичной основе – мировоззренческие различия между лидерами сохраняются. Если Фидель Кастро предупреждал, что «народы СССР и Восточной Европы будут только добром вспоминать социализм», Владимир Путин высказывается об этом общественном строе в том роде, что «советские народы не могли больше его выносить»! И никто не обязан ни с кем согласовывать все внешнеполитические шаги, если речь идет о суверенных государствах со своим социально-политическим устройством и особым геополитическим позиционированием. Кроме того, сегодняшние критики (вчерашние хвалители) Фиделя и Рауля Кастро либо не знают, либо не хотят вспоминать их негативные реакции на очередные потепления отношений Москвы с Вашингтоном, сменявшиеся потом разрывами. От их последствий кубинцы страдали больше русских. И неслучайно за несколько дней до декларации Барака Обамы о восстановлении дипломатических отношений Фидель Кастро выступил с очередной острой критикой в адрес США. Так он заранее продемонстрировал, что компромиссов не будет.
Невозможность для США спровоцировать радикальные перемены на Кубе ясна и кубинским эмигрантам в Майами. Ее лидеры остро раскритиковали Барака Обаму. По поводу их дальнейшей судьбы интересный комментарий сделал советник Министерства торговли Венесуэлы Андрес Пьерантони:
«Для того, чтобы на Карибах провести стадо через реку, кишащую пираньями, погонщики скота жертвуют тощими коровами… Будет ли ради грядущих преференций «тощая корова» – старая кубинская эмиграция в США принесена в жертву?»
В определенной мере это уже случилось – в штате Флорида были разрешены однополые браки. Эта либерализация морали и семейных отношений, скорее всего, спровоцирует всплеск иммиграции гомосексуалов не только с Кубы (которых, кстати, там опекает не кто иная как дочь Рауля Кастро), но и со всей Латинской Америки. Старым кубинским иммигрантам испанского происхождения с их консервативными, католическими установками и образом жизни такое сожительство вряд ли понравится. И если до сих пор они колебались, за кого голосовать на следующих президентских выборах, уже нет никакого сомнения, что они отдадут свои голоса за своего бывшего губернатора Джеба Буша – третьего из династии Бушей. Он, скорее всего, сведет на нет восстановление и улучшение отношений между Вашингтоном и Гаваной. В частности, сохранит эмбарго.
Бывшие граждане Кубы очень хорошо осознают свое положение и лучше всех понимают, что братья Кастро на компромисс не пойдут. Это подтвердил и сам Рауль – в своей речи на заседании Национальной Ассамблеи народной власти Рауль Кастро заявил:
«Куба приветствует возможность улучшить отношения с США, но не собирается отходить от своей нынешней политической модели… процесс прекращения экономической, торговой и финансовой блокады Кубы со стороны США будет длительным и сложным».
С другой стороны, кубинскую экономику ждут дополнительные осложнения из-за того, что она слишком связана с венесуэльской. А в Венесуэле сейчас рецессия вследствие резкого падения цен на нефть. И Каракас уже не в состоянии оказывать всестороннюю помощь Гаване. Поэтому Кастро ищут других спонсоров.
В специальном комментарии для этой статьи российский латиноамериканист и исследователь мировой левой Руслан Костюк считает, что «к восстановлению дипотношений между Кубой и США дело объективно шло. Объективно администрация Обамы пытается проводить в отношении Латинской Америки леволиберальную политику, и поэтому состояние, доставшееся в наследие от холодной войны в американо-кубинских отношениях, было алогичным. Безусловно, важную посредническую роль сыграли и латиноамериканцы, прежде всего, видимо, Хосе Мухика. В принципе, на сегодняшний день это решение – дипломатическая победа Гаваны, а что будет дальше, посмотрим. Так, или иначе, Вашингтон вновь делает ставку на «мягкую силу» в отношении Латинской Америки, но если при Обаме это плохо-хорошо, но как-то работает (например с Мексикой, Перу, Чили), то в случае возвращения к власти консерваторов, все опять может резко ухудшиться…».
