Не решившись использовать жесткие меры там, где это действительно было необходимо для предотвращения распространения болезни, власть намерена использовать кризисную ситуацию как предлог для усиления давления на оппозиционные политические движения.
Сегодня отличный повод вспомнить его имя, облить его остатками парфюмерного елея ну и, конечно же, очередной раз осудить. Сегодня, в день его 150-летнего юбилея наверняка будет – и то, и другое.
Вопрос о том, где находится мистический бункер президента, кто там вместе с ним сидит и чем они занимаются, в последнее время всё больше волнует публику. И в самом деле, от повседневной политики глава государства демонстративно устранился, борьбу с эпидемией перепоручил губернаторам, даже пиар-работа в последнее время ведется вяло и раз от разу.
Системы здравоохранения, образования и соцзащиты, институты политического и финансового контроля, демократии и гражданской самоорганизации сдавали во время пандемии 2020 года своего рода тест на устойчивость к внешним угрозам
Работники-мигранты остаются в затруднительном положении из-за Covid-19 и потери рабочих мест. Границы закрыты, вернуться домой многие не могут, у них нет денег, чтобы кормить свои семьи на родине и чтобы отдать долги вербовщикам. Зарплату многие из них перестали получать.
Это моя третья попытка осмыслить события марта-апреля 2020 года в Соединенных Штатах. Ситуация развивалась стремительно и, временами, повергала в шок, переходящий в ментальный ступор.
В неэффективной работе государственной власти уже обвиняют людей. Вот если бы народ не болел, в стране было бы всё в порядке. А чиновники, когда им ничего не нужно было бы делать, работали очень эффективно. Но так как народ заболел, поэтому сам и виноват.
Когда мир содрогнулся от паники вокруг коронавируса, российские власти совершили не совсем понятные шаги с точки зрения защиты национальных интересов.
Когда самоизоляция только начиналась, люди стали жаловаться, что не знают, чем занять себя дома. Конечно, чем больше комнат в квартире, тем больше разнообразия. А что делать в двадцатипятиметровой студии на двадцать пятом этаже в новостройке, купленной в ипотеку?
Публицисты и блогеры зря нас пугали цифровым концлагерем. Максимум, на что сейчас способны российские власти, это устроить оцифрованный бардак. Столпотворение, которое 15 апреля учинила мэрия столицы у входов в метро при попытке ввести контроль электронных пропусков, говорит само за себя.
Очень упрощённо, выражаясь словами испанского социолога Жозепа-Марии Антентаса, «под влиянием COVID-19 левые и социальные движения вынуждены были молниеносно уйти в режим онлайн». Интернет и его великое пространство стало основным «полем битв» и для французских левых сил.
Записав очередное обращение к жителям России, президент Путин в снова самоизолировался, растворившись в информационном тумане.
В условиях пандемии коронавируса, положение, и без того не защищённых, сотрудников сферы обслуживания оказалось в ещё более катастрофическом состоянии, что в особенности отразилось на отрасли кинотеатрального бизнеса (как в России, так и за рубежом).
Стоило только вирусу покорежить общество и миллионы людей лишились работы. Ровно то же самое происходит во время периодических финансовых кризисов и войн. Перво-наперво в условиях любого кризиса потребители отказываются от того, без чего в принципе могут обойтись.
Катастрофа, произошедшая в Италии, вызвана была не столько размахом эпидемии, сколько коллапсом системы здравоохранения. На протяжении десятилетий во всех странах, следовавших неолиберальному экономическому курсу, проводилась оптимизация, которая привела к резкому сокращению не только финансирования и числа койкомест в больницах, но и квалифицированного персонала.
Мы живём в то время, когда производственные отношения приобретают новую форму, а производительные силы достигли исторических пределов. Внутреннее противоречие капитализма приобретает очертание. Чтобы компенсировать падение нормы прибыли, нужны новые рынки