Томас Пикетти написал книгу под названием «Капитал», которая наделала много шуму. Ее автор высказывается в пользу прогрессивного налогообложения и глобального имущественного налога, считая это единственным способом противодействия тенденции к формированию «патримониального» капитализма, характерной чертой которого является то, что он называет «ужасающим» неравенством в доходах и имуществе. Пикетти также приводит некоторые неприятные факты (отрицать которые невозможно), детально свидетельствующие о том, что социальное неравенство увеличивалось на протяжении последних двухсот лет. При этом особый акцент автор делает на роли такого фактора, как распределение богатств. Он отметает широко распространенное мнение о том, что свободный рыночный капитализм повсеместно распределяет их и является оплотом защиты личных свобод. Напротив, при отсутствии серьезного вмешательства со стороны государства, направленного на перераспределение богатств, он продуцирует антидемократическую олигархию — что и демонстрирует нам Т. Пикетти, приводя либералов в ярость, выплеснувшуюся на страницы Wall Street Journal.
Книгу Пикетти часто презентовали в качестве аналога «Капитала» Маркса для XXI века. Сам автор утверждает, что не ставил себе такой задачи, что, впрочем, и без того ясно, поскольку книга Пикетти и не о капитале вовсе. Она не говорит нам, из-за чего вдруг случился финансовый крах в 2008-м или почему он настолько затянулся; почему стольким людям сложно избавиться от двойного бремени: длительной безработицы и нехватки жилья (поскольку миллионы домов были отобраны за долги).
Книга Пикетти не помогает нам понять, почему в США наблюдается сейчас настолько медленный экономический рост, в отличие от Китая. Или почему Европа попала в ловушку политики мер экономии и экономической стагнации. Что нам демонстрирует Пикетти на основании статистических данных (и мы должны быть благодарны за это ему и его коллегам) — это то, что на протяжении всей своей истории капитал имел тенденцию к усугублению неравенства. Только для многих из нас это вряд ли что-то новое. Более того, сие, собственно, и есть теоретический вывод первого тома «Капитала» Маркса. Пикетти не упоминает об этом — что неудивительно, поскольку в ответ на обвинения правой прессы, что он будто бы является скрытым марксистом, признавал, что «Капитала» Маркса он не читал.
Пикетти собрал массу данных и фактов в подтверждение своих аргументов. Достаточно убедительным и полезным является его принцип различия дохода и богатства. Он приводит обоснованные аргументы в пользу налога на наследство, прогрессивного налогообложения и глобального налога на богатство, как возможное (хотя почти нереальное в политическом отношении) противоядие от дальнейшей концентрации богатств и власти. Однако почему такая тенденция к усилению неравенства сохраняется столько времени? На основании собранных данных (тонко приправленных литературными аллюзиями от Джейн Остин до Бальзака) Пикетти выводит математический закон для объяснения данной тенденции: постоянно увеличивающаяся аккумуляция богатств в руках пресловутого одного процента (термин, популяризованный, конечно, благодаря движению Occupy) происходит из-за одного простого факта: норма прибыли с капитала (r) всегда превышает процент роста дохода (g). Это, как утверждает Пикетти, и является (и всегда являлось) «центральным противоречием» капитала.
Однако подобная статистическая регулярность вряд ли дает адекватное объяснение тенденции, не говоря уже о том, чтобы являться неким законом. Итак, какие же силы продуцируют и затем сохраняют такого рода противоречие? Пикетти не говорит нам об этом. Закон есть закон — вот и всё. Маркс, очевидно, приписал бы существование такого закона дисбалансу сил между капиталом и трудом. И это объяснение до сих пор актуально. Постоянное падение доли труда в национальном доходе, наблюдающееся с 1970-х, берет начало в снижении степени его политической и экономической власти, поскольку капитал мобилизовал технологии, практику безработицы, офшоринга и антирабочую политику (которую проводили Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган) для подавления любой оппозиции. Как однажды неосмотрительно признался Алан Бадд (советник Тэтчер по вопросам экономики), проводимая в 1980-х антиинфляционная политика оказалась «очень хорошим средством для увеличения безработицы — что было тогда крайне желательно для ослабления силы рабочего класса… То, что было создано в данном случае — выражаясь в марксистских терминах — это кризис капитализма, который воссоздал резервную армию труда и тем самым позволил капиталистам получать высокие прибыли».
Неравенство в оплате между среднестатистическим рабочим и гендиректором в 1970-м было где-то на уровне 1:30. Сейчас же — в среднем — более чем 1:300, а в случае с «Макдоналдсом» и 1:1200.
Однако во втором томе «Капитала» Маркса говорится о том, что само стремление капитала снизить зарплаты в определенный момент ограничивает возможность рынка поглощать продукт капитала. Генри Форд признал эту проблему уже много лет назад —когда ввел 8-часовой рабочий день (с оплатой в 5 долларов), дабы, как он говорил, стимулировать потребительский спрос. Многие утверждали также, что недостаточный спрос лежал и в основе Великой депрессии 1930-х. Этот фактор способствовал проведению экспансионистской кейнсианской политики после Второй мировой войны, которая привела в итоге к некоторому снижению уровня неравенства в доходах на фоне экономического роста, вызванного резким увеличением спроса. Однако в основе решения проблемы в данном случае лежало относительное расширение прав труда и создание «социального государства» (термин Пикетти), финансируемого посредством прогрессивного налогообложения. Он пишет, что «в период с 1932 по 1980 — почти 50 лет — федеральный подоходный налог в США доходил до 81 %». И это никоим образом не препятствовало экономическому росту (что является очередным приводимым Пикетти опровержением аргументов правых на этот счет).
К концу 1960-х многим капиталистам стало ясно, что необходимо что-то делать с этой чрезмерной властью труда. Отсюда и последовавшее «изгнание» Кейнса из пантеона уважаемых экономистов, поворот к мышлению в терминах «аспектов предложения» (supply side) Милтона Фридмана, «крестовый поход» с целью если не снизить, то хотя бы стабилизировать уровень налогообложения, стремление деконструировать социальное государство и дисциплинировать силы труда. После 1980-го «налоговый потолок» стал снижаться, а доходы с капитала (основной источник дохода сверхбогатых) стали облагаться в США по значительно более низкой ставке, что вызвало резкое обогащение одного процента. Однако при этом воздействие таких мер на экономический рост, как демонстрирует нам Пикетти, оказалось незначительным. Таким образом, мы видим, что принцип «просачивания» прибыли (от богатых ко всем остальным), о котором так любят говорить правые, не работает. И эти меры [предпринятые после 1980-го] не были обусловлены никаким математическим законом — все дело было только в политике.
Затем колесо экономики сделало очередной полный оборот, и, соответственно, возникла еще более важная проблема: а где же спрос? Пикетти систематически игнорирует этот вопрос. В 1990-х попытались сфабриковать решение данной проблемы при помощи увеличения кредитования, в том числе и посредством роста субстандартных ипотечных кредитов. Однако в результате возник финансовый пузырь, который стал раздуваться и лопнул в 2007-2008, похоронив Lehman Brothers и обрушив всю систему кредитования. Тем не менее процент прибыли (а также процесс дальнейшей концентрации богатств) быстро восстановился после 2009-го, притом что во всех остальных аспектах (и для обычных людей) ситуация только ухудшилась. Уровень прибыли коммерческих предприятий в США сейчас выше, чем когда бы то ни было. Бизнесмены сидят на мешках денег и отказываются тратить их из-за нестабильности рынков.
Сформулированный Пикетти математический закон на самом деле больше скрывает, чем раскрывает задействованные в данном случае принципы классовой политики. Ведь как писал Уоррен Баффетт: «Да, конечно, это классовая война, и мой класс — класс богатых — в ней побеждает». Одним из ключевых условий их победы и является рост неравенства в имуществе и доходах между одним процентом богатых и всеми остальными.
Однако есть одна существенная проблема в аргументации Пикетти — она основана на изначально ошибочном определении понятия «капитал». Капитал — это процесс, а не вещь. Это процесс циркуляции, в ходе которой деньги используются для производства еще большего количества денег, причем зачастую (но не всегда) посредством эксплуатации труда. Пикетти определяет капитал как весь запас активов, находящихся в руках частных лиц, корпораций и правительств, при помощи которых можно извлечь прибыль (при этом неважно, используются эти активы непосредственно или нет). Капитал включает в себя землю, недвижимое имущество и права на интеллектуальную собственность в той же степени, как, например, и личная коллекция картин или ювелирных изделий. Каким образом определить стоимость всех этих вещей? Это действительно технически сложная задача, и по этому поводу нет однозначного мнения. Чтобы подсчитать норму прибыли с капитала (r), нам нужно каким-то образом оценить первоначальный капитал. И, к сожалению, у нас нет способа сделать это независимо от стоимости товаров и услуг, использовавшихся для производства.
Сама по себе неоклассическая экономическая теория (а она лежит в основе размышлений Пикетти) базируется на тавтологии. Норма прибыли с капитала существенно зависит от темпа роста, поскольку капитал оценивается на основе того, что он произвел, а не того, что потратил на его производство. Его стоимость во многом зависит от спекуляций и может к тому же сильно искажаться пресловутым «иррациональным изобилием» [irrational exuberance] — этим термином Гринспен в свое время охарактеризовал рынки акций и жилья. Если мы вычтем, например, жилье и недвижимость (не говоря уже о стоимости коллекций картин, которыми владеют владельцы хедж-фондов) из определения капитала (а логические обоснования для их включения довольно непрочны), в таком случае объяснение Пикетти факта усиления неравенства в богатстве и доходах теряют актуальность.
Деньги, земля, недвижимое имущество, завод и оборудование не являются капиталом, если они не используются для производства. Если норма прибыли с используемого капитала высока, то это потому что его часть выводится из обращения и простаивает. Ограничение предложения капитала новыми инвестициями (а именно этот феномен мы сейчас наблюдаем) гарантирует высокую норму прибыли с того, который еще находится в обращении. Создание такого рода искусственного дефицита — это практика, к которой прибегают не только нефтяные компании для обеспечения высокой нормы прибыли, так поступает любой капитал при возможности. Именно так он и обеспечивает собственное воспроизводство, причем без оглядки на то, насколько негативные последствия это может принести всем нам.
В данных, которые приводит Пикетти, есть много чего ценного. Однако его объяснение того, почему тенденции к усугублению неравенства и олигархические тенденции усиливаются, имеют ряд серьезных погрешностей. Его рецепты борьбы с неравенством достаточно наивны, если не сказать утопичны. И, конечно же, он отнюдь не создал рабочую модель капитала XXI века. Для этого нам по-прежнему понадобится Маркс или какой-нибудь его современный аналог.
Дэвид Харви
Источник: davidharvey.org
Перевод: Дмитрий Колесник
