Если бы хоббит Бильбо слушал американскую альтернативную музыку, он легко мог бы озадачить Горлума следующей загадкой: «Группа, исполняющая остросоциальные песни, смешивающая рэп и жесткие гитарные рифы, да к тому же родом из Лос-Анджелеса?»
Нет, пересказа краткой истории «Ярости против (государственной) Машины» здесь не будет. Мы поговорим о другом коллективе.
Квинтет Downset вырос из коротких штанишек калифорнийской хардкор-панк банды Social Justice. Само название этой группы уже указывает на неравнодушие участников к злободневным социальным и политическим вопросам. К началу 90-х лидер и вокалист Рэй Оропеза (Ray Oropeza), как и другие участники коллектива подвергся сильному влиянию набиравшей популярность хип-хоп культуры.
Своей бескомпромиссностью и критикой истеблишмента рэп начала 1990-х во многом напоминал ранний хардкор. По большому счету оба этих жанра формировались в схожих социальных/экономических/политических условиях развитого рейганизма и нередко пересекались. Ярким примером может служить коллектив Beastie Boys, чей дебютный альбом был чистой воды панком, что не помешало им стать одной из культовых рэп-групп.
В 1992 году группа Social Justice меняет название на Downset, а заодно отказывается от прямолинейного хардкора в пользу набиравшего тогда популярность микса из метала и рэпа. Дебютный одноименный альбом Downset оказался прекрасным образчиком жанра, именуемого в дальнейшем рэпкор, фанк-метал и т.д. Открывает диск композиция Anger, ставшая своего рода визитной карточкой коллектива. Песня передавала чувства, испытываемые Рэем Оропезой по поводу инцидента, в ходе которого полиция Лос-Анджелеса застрелила его отца. Южный Централ предстает здесь местом, где насилием пронизано все. Замкнутый круг из которого практически нет выхода, кроме выхода вперед ногами в качестве очередной жертвы полицейской жестокости. Следующая композиция — Ritual осуждает сексуальное насилие над женщинами. Другие песни распекают государственную систему США, продажность шоу-бизнеса и несправедливость социального устройства американского общества.
Все это было подано столь мощным вокалом, что впечатляло не только американских слушателей, но и звезд отечественного андеграунда. Лидер питерского коллектива Машнинбэнд — Андрей Машнин, не скрывал своего уважения к вокальным данным Рэя Оропеза: «Так мы-то все с Запада берем, а там кто? DOWNSET, где человек просто ТАК орет, что я не знаю, как он жив до сих пор». На волне успеха группа отправляется в турне по Европе вместе с такими близкими по духу коллективами как Biohazard и Dog Eat Dog.
Лишь через два года выходит второй диск под названием Do We Speak A Dead Language? Музыкально он продолжал идею предыдущего альбома. Интро, открывающее запись, представляло собой отрывок из известной речи Мартина Лютера Кинга. Песни не столь прямолинейные, как на первом диске, но по-прежнему остросоциальные. Однако развить коммерческий успех Downset не смогли. Одни говорят, что виной всему стало отсутствие в альбоме нового звучания, другие винят записывающую компанию, которая была занята процессом слияния и поглощения, в результате чего музыканты остались без контракта.
Вновь о своем существовании коллектив напомнил уже в 2000-х, выпустив два альбома: Check Your People (2000) и Universal (2004). Оба диска имели все фирменные черты, свойственные Downset, — мощный вокал, жесткое гитарное звучание, внимание к социальной проблематике. Группа участвовала в ряде концертов с такими звездами как Linkin Park, Pantera, Slayer, Metallica. Впрочем, достигнув пика популярности, рэпкор все больше превращался в моллкор (mallcore), а группы, ассоциирующиеся с этим жанром, содержательно все меньше и меньше отличались от господствующего мэйнстрима. Downset были явно лишними на этом празднике жизни и в 2009 году коллектив заявил о распаде.
Молчание длилось почти 5 лет. И, наконец, в июле 2014 свет увидел пятый по счету альбом Downset — One Blood. Случайно или нет, но возвращение группы произошло как раз в тот самый момент, когда начинает казаться, что весь мир катиться в тартарары. В этой ситуации Downset продолжают гнуть свою линию.
Заглавная песня альбома — это не только своего рода обращение к фанатам, но и попытка выстроить при помощи музыки позитивное взаимодействие внутри сообщества. Каждая следующая композиция нещадно бичует социальные и политические язвы американского социума, которые во многом остались прежними. Если на дебютном диске Рэй Оропеза изливал гнев по поводу насилия, царящего в Южном Централе, то на последнем альбоме мы находим композицию Who’s Trippin’, где также поднимается вопрос уличного насилия и городских банд.
Было бы большим преувеличением считать, что Downset навечно забронзовели в знакомом имидже. Ведь их гнев — это не следствие вычитанной в книгах мудрости или высосанных из пальца проблем. Они плоть от плоти бетонных джунглей Лос-Анджелеса, а их агрессивность — это реакция на окружающую несправедливость, с которой они сталкиваются в своей жизни.
Впрочем, пора дать слово самим музыкантам. В интервью, предшествовавшем выходу альбома, Рэй Оропеза говорит:
«Я понимаю, что действительно вы хотите спросить, Майк. Так ли я зол, как я был зол в 15 лет, когда меня избили в полицейском отделении просто за то, что я гулял по улице. О, да. Но я стал старше и мудрее. Кое-что изменилось в моей голове. Теперь я профсоюзный активист. Вот чем я занимаюсь. Я профсоюзный организатор в пищевой промышленности.
Когда я вижу нападки на рабочий класс, меня это огорчает и злит. Поэтому необходимость профсоюза объясняется тем, что институты капитализма используют власть, влияющую на самые элементарные сферы жизни человеческих особей.
Это не совсем так, как бывает на улицах где я вырос, но то, что я делаю сейчас, это на самом деле то же самое. Я до сих пор не остаюсь равнодушным».
