Единство должно служить всем
Недавно прошедший Первомай (при всей необычно тягостной атмосфере во всём мире) напомнил о необходимости крепить узы солидарности трудящихся и единство сил, отстаивающих их социальные и экономические права.
Единство левых сил в современной Европе – насколько оно «работает» в нынешних условиях, на сколько оно является актуальным для наших дней? Разумеется, говоря об этой теме, мы прежде всего подразумеваем национальный аспект, ибо государства-нации остаются теми рамками, в которых осуществляется политика, действуют партии и т. д.
Вместе с тем, процессы европейской интеграции с момента трансформации Европейского Экономического Сообщества в Европейский Союз (ЕС), будем справедливы, «забрали» немалую долю национально-государственного суверенитета в пользу европейского права, законодательства Евросоюза. В этой связи процессы единства левых сил касаются, конечно же, и европейского континента как такового. На уровне ЕС главным «двигателем» этих процессов является Партия европейских левых (ПЕЛ), по инициативе которой с 2017 г. ежегодно стал проводиться Европейский форум прогрессивных, левых и зелёных сил, в деятельности которого принимает участие широкий спектр «европрогрессистов» — от традиционных компартий до левой социал-демократии, включая и экологистскую составляющую. Как отмечает первый заместитель председателя ПЕЛ Майте Мола, «постоянные неолиберальные атаки на мир труда и политика «жёсткой экономии» требуют коллективного и солидарного контрответа, что подразумевает необходимость единства левых и прогрессивных сил».
Ещё в прошлой легислатуре в Европейском парламенте был оформлен Прогрессивный кокус – как рамки сотрудничества тех европейских парламентариев. Которые являются сторонниками единства левых сил в Европе. В него входят депутаты, представляющие ПЕЛ, Партию европейских социалистов (ПЕС), Европейскую зелёную партию и Европейский свободный альянс.
Но в данном материале я всё-таки хотел бы показать особенности и специфику единства левых и левоцентристов в отдельных странах нашего континента, для чего в качестве примеров выбраны 6 входящих в ЕС стран, относящихся к разным географическим зонам – Северной, Восточной и Южной Европе.
Говоря о североевропейском фланге, мы видим примеры взаимодействия левых и левоцентристов в Финляндии и Дании. Катализатором здесь стали парламентские выборы прошлого года, приведшие к формированию в двух этих странах европейского Севера левоцентристских правительств. Так, после законодательных выборов в апреле 2019 г. в Финляндии все партии парламентские партии левого спектра (Социал-демократическая партия Финляндии, Зелёная лига, и Левый союз) улучшили своё мандатное представительство; в общей сложности у левых сил оказалось 76 депутатов из 200. В итоге было образовано во главе с СДПФ коалиционное пятипартийное левоцентристское правительство, с участием также двух центристских партий. Но у партий левого фланга в этом коалиционном кабинете – большинство мест, а именно 12 министров из 23. То, что кабинет проводит действительно левоцентристскую политику, свидетельствует его социальная программа, предусматривающая увеличение государственных расходов на 1,23 млрд евро в год, инвестиции на реконструкцию железных дорог и иные амбициозные инфраструктурные проекты, увеличение налогов.
Аналогично в Дании после парламентских выборов в июне 2019 г. в Фолькетинге было образовано «красное» или левое большинство, положившее конец управлению либерального правительства. В Дании, кстати, тоже практически все левые силы (за исключением Красно-зелёного альянса, КЗА) улучшили своё парламентское представительство. Однако, в итоге там было создано правительство социал-демократического меньшинства. Но все прогрессивные партии, от радикального левого КЗА до социал-либералов подписали общий политический текст, в котором фиксировались главные задачи нового правительства. В том числе амбициозная цель снизить к 2030 г. выбросы углекислого газа на 70%. Как отмечает премьер-министр Дании Метте Фредериксен, «для меня всё виднее, что цена нерегулируемой глобализации, массовой иммиграции и свободного перемещения рабочей силы оплачивается низшими классами»…
В странах Восточной Европы, где мы можем рассуждать о наличии единства левых сил, они находятся в оппозиции. В частности, это относится к Болгарии, где уже почти три десятилетия существует в организационном плане политический альянс, носящий название Коалиция за Болгарию. На выборы разного уровня Коалиция за Болгарию идёт единым списком. Она включает партии практически всего левого спектра, в том числе Болгарскую компартию, Болгарский земледельческий союз имени Александра Стамболийского, движение «Экогласность». Но доминирует в Коалиции Болгарская социалистическая партия (БСП). Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что после законодательных выборов 2017 г. из 80 левых депутатов в болгарском парламенте 79 представляют именно БСП.
Естественно, «Коалиция за Болгарию» имеет свою политическую программу, общие руководящие органы, представительства в регионах. Точно тоже можно сказать и о созданной к европейским и национальным выборам 2019 г. в Польше коалиции «Левица» («Левые»). Благодаря созданию этого альянса польские левые сумели вернуться в парламент, причём с 12.9% голосов «Левица» заняла на выборах в Сейм в прошлом году третье место. Костяк объединения составляют левоцентристские партии – Союз левых демократических сил, «Весна» и демократическая социалистическая партия «Левые вместе». Но «извне» «Левицу» поддерживают также коммунисты и Польская социалистическая партия. Новый левый альянс выступает за массированные инвестиции в экологию, универсальную систему национального страхования, увеличение расходов на образование, здравоохранение и исследования, установление минимальной зарплаты на уровне не ниже 60% от средненачисляемой.
Ещё один регион «Старого Света», где мы вправе говорить о наличии «конфликтного единства» левых и левоцентристов – это Пиренеи. Конфликтного – поскольку речь не идёт, конечно же, ни о каких рамках чёткого политического альянса, а социалисты и радикальные левые силы являются суровыми конкурентами на выборах разных уровнях и серьёзными оппонентами в социальном и профсоюзном движении. Однако, желая не допустить правые силы к власти, и в Испании, и в Португалии ведущие левые партии сумели найти общий язык, что было поддержано их электоральной базой.
В Португалии с конца 2015 г. в Ассамблее Республики социалисты, Левый блок и возглавляемая коммунистами Коалиция демократического единства подписали по принципу «переменчивой геометрии» правительственные соглашения, что позволило сформировать социалистическое правительство меньшинства во главе с генсеком соцпартии Антониу Коштой. Осенью 2019 г. португальские левые силы одержали убедительную победу на парламентских выборах, набрав в совокупности более 55% голосов. Это стало возможным прежде всего благодаря отчётливо прогрессивной и социальной политике кабинета А. Кошты. За четыре года нахождения социалистов у власти заметно спала безработица, поднялась покупательная способность граждан, был повышен размер пенсии и заработной платы. В итоге «португальский эксперимент» левого парламентского большинства был продолжен и после выборов 2019 г.
По-иному сложилась ситуация в Испании. Там на прошлогодних парламентских выборах левые и левоцентристы также получили более 50% голосов; как отмечает барселонский социолог Жозеп-Мария Антентас, «в Испании имеется социальное и политическое левое большинство». Но в Испании, в отличие от западной соседки, социалисты и радикальные левые («Подемос», «Объединённые левые») договорились в конечном счёте о формировании общего правительства, приведённого к присяге в январе этого года. И тут решающая роль принадлежит социалистам. Но сформировать такой кабинет удалось лишь потому, что в нижней палате парламента этому не воспрепятствовали левосепаратистские депутаты от Каталонии и Страны басков…
Анализ вышеперечисленный «кейсов» показывает, что в сегодняшней Европе единство левых и левоцентристских сил может носить абсолютно разный характер. Это может быть правительственное взаимодействие (Финляндия, Испания), это могут быть рамки гибкого парламентского большинства при согласовании правительственной политики (Португалия, Дания). Наконец, восточноевропейские примеры показывают, что возможны и более традиционные рамки национальных коалиций (Польша, Болгария).
Отметим, что буквально во всех рассмотренных случаях ведущее место в левом движении принадлежит социнтерновским партиям, участвующим в деятельности ПЕС. Что же, это закономерно, коль скоро, несмотря на «экзистенциальный кризис», левоцентризм остаётся всё-таки до сих пор наиболее мощной политической семьёй внутри прогрессивного спектра Старого Света. Однако, примеры Португалии, Дании, Испании показывают, что социалисты и социал-демократы нуждаются в сотрудничестве с более радикальными левыми силами, чтобы управлять этими странами. Эти же силы, по мнению профессора Лондонского университетского колледжа Филиппа Марльера, идут на сотрудничество с левым центром потому, что «этого желают их избиратели», а также в виду того, что «лидеры радикальных левых партий надеются таким образом поставить заслон вероятности «правого наступления» и, в то же время, рассчитывают, что правительственная политика прогрессивных правительств удовлетворит требованиям широких слоёв населения».
Очевидно, что дискуссии о формате и сути единства левых сил в ближайшем будущем в разных странах ЕС, а равно на уровне всего Евросоюза будут продолжены. Данная тема, без сомнения, не потеряет свою актуальность.
