о Ленине снова
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КАГАРЛИЦКИМ БОРИСОМ ЮЛЬЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КАГАРЛИЦКОГО БОРИСА ЮЛЬЕВИЧА
Статьи о Ленине полагается писать и публиковать минимум один раз в год, к 22 апреля, а иногда ещё и в январе, когда подходит какая-либо годовщина со дня его смерти. Возможно, из таких текстов может собраться многотомное собрание. И я сам уже не помню, сколько статей к юбилейным датам написал. Значит ли это, что всё уже опубликовано и сказано?
Если убрать обязательные юбилейные восторги и столь же обязательные ритуальные проклятия, перечитывать и повторять которые уже смертельно скучно, остается один вопрос: чем для нас интересен Ленин именно сейчас в 2024 году? И на сей ответ напрашиваются антивоенные тексты лидера большевиков, написанные 110 лет назад, которые читаются в высшей степени актуально.
Как известно, большая часть социал-демократов в разных воюющих друг с другом странах были едины в одном – все они поддерживали своё правительство и «свою» буржуазию, придумывая всевозможные оправдания для войны, объясняя, что именно «наша» страна отнюдь не является агрессором, а была вынуждена взяться за оружие, борется против несправедливости и чужих имперских амбиций. И логика «надо поддержать своих» и на первых порах срабатывала. В данном случае не особо важно, с какой стороны линии фронта звучала та или иная пропаганда, смысл её всегда был один и тот же «нам» можно, а им нельзя, «мы», что бы ни делали, защищаемся. «Они», что бы ни происходило, сами во всем виноваты. Вчерашние партнеры предстали воплощенными злодеями, а очевидные патентованные злодеи вдруг были объявлены хорошими парнями.
Справедливости ради надо сказать, что Ленину, находившемуся в эмиграции, выступать с критикой военных усилий российской власти было куда проще и безопаснее, чем его единомышленникам, оставшимся в России. Правда, не обошлось без курьезов Ленина всё же арестовали — австро-венгерские власти в Кракове, где они с Крупской поселились, чтобы быть ближе к России (об этом есть отличный советский фильм «Ленин в Польше»), Австрийцы чуть было не приняли вождя большевиков за агента царского правительства. Вскоре, правда, отпустили и дали возможность выбраться в нейтральную Швейцарию. А вот большевики депутаты Государственной Думы за антивоенную позицию были отправлены в тюрьму.
Тем не менее смелость для того, чтобы выступить против войны требовалась. Смелость не только личная, но и политическая. Это теперь, задним числом мы видим насколько политически эффективной оказалась занятая Лениным позиция. Именно тот факт, что он и его сторонники оказались явным меньшинством, резко выделило их на общем фоне, сделало заметными. И когда обстановка изменилась, когда патриотические восторги по поводу «войны до победы» стали сменяться усталостью, разочарованием и пониманием бессмысленности происходящего, когда три года кровавой бойни сформировали в таком обществе острую потребность в переменах, именно к Ленину и большевикам обратили свои взоры миллионы людей (причем не только в России). Колесо фортуны сделало оборот, поменяв местами революционеров и власть имущих. Немногочисленные радикальные социалисты, которых не принимали всерьез даже лидеры ведущих социал-демократических партий, внезапно оказались во главе массового движения. Ленин, которого ещё в первой половине 1917 года шельмовали как иностранного агента, к концу года оказался в Петрограде главой революционного правительства.
Помнить эту историю надо не потому, что подобного рода сюжеты нередко повторяются – надеяться на такое было бы преждевременно и опрометчиво. Гораздо важнее понять почему Ленин занял именно такую позицию и сделал именно такой выбор, который сначала превратил его в политического маргинала даже внутри социал-демократии, а затем привел к вершинам власти. Разумеется, немалую роль здесь играет революционная принципиальность. Позиция лидера большевиков соответствовала философии марксистского социализма и ранее принятых решениях «Второго Интернационала», от которых сами лидеры крупнейших партий поторопились отказаться. Однако не только это. В конце концов, можно было выступать менее радикально, избегая острого конфликта с более влиятельными политиками социал-демократического большинства (как поступали многие другие левые). В основе позиции Ленина лежала не только идеология, но и политический анализ, расчет, исторический прогноз. Совершенно не случайно, что исследование, посвященное природе империализма, Ленин делает именно во время Первой мировой войны, как и то, что знаменитую формулу о революционной ситуации он включает в статью о крахе «Второго Интернационала».
Всё это далеко не абстрактное теоретизирование. Лидер большевиков анализирует политическую ситуацию и пытается прогнозировать её развитие. Ему ясно, что власть Российской Империи не просто затеяла войну, совершенно не нужную народу, но сделала это в том числе исходя из внутренних политических раскладов. Война — это рецепт против революции (да и вообще против политических изменений). Однако, увы, неудачи в войне сами по себе становятся механизмом запуска революции. Таким образом, выступая против войны, он, в отличие от пацифистов, не только занимает моральную и идеологическую позицию, но и готовит политический плацдарм для участия в будущих революционных событиях. Уверенность в неизбежности революции была основана не на вере убеждениях, а на анализе социальных противоречий, которые неминуемо в своем развитии должны разорвать систему. Эта уверенность, похоже изменила Ленину только один раз, в самом начале 1917 года, когда он произнес знаменитые слова «мы до революции не доживем». И в самом деле, казалось, что система каким-то мистическим образом справляется со всеми проблемами и даже с собственными провалами, а народ России с удивительным терпением выносит всё, что делает над ним власть. Но это был тот самый темный час перед рассветом. Вскоре рвануло так, что отзвуки взрыва мы слышим до сих пор.
Но дело всё-таки не только в точности прогноза и в понимании неизбежности революции. Далеко не все его прогнозы сбывались и не всегда ленинский анализ ситуации был верен. Главное, что сбылся тот один самый важный прогноз. Пусть и позже, чем ожидалась, прогноз сработал, анализ подтвердился. И благодаря этому Ленин из революционного теоретика стал политиком. Вернее, получил возможность реализовать себя как политика (каковым на самом деле он и был всегда).
Беда современных левых в том, что, рассуждая философски, размышляя над философскими вопросами и споря о том, кто y нас самый верный марксист и какая формула является самой верной с точки зрения абстрактной идеологии, они не умеют и не готовы быть политиками. Что объяснимо: живой и серьёзной политической практики у нас нет. Тренироваться не на чем.
Ленин, однако, в 1917 году с этой проблемой справился. А мы справимся, если вдруг появится шанс?
