24 января 2011 года в Москве вновь произошел теракт. Взрыв прогремел в аэропорту «Домодедово». Погибло 35 человек и 108 было ранено. Очевидцы говорят о действиях террориста-смертника, конспирологи снова ищут исток террористических атак в аппаратных конфликтах, а организаторы теракта до сих пор молчат.
Как всегда, не обошлось без теории заговора. Некоторые связали трагедию в «Домодедово» с сорванным в итоге визитом Дмитрия Медведева на Всемирный экономический форум в Давосе. Действительно, Россия вступила в предвыборный год, а Давос – известное место «смотрин» для серьезных российских кандидатов в президенты. Так, в 2007 году именно Медведев посетил этот форум, что было воспринято как знак его превращения в официального преемника Путина. Однако посещение Давоса – только внешнее проявление скрытых процессов в верхах, а не их причина, чтобы ради срыва этой поездки провоцировать теракт. Другая вариация этой версии: чье-то намерение дискредитировать Россию перед Всемирным экономическим форумом, – тоже вызывает вопросы. Терроризм в наше время – столь распространенное явление, что вряд ли серьезно бросает тень на международную репутацию государства. Иногда теракты влияют на внутреннюю политику. Вспомним поражение на выборах после знаменитых терактов в Мадриде правящих тогда в Испании правых. Иногда под давлением террористов государства корректируют внешнюю политику (та же Испания после этих терактов прекратила участие в афганской операции). Но удар по внешнеполитическому престижу страны после этого следует редко.
Две другие «народные версии» касаются беспорядков на Манежной площади.Одни считают, что теракты играют на руку сторонникам очередного ужесточения антиэкстремистского законодательства. Другие – что это «месть инородцев» за выступления националистов в Москве. Однако возможности правоохранительных органов в стране и так очень широки – летом 2010 года расширение полномочий ФСБ произошло безо всяких громких терактов. А выступления ультраправых в столице снова создали аргумент для их расширения, если бы на то было желание. Для мести же за пострадавших от выступлений националистов больше подходят объекты в самом городе, а не международный аэропорт, где пострадает много иностранцев и иногородних.
Версия о борьбе внутри правоохранительной системы тоже вряд ли работает. В России крайне редко следуют отставки в силовых ведомствах даже после громких терактов. Дмитрий Медведев уже призвал наказать ответственных за безопасность на транспорте в силовых структурах и правительстве, но имелись в виду, судя по всему, все равно не главы ведомств.
Интересным выглядит предположение о экономической конкурентной борьбе вокруг многострадального аэропорта. Но только в том случае, если отпадет версия с террористом-смертником. Теоретически это может произойти, ведь один из очевидцев, дававших интервью прессе, утверждал, что взорвался не человек, а одиноко стоявший чемодан.
Но пока версия со смертником основная, организаторов теракта определить не так уж трудно. В современном мире использование террористов-смертников – почти всегда прерогатива радикальных исламистов. Идеологи исламистского подполья ищут оправдание для этой тактики в примерах из древности. Однако один из первых крупных терактов с участием «живых бомб» случился не так уж давно. В апреле 1983 года террорист взорвал себя, въехав на заминированном грузовике в посольство США в Бейруте (Ливан). Тогда погибло около 60 человек. Ответственным за теракт считается движение «Хезболла», с которым связано проведение еще нескольких подобных диверсий. Однако в то время бойцы движения атаковали в основном военные объекты. «Партия Аллаха» – движение мусульман-шиитов, а вот атаки против мирной инфраструктуры стали атрибутом в большей степени радикальных суннитских группировок. Так что самыми вероятными кандидатами в организаторы теракта в Домодедово оказываются либо исламистское подполье, начинавшее с войны на Северном Кавказе, либо некие иностранные радикальные суннитские группировки (недаром взрыв произошел в международном аэропорте). Впрочем, интернет-ресурсы северокавказского исламистского подполья пока не взяли на себя ответственность за теракт в Домодедово.
Чаще всего после терактов в России вспоминают опыт Израиля как страны с высоким уровнем террористической активности, но не менее высокой репутацией спецслужб. Обычно про Землю Обетованную вспоминают именно правоохранительные органы. Отмечая (во многом справедливо), что даже знаменитые израильские контрразведчики ничего не могут поделать с террористами-смертниками. Однако на этот раз «израильский аргумент» используется против российских силовиков. Их критики напоминают, что в Еврейском государстве за все время существования не произошло ни одного теракта в аэропорту. Действительно, главные мишени палестинских террористов на транспорте – автобусные станции, реже – железнодорожные вокзалы. Однако дело здесь, видимо, не столько в успехах израильских силовиков. Если их возможности так высоки, почему же они не могут защитить центральные автобусные станции, на которых подобные взрывы происходят очень часто? Скорее, дело в том, что организаторы терактов в России и Израиле – движения разного типа. Ключевые вооруженные группы в Палестине рассчитывают на образование своего государства и международное признание. Инцидент с «Флотилией свободы» на пути к Газе летом 2010 года в очередной раз показал, что даже более радикальное движение «Хамас» может иметь сочувствующих среди правозащитников в Европе. Теракт в международном аэропорту, где может пострадать много иностранцев, создает для этого большие проблемы. Вооруженное подполье в России давно превратилось из национального движения за отделение Чечни (или любых отдельных республик Северного Кавказа) в чисто исламистское, на открытое признание со стороны ведущих западных держав уже не рассчитывающее. Поэтому у него могут быть развязаны руки по месту проведения теракта. Тем более это относится к международным террористическим организациям.
Завершить же предварительные выводы о трагедии в Домодедово можно банальным фактом, о котором все равно часто забывают. Широко обсуждаются теракты в Москве. Справедливости ради, надо сказать, что они действительно были масштабными. Однако, по данным правоохранительных органов, на Северном Кавказе за 2010 год количество терактов почти удвоилось. Но в сообщениях прессы из этого региона такие новости – практически рутина.