участник демонстрации в Рекьявике во время протестов в 2008 году © occupy.com
За последние десять лет Исландию гораздо чаще чем какие-либо другие страны приводили в качестве примера для подражания. При этом до финансового краха политику Исландии обычно поддерживали правые, считая ее блестящим примером, наглядно демонстрирующим, какие блага дает либерализация финансового рынка. После начала финансового кризиса 2008-го, доказавшего, что такой подход в корне неверен и крайне опасен, Исландию вновь стали повсюду изображать как пример для подражания — только на этот раз левые. Исландию хвалили за то, что она не сломалась под тяжестью кризиса. Исландию изображали как страну, жители которой, совершенно справедливо возмутившись, свергли свое правительство, позволили банкам обанкротиться, посадили банкиров за решетку и создали первую в мире конституцию с помощью «краудсорсинга». Однако и то, что твердили об Исландии до кризиса, и то, что говорят (заграницей) о ней сейчас, весьма слабо связано с реальностью, что доказали апрельские выборы, на которых правительство левой коалиции потерпело сокрушительное поражение. Так что же в действительности происходило в Исландии после 2008-го года? И что, следовательно, мы имеем в «сухом остатке»?
Реальность, стоящая за всеми этими красивыми фразами
Информация (как левых, так и правых) о триумфе Исландии в лучшем случае не совсем корректна, а в худшем — абсолютно неверна. Давайте для начала рассмотрим, что говорят об Исландии левые. Да, действительно, массовые протесты возле парламента Исландии, известные как «búsáhaldsbyltingin» («революция кастрюль и сковородок», поскольку протестующие вынесли на протесты кухонную посуду), привели в 2009-м к отставке правительства. Следующее правительство позволило некоторым банкам объявить банкротство, хотя и не в той степени, как это многие предполагают. К тому же правительству пришлось влезть в огромные долги для того, чтобы удержать экономику на плаву. Новое правительство действительно начало масштабное расследование по поводу причин банковского кризиса, что привело к судебным разбирательствам, которые продолжаются по сей день. Примечательно, что бывший премьер-министр Гейр Хорде тоже был обвинен и признан виновным, однако лишь по незначительному нарушению, не предполагающему наказания (его обвинили в том, что в разгар кризиса он не провел некоторые чрезвычайные министерские заседания). Хотя действия, предпринятые по отношению к политическим лидерам, и были жестче, чем в других странах, однако вряд ли это можно назвать именно «привлечением к ответу виновных в кризисе». И, наконец, то, что хваленая исландская конституция была написана при помощи «краудсерфинга», мягко говоря, не соответствует действительности. Да, проводились консультации с общественностью, имел место и факт привлечения широких масс (была созвана ассамблея из тысячи человек, был избран «конституционный совет», который должен был составить проект конституции). Однако всё это было по сути напрасно, так как на последнее голосование пришло мало людей, а окончательный проект был настолько непроработан, что его с легкостью «зарезали» в парламенте (как благодаря правой оппозиции, так и из-за неэффективности действий правительства). Однако помимо всех этих излишне восхваляемых достижений Исландии есть все же и реальные успехи, указывающие на возможность альтернативы неолиберальным мерам экономии.
После начала кризиса богатые в Исландии стали платить больше налогов, увеличились выплаты по социальному обеспечению граждан, а уровень безработицы снизился.
И это действительно не может не впечатлять, особенно учитывая политическую историю Исландии. В отличие от своих североевропейских соседей, Исландия не была бастионом социал-демократии, а в политической жизни страны (с самого момента обретения независимости в 1944-м) господствовала консервативная Партия Независимости. Результатом вспыхнувших в 2009-м протестов стало формирование правительственной коалиции из двух левых партий: Социал-демократического Альянса и Лево-Зеленого Движения (обе партии возникли только в 1999-м). По сути это была первая исландская полностью левая коалиция, и она давала исландским левым исторический шанс. Что же пошло не так?
Левые Исландии у власти
Если вкратце, то ответ на этот вопрос звучит следующим образом: сочетание ошибок коалиции, глубокое разочарование общества, а также оппозиция, укоренившаяся не только в парламенте, но также в масс-медиа и в сфере частного бизнеса. Правительству Йоханы Сигурдардотир сразу же пришлось столкнуться как с противодействием частного бизнеса, так и с целым рядом весьма сложных проблем, связанных с экономикой Исландии. Программа правительства вряд ли могла бы быть более амбициозной — предполагались серьезные реформы в рыболовной отрасли, в сфере промышленной политики, в сфере охраны окружающей среды, финансовом секторе и в отношениях между Исландией и Евросоюзом. Единственный, пожалуй, серьезный вопрос, который правительство не посмело затронуть, это членство Исландии в НАТО. Практически все эти сферы являются (и уже достаточно давно) под контролем глубоко укоренившегося частного бизнеса, интересы представителей которого пересекаются как между собой, так и с интересами представителей Партии Независимости и масс-медиа. С началом кризиса влияние частного бизнеса несколько ослабло, но отнюдь не исчезло — крупные предприниматели стали оказывать отчаянное сопротивление.
Пресса Исландии в основном принадлежит бывшему премьер-министру Дэвиду Оддсону (которого называют «исландским вариантом Тэтчер») и, естественно, пресса стала безжалостно критиковать правительство левой коалиции. В тех отраслях, где проводились реформы (в основном в рыболовной отрасли), начались широкомасштабные протесты, а оппозиция в парламенте постоянно тормозила принятие любых законов. Столкнувшись с такими действиями оппозиции, исландские левые смогли выбить некоторые уступки, которые при иных обстоятельствах показались бы значительными. Однако проблема заключается в том, что левые партии раздавали перед выборами 2009-го настолько много обещаний, что даже самые внушительные победы правительства на фоне этих обещаний все равно казались поражениями. Многие были разочарованы и вскоре уже стали отрицательно относиться к новому правительству. Все эти неудачи правительства левой коалиции, естественно, пошли на пользу организованной оппозиции. Во-первых, правительственная коалиция попала в стандартную ловушку постоянных расколов. Сначала правящая левая коалиция имела перевес в 11 голосов (что весьма существенно в парламенте, где всего 63 депутата). Однако в последние месяцы правления из-за постоянных расколов между двумя правящими партиями оно превратилось в правительство меньшинства, что существенно ослабило позиции правительства в парламенте и снизило его популярность в народе. Нечто аналогичное мы могли наблюдать недавно в Австралии — удивительно, что многие люди готовы, скорее, смириться с невыгодными им решениями правительства, чем с дезорганизацией и расколом в его рядах.
Во-вторых, репутация правительства поползла вниз, как только оно начало снижать степень своего радикализма, из-за которого, собственно, избиратели за него и голосовали. Правительство по сути не позволило банкам обанкротиться, оно поступило гораздо хуже — стало спасать небольшую кучку погрязших в долгах частных страховых компаний, то есть пошло на крайне непопулярные в народе меры. И последним гвоздем в гроб левой правительственной коалиции стал банк Icesafe, хотя о нем сейчас уже практически забыли в Великобритании, но банк этот должен был выплачивать компенсации по средствам, потерянным голландскими и британскими вкладчиками. Он стал мелькать в новостях в 2010-м, когда британский премьер Гордон Браун использовал законы по борьбе с терроризмом для того, чтобы заморозить активы Исландии. Однако с тех пор тяжбы продолжались, и только в феврале этого года Исландия все-таки выиграла это дело в суде.
Кто-то, вероятно, подумает, что эта победа должна была повысить популярность коалиционного левого правительства, однако в реальности это пошло на пользу оппозиции — ведь правительство вначале решило не вступать в судебную тяжбу и, в конце концов, решилось на это только после того, как президент Исландии пошел на весьма необычный шаг — наложил вето на решение правительства и вынес вопрос на два всенародных референдума (Оулавюр Рагнар Гримссон был первым президентом Исландии, который воспользовался своим правом вето, наложив его на закон по реформированию масс-медиа в 2004-м). Таким образом, несмотря на победу в суде, правительство (из-за того, что оно так долго и упорно выступало против) не смогло воспользоваться политическими «плодами», которые принесла эта победа — она, наоборот, пошла на пользу уже нынешнему премьер-министру Исландии Сигмундуру Давиду Гуннлаугссону. Нынешний премьер вместе с президентом стал фактически во главе исландского популизма. И то, за что международные левые силы хвалили исландское левое правительство (за героический отказ выплачивать долги иностранным кредиторам), по сути являлось достижением националистического популизма, то есть сил оппозиционных левой коалиции.
Все эти факторы дали оппозиции целый ряд преимуществ. Хотя стоит отметить, что в данном случае вперед вырвалась (ныне уже правящая) Прогрессивная партия, а не представители истеблишмента из Партии Независимости. Прогрессивная партия (как и многие бывшие скандинавские крестьянские партии) достаточно долго пыталась найти свой курс и, в конце концов, избрала националистический правый популизм в стиле британской Партии Независимости (UKIP). «Победа» в суде по делу банка Icesafe придала уверенность премьер-министру Гуннлаугссону (из Прогрессивной партии) и способствовала росту популистских настроений, прикрывающих отсутствие у партии реально осуществимой программы.
Что же дальше?
Итак, какое же будущее ожидает исландских левых? Они потерпели достаточно серьезное поражение, для преодоления последствий которого им придется приложить немало усилий. Однако выборы показали также и ряд положительных тенденций в развитии. Хотя бывшие у власти партии (Социал-демократический Альянс и Лево-Зеленое Движение) пережили «ужасное время», но у двух других групп левых дела пошли очень даже неплохо. Наибольшей неожиданностью было, конечно, то, что Пиратская Партия прошла в парламент (три депутата). Лево-либеральная партия под названием «Светлое Будущее», а также мэр Рейкьявика Йон Гнарр со своей «Лучшей партией» — тоже превзошли все ожидания.
Интересно, как эти тенденции будут развиваться уже в парламенте, и какой эффект само пребывание в парламенте окажет на новые партии. В сущности результаты выборов отражают давно наблюдаемую в исландской политике тенденцию отхода избирателей от четырех традиционных партий. С 2009-го года процент отданных за них голосов сократился с 90% до 75%; а процент голосов, отданных за непроходные партии (не прошедшие проходной барьер), возрос в общей сложности с 2% до 12%.
Данный факт не может не ободрять левых, поскольку он демонстрирует, что, несмотря на разочарование избирателей в левой правительственной коалиции, люди в той же степени недовольны и другой правящей коалицией — двумя ныне правящими крупными партиями. Хотя в данном случае проблема заключается еще и в том, что такое положение дел способствует фрагментации левых — отданные за них голоса распределяются между несколькими левыми партиями (между правыми партиями голоса избирателей рассеиваются в меньшей степени).
В более широком контексте нельзя так же забывать о различии между левыми популистскими силами и формальными левыми партиями. «Кастрюльный бунт» был наибольшим взрывом народных протестов со времен массовых демонстраций против НАТО в 1946-м году. И хотя в нем участвовали многие члены Социал-демократического Альянса и Лево-Зеленого Движения, не следует забывать, что Социал-демократический Альянс вместе с Партией Независимости входил в правительство, которое этот бунт сверг. Бывшего лидера СДА Ингиборга Солруна Гисладоттира обвиняли практически в том же, в чем и бывшего премьер-министра Гейра Хорде.
Движение, начавшее это восстание, вряд ли уже возродится, однако следует ожидать других демонстраций и проявлений внепарламентской активности. При новом правительстве наибольшую активность проявляет уже движение зеленых — именно оно проявило наибольшую способность организовать массы, причем представителей совершенно разных слоев населения. Первого Мая этого года движение зеленых организовало демонстрацию, намного превысившую по количеству участников традиционную первомайскую демонстрацию профсоюзов. Спустя пару недель на очередную демонстрацию «зеленых» возле резиденции премьер-министра собрались более двух тысяч человек. В июле президенту Оулавюру Рагнару Гримссону была вручена петиция, требующая увеличения налогов на так называемых «рыбных баронов». В 2004-м Гримссон уже создал прецедент и теперь, получив петицию с 35000 подписей, он должен был бы по идее вмешаться и объявить о проведении референдума. Как я уже говорил, он дважды воспользовался своим правом и объявлял о проведении референдума по поводу дела банка Icesafe, причем поданная в июле этого года петиция собрала гораздо больше подписей, чем обе петиции по делу Icesafe (к тому же подписи были собраны за достаточно короткий период времени). Тем не менее, президент отказался проводить референдум (о повышении налогов на «рыбных баронов»). Однако этот случай продемонстрировал, что значительная часть населения Исландии по-прежнему способна и готова мобилизоваться в кратчайшие сроки (как онлайн, так и в реальной жизни).
Экономика Исландии до сих пор пребывает в критическом состоянии.
Ее основная проблема — это контроль над капиталом. Меры по контролю над капиталом вводились в качестве временного средства как своеобразная «затычка», которая должна была предотвратить утекание иностранных капиталов из Исландии. И эти меры действительно дали должный эффект — иностранный капитал (объем которого вдвое превышает ВВП Исландии) до сих пор остается в стране. Однако Исландия оказалась в своеобразной ловушке: если контроль над капиталом не отменить, то экономика страны не будет устойчивой, а если контроль отменить, то это сразу же спровоцирует бегство капитала. Решение данной проблемы, а также поиск возможностей выплаты взносов по долгу Исландии, являются основными экономическими проблемами, с которыми придется столкнуться уже новому парламенту.
На этом фоне в парламенте и будут разгораться дальнейшие битвы за будущее Исландии. На данный момент нас не может не тревожить факт отсутствия позитивных идей, продвигаемых левыми, хотя аналогичная проблема наблюдается и у левых и лево-центристских партий по всей Европе. При отсутствии убедительных предложений со стороны левых на политической сцене начинают господствовать правые. Тот курс, который ныне проводит новая исландская коалиция (Партия Независимости и Прогрессивная Партия), несомненно, очень скоро приведет ко второму финансовому краху. Исландия под управлением этих партий вновь окажется в руках нечестного бизнеса, окажется зависимой от рискованных инвестиций и дешевых кредитов, а природа Исландии будет уничтожаться ради привлечения компаний по добыче алюминия. Именно этого-то как раз и не желает большинство населения страны, следовательно, левые (все группы, партии и движения левых) обязаны предоставить народу Исландии свою альтернативу.
