Глобализация – это улица с двусторонним движением. Это касается многих сфер, в том числе образования. Например, Болонский процесс не только может изменить систему образования России по некоему «европейскому» образцу, но он уже заметно изменил систему образования в самих странах Европы. Парадоксально, но в ходе этого процесса система образования в Европе становится похожа на российскую. Правда, в тех чертах, которые в России давно подвергаются критике.
О том, что это за черты и как реформы правых повлияли на систему образования во Франции, обозревателю Рабкор.ру Михаилу Нейжмакову рассказал социолог, исследователь Болонского процесса, редактор междисциплинарного журнала «Логос» Александр Бикбов.
«Серьезные левые» часто относятся к ситуационизму негативно. С их точки зрения, Ситуационистский Интернационал – горстка анархиствующих философов-сюрреалистов, не стремившихся к созданию сплоченной организации, сомнительными методами распространявшая свои идеи, погрязшая в склоках и бесплодных дискуссиях.
Беспорядки осени 2005 года во Франции, в которых приняли участие молодые потомки мигрантов из стран Магриба, стали важным политическим фактором. В основном – фактором страха. На родине «свободы, равенства и братства» страх перед новыми волнениями молодежи из «арабских» пригородов сыграл не последнюю роль в приходе к власти правого президента Николя Саркози. В России страх перед чужой эмигрантской угрозой тоже не использовал только ленивый – от политтехнологов до журналистов.
Политический обозреватель, берущий интервью у героя – это в порядке вещей. Политический журналист, сам ставший героем интервью – это уже определенный знак качества. Ну, а интервью с политическим обозревателем, растянувшееся на 413 страниц и изданное 26 лет спустя в другой стране – событие вообще исключительное. Ведь издатели должны быть уверены, что это будут читать. В «Пристрастном зрителе», действительно, есть что почитать. Раймон Арон – видный французский философ, социолог и политический обозреватель ряда крупных изданий. В декабре 1980 года журналисты Жан-Луи Миссика и Доминик Вольтон взяли у него обширное интервью о событиях, участником или свидетелем которых он был, а также о тенденциях развития того времени.