Заслуженный режиссер Квентин Тарантино упорно не отказывается от своей критики полицейского насилия, несмотря даже на то, что полицейские профсоюзы начали кампанию бойкота его фильмов. Когда Тарантино на акции «Rise up October» в Нью-Йорке 24 октября назвал убийством выстрелы со стороны полиции, повлекшие гибель людей, его слова вызвали ожесточенные споры. Слова Тарантино подняли волну жесточайшей критики, а некоторые крупные полицейские профсоюзы призвали к бойкоту его фильмов.
«Тарантино просто четко видит то, что может видеть каждый, имеющий глаза, — говорит лауреат премии «Оскар» актер Вигго Мортенсен. — Беспокойство вызывает как раз то, что полицейское начальство закрывает глаза на злоупотребления со стороны отдельных офицеров полиции». Мортенсен также вспоминает о гневной реакции правых политиков после того, как он появился на одном из шоу в футболке с надписью «Хватит крови за нефть!»
Эмми Гудмэн: Вот и Вигго Мортенсен, напевающий песню Боба Дилана «Хозяева войны», появился на нашей программе «Люди говорят». Это Democracy Now!, репортажи о войне и мире. Я Эмми Гудмэн, со мной Нермин Шейх, и мы поговорим о спорах вокруг недавних комментариев Квентина Тарантино. 24 октября наши корреспонденты были в парке Вашингтон-сквер, где проходила крупная протестная акция Rise Up October. Квентин Тарантино выступал на этом митинге против полицейского насилия перед тысячами жителей Нью-Йорка.
Квентин Тарантино: Хотя у меня и есть что сказать, но я хотел бы дать больше времени родственникам пострадавших, которые тоже желают здесь высказаться. Я просто хочу сказать: ведь почему я здесь? Я здесь просто потому, что я человек, у которого есть совесть. И когда я вижу убийство, то не могу стоять в стороне и называю убийц убийцами. А сейчас, я хочу дать слово родственникам пострадавших.
Нермин Шейх: Слова Квентина Тарантино подняли волну жесткой критики. Некоторые полицейские профсоюзы призвали бойкотировать его фильмы. Недавно Тарантино защищал свою позицию на передаче Криса Хэйеса.
Тарантино: И что касается дела Уолтера Скотта, того самого человека, который бегал по парку… и его убили выстрелом в спину. И что касается дела Сэма Дюбоза — я считаю, что это были именно убийства — мало того, умышленные убийства. И умышленными убийствами они были признаны лишь благодаря тому, что эти инциденты были записаны на видео. Если бы не было видеосъемки, убийцы легко бы отделались. Тоже касается случаев Эрика Гарнера и Тамира Райса, я считаю, что и это были убийства, хотя убийц и оправдали.
Нермин Шейх: Это был выдающийся режиссер Квентин Тарантино на передаче Криса Хэйеса. Итак, Вигго Мортенсен, не могли бы вы прокомментировать его слова?
Вигго Мортенсен: Да, я видел видеозапись его выступления 24 октября и недавнее выступление на передаче Криса Хэйеса. Думаю, что Квентин ошеломил всех. Он ведь просто видит то, что имеющий глаза может видеть на разных видео. Хорошо, что хоть есть запись этих случаев полицейского насилия. Он высказал свое мнение по этому поводу, как и другие люди, в том числе родственники тех безоружных, убитых офицерами полиции. В одних случаях это было признано убийством. В других — нет. Взять, например, тот случай на Стэтен-Айленде, да и в других местах… хотя там и велась видеосъемка, и все могли видеть, что на самом деле происходило.
Вы, очевидно, знаете, что есть некоторое меньшинство полицейских, и они создают проблему — не только в Нью-Йорке, не только в Миссури, не только на юге, но по всей стране. Есть отдельные личности, которые нарушают закон, совершают уголовные преступления, будучи полицейскими, — они убивают или применяют чрезмерную силу. Однако еще большая проблема (и этим отчасти объясняется такая гневная реакция на слова Тарантино) — это то, что начальство закрывает на это глаза, молчаливое попустительство при злоупотреблениях властью со стороны полицейского начальства, которое в принципе должно было бы знать об этом гораздо больше.
Квентин Тарантино не сказал, что все копы убийцы. Он не сказал: «Я ненавижу копов». Ничего подобного он не говорил. Он лишь сказал: «Я видел некоторые вещи — то, что каждый мог видеть, и я считаю это неправильным. И я свидетельствую об этом». Ну, вы знаете, он ссылается на книгу Говарда Зинна «Закат империи», где говорится о «свидетельствовании».
Эмми Гудмэн: Итак, полицейские профсоюзы призвали к бойкоту его фильма, которые скоро должен выйти — «Омерзительная восьмерка». Интересно, что вы отказались от роли в этом фильме, хотя в свое время пробовались на его фильм «Бешеные псы».
Вигго Мортенсен: Да, в начале его карьеры я пробовался на роль в «Бешеных псах» — это была его первая крупная работа. И я был счастлив снова встретиться с ним — год назад, когда он только собирался снимать «Омерзительную восьмерку». Я тогда был просто занят, но мы с ним замечательно поговорили.
Эмми Гудмэн: Итак, Марк Руффало, музыкант Том Морелло, знаменитая писательница Джойс Кэрол Оутс — все они выступили в поддержку Квентина Тарантино. Вы присоединяетесь к этой компании?
Вигго Мортенсен: Конечно. И дело не только в Тарантино, но и в тех людях, которые собрались на митинге 24 октября. Тот факт, что вы работаете в индустрии развлечений, не дает вам, конечно, больше прав выражать свое мнение, но и не меньше. Полицейское начальство против Тарантино и делает, по сути, совершенно неактуальные оценочные суждения о его фильмах только ради того, чтобы его оскорбить. И это работает, по крайней мере для части населения, которая обычно думает: «Все, что творится в киноиндустрии — сплошной Содом и Гоморра, и людям, в ней задействованным, вообще нельзя давать слово» и тому подобное.
Не думаю, что сказанное мной на этой передаче создаст мне особые проблемы, вызовет какую-то реакцию, потому что люди все-таки смотрят мои фильмы, хотя сейчас я и не так популярен, как после выхода «Властелина колец». Тогда я, как и весь прочий актерский состав, постоянно мелькал в новостях, поскольку эти фильмы принесли беспрецедентные кассовые сборы. Тем не менее я постоянно подвергался нападкам и становился жертвой клеветы со стороны многих лишь за то, что в 2002-м на одной из передач, когда меня спросили, что я думаю по поводу подготовки к вторжению в Ирак, я ответил: «Я считаю это неправильным — этому явно нет оправдания». И затем на протяжении месяцев я получал сотни писем, где мне писали что-то типа «почему бы тебе не переехать во Францию» или что-нибудь еще похуже. Мне писали, что я предатель и трус и так далее. И мне отказывали в самом праве высказывать свое мнение. И это именно то, что они сейчас говорят Квентину: «Ты режиссер, у тебя нет права высказывать свое мнение. Пусть о политике говорят политики». Думаю, что если бы мы всегда позволяли нашим правителям решать, как управлять нами, то у нас не было бы столь славной истории.
Нармин Шейх: Ну, а сейчас я хочу напомнить о 2002-м годе — о периоде накануне вторжения США в Ирак. Вы тогда выступили на передаче Чарли Роуза вместе с другим актером, сыгравшим во «Властелине колец», — Элайджей Вудом и продюсером Питером Джексоном. На вас тогда была футболка с надписью «Хватит крови за нефть». Чарли Роуз спросил вас, хотели ли вы действительно таким образом сделать политическое заявление?
Вигго Мортенсен: Обычно я этого не делаю, это была своеобразная реакция. Многие мне говорили, и я часто отовсюду слышал, что многие проводили параллели между первым фильмом трилогии (и особенно вторым) и современной ситуацией с США и их нынешней ролью в мире. Однако если уж сравнивать, то нужно делать это правильно. Мне не нравится слышать, например, что «Две крепости» или вообще работы Толкиена, или экранизации Питера Джексона, или наша работа имеют какое-то отношение к зарубежным авантюрам США. Если я такое слышу, это меня расстраивает. И еще больше меня расстраивает ситуация, когда ты просто ставишь под вопрос правильность происходящего или того, что делают США, а тебя сразу же называют предателем. А ведь так и происходит: «Как ты смеешь так говорить?», «Ты не американец!». Несмотря на то, что базовым принципом нашей страны является право хотя бы сказать: «Минуточку, а что происходит?», если ты считаешь, что правительство на самом деле не служит интересам народа. Тем не менее по большому счету никто не задает никаких вопросов по поводу происходящего.
Эмми Гудмэн: Вы сами сделали ту надпись на футболке «Хватит крови за нефть»?
Вигго Мортенсен: Да. Маркером на белой футболке перед самой передачей. Я хочу сказать, что бывают времена, когда необходимо высказывать свое мнение или хотя бы следовало бы его выразить.
Ты оглядываешься потом назад и думаешь: «Я должен был что-то сказать, я ведь был прав», например, в том, что касается большей части деятельности Конгресса в 2002-2003-м. Только что показанное интервью — осени 2002-го.
Мне оно запомнилось лишь одним моментом (я даже не помню, вошло ли это эфир) — Чарли тогда спросил: «Почему вы считаете, что начнется завоевание Ирака»? И я ответил: «Я сегодня открыл страничку моды в «Нью-Йорк Таймс», и там демонстрировалась новая военная униформа. Это как в кино — когда фильму уже дали зеленый свет и он уже на стадии подготовки к съемкам».
Эмми Гудмэн: И вы не имели в виду конкретно фильм «Властелин колец», вы говорили просто о…
Вигго Мортенсен: Я говорил о вторжении в Ирак под ложным предлогом. Да, благодаря фильмам трилогии (а тогда как раз выходила вторая часть) все мы вдруг стали очень популярными. И как и на Тарантино сейчас (после его слов о полицейском насилии и о том, что начальство закрывает на это глаза) на меня тогда тоже вывалили кучу мусора — причем нападали ежедневно на протяжении месяцев, называя предателем, предлагая убираться во Францию или еще чего-нибудь похуже. Это обычное дело — такое происходит постоянно. Я имею в виду, что Квентин Тарантино не сказал ничего такого, чего другие не говорили до него. Просто он известная публичная фигура, он в ближайшее время будет ездить по стране, давать интервью и, вероятно, получит «Оскар» за свою «Омерзительную восьмерку», несмотря на все нападки и призывы к бойкоту. Думаю, что так даже большее количество людей захочет посмотреть его фильм. Хотя не знаю. Неважно. Однако иногда в таких случаях ты теряешь работу.
Эмми Гудмэн: Вы теряли?
Вигго Мортенсен: Я имею в виду, что получал много писем, когда критически отзывался о внешней политике США — касательно отношений с Израилем или проблем на Ближнем Востоке, в Латинской Америке, или когда я говорил о том, что уже стало давней традицией нашей страны. Взять даже недавнюю историю — доктрину Клинтона, Билла Клинтона, которая оставляет за США право применять военную силу в любое время и где угодно, если им нужен доступ к иностранным рынкам или ресурсам или всякий раз, когда нужно реализовать свои геополитические амбиции. Я хочу сказать, что это безумие. Это тирания. И Джордж Буш ничего нового не делал в этом отношении. Он просто следовал той же доктрине. И Барак Обама ей следует.
Я видел вашу замечательную передачу с Джереми Скэхиллом, который говорил о «документах о беспилотниках». Это должен посмотреть каждый. И я хочу такое смотреть. Я хочу знать. Когда я посмотрел эту передачу, то разослал ссылку всем, кого знал и даже кого не знал. Не знаю, смотрели они ее или нет. Я просто хочу сказать, что бывают времена, когда ты должен что-то сказать. И именно это я чувствовал тогда — осенью 2002-го, в Нью-Йорке, в городе, где за год до этого произошли события 11 сентября. Я считаю, что по поводу некоторых вещей нельзя молчат, об этом надо говорить.
