Эта история о двадцатипятилетнем парне из спального района Москвы, который решил стать ополченцем Донецкой Народной Республики. Его зовут Владимир, он никогда не служил в армии или правоохранительных органах, не имеет никаких спортивных разрядов, зато в детстве занимался русскими народными танцами. Его образование ограничилось 11 классами школы и незаконченным институтом. До своей поездки в Донецк ему приходилось работать продавцом-консультантом, телефонистом, менеджером по продажам и так далее. Владимир практически не разбирается в политике: он не знает, чем отличаются левые от правых, смутно представляет себе, за что можно любить или ненавидеть президента, принципиально не участвует в выборах, так как не понимает, зачем они вообще нужны.
История Владимира записана с его слов, после того, как он вернулся в Москву. Он постарался вспомнить обо всех важных событиях, которые происходили с ним и вокруг него по пути из Москвы в Донецк, где он вступил в ополчение, избежал расстрела и смерти под танком.
Все началось с того, что за две недели до своего отъезда Владимир, как и подавляющее число других россиян, активно следил за всеми новостями из Донецка и Луганска. Его основными информационными источниками стали телевизор и интернет. Там он узнал, что Киев ведет войну с русскоязычным населением Украины, которое надеется на помощь от России.
Последней каплей его терпения стало обращение беженки в эфире телеканала LifeNews. Интервью с ней было взято в лагере беженцев недалеко от российского Донецка. Женщина рассказывала о том, как солдаты украинской армии, особенно неонацистские боевики «Правого сектора», издеваются над людьми на захваченных территориях. В частности, она рассказала о том, что «правосеки» прибили к деревянному дому маленького ребенка, распяли и распороли его тело от плеча до пояса, заставив родителей смотреть, как он умирает (данное сообщение, как выяснилось впоследствии, оказалось несоответствующим действительности — прим. ред.).
После этого Владимир начал искать возможность попасть в Донбасс, чтобы защитить людей от фашистов. Как оказалось, найти возможность отправиться в Донецк было совсем не сложно. Владимир быстро отыскал группу в Вконтакте, где была указана вся необходимая контактная информация. Позвонив по указанному телефону, он узнал, что необходимо отправить на почту краткие сведения о себе — ФИО, возраст, опыт ведения боевых действий, военная специализация, местонахождение, время, требуемое на сборы, и так далее. Также было сказано, что с собой в Донецк по желанию можно взять специальную экипировку. Хотя, как уверял человек на другом конце телефонной линии, все необходимое должны будут выдать в Донецке.
Отъезд затянулся примерно на неделю, так как нужно было дождаться, когда будет собран отряд таких же добровольцев. В итоге вечером 6 июля 2014 года Владимир сел в автобус Москва-Ростов-на-Дону. Дорога заняла около 15 часов, к моменту прибытия в город ему уже выслали телефонные номера тех людей, которые должны сориентировать его на местности. Возле автовокзала его никто не ждал, но голос в телефоне сказал, что нужно подойти к кафе «Смирнов». Пришлось брать такси.
Возле входа в кафе Владимира уже ждал мужчина примерно сорока лет, который проводил его на базу ополченцев. Оказалось, что она располагается напротив «Смирнова» в действующей базе спасателей на воде на берегу Дона. По прибытии на базу он снова дал свои ФИО и номер мобильного телефона доверенного лица, как ему объяснили, эта информация нужна на случай его смерти или тяжелого ранения.
Что интересно, впоследствии друзья пытались выяснить его местонахождение, но по всем телефонам им отвечали, что не знают кто такой Владимир, и ни в каких списках его нет.
На базе уже было около 30 новобранцев, некоторые из них ожидали комплектации отряда примерно неделю или даже больше. Правда, за все это время у них не было никаких учений или даже зарядки, несмотря на то, что по телефону всем обещали курс молодого бойца перед их отбытием в Донецк. При этом Владимир не без удивления для себя обнаружил, что среди них много таких же, как он сам — без опыта и навыков, но с большим желанием защищать людей.
Как бы там ни было, но именно он стал последним принятым в новый отряд добровольцем, после чего его отделению заявили, что тем же вечером они выдвинутся на Украину. Новобранцам рассказали, что пересекать границу они будут по «зеленке», значит, с собой не нужно брать ничего лишнего. В Ростов многие брали с собой ножи, разгрузки, бинокли, одежду, в том числе военную, и так далее. Все это им велели оставить на базе, в дорогу дали только аптечку, в которую входил жгут, йод, бинт и клейкая марля. Будущим ополченцам обещали, что все оставленные пожитки в целости и сохранности будут дожидаться их в новом расположении в Донецке. Разумеется, им соврали, они больше никогда не увидели своих вещей.
Между тем новобранцам велели оставить даже свои паспорта и прочие документы, но этого почти никто не сделал, так как в случае смерти было бы непонятно, как их будут опознавать — ополченцы не знают имен друг друга, вместо этого у них позывные.
После пересечения украинской границы новобранцев уже ждали ополченцы на двух автобусах и двух машинах сопровождения. Владимир и его новые товарищи были уверены, что их везут к Стрелкову, об этом никто официально не заявлял, но слухи такие ходили. Однако в Донецке к ним вышел Губарев.
Он встретил новое пополнение примерно следующими словами: «Спасибо вам, товарищи ополченцы, за то, что прибыли помочь братьям славянам», — после чего ушел.
Сам Донецк запомнился Владимиру мертвым городом. По его словам, на каждом углу стоят блокпосты ополченцев, а гражданского населения там почти совсем не осталось (большая часть бежала в Россию, а кто-то уехал в Киев). Периодически на дороге можно встретить автомобили с включенными габаритными огнями, все они принадлежат ополченцам. Также, въезжая в Донецк, в окно своего автобуса Владимир увидел батальон «Восток», который, как он выразился, «был вооружен до зубов» и имел минимум три военных «Урала».
Отделение Владимира разместили недалеко от «Донбасс Арены». Местом их дислокации стало женское общежитие Института физкультуры — девятиэтажное здание, в котором они заняли восьмой этаж. Остальные этажи тоже были заняты ополченцами.
Несмотря на то, что теперь Владимир считался полноценным защитником ДНР, оружие ему выдали только на четвертый день.
«Но были такие, кто получил его раньше, а кто-то даже позже. За все это время у нас не было никаких учений, тренировок или чего-то в таком духе. Также, в то время как мы сидели в общежитии, никто не рассказывал о ходе боевых действий. Первое время нас вообще никто не трогал, как будто не замечали, но потом начали дербанить», — рассказал Владимир.
Надо сказать, что оружие у них было не первой свежести, его большая часть использовалась еще в 1980-х годах в Афганистане, хотя, конечно, было и трофейное украинское.
О потерях ополченцев мало что известно, об этом никто официально не заявляет, поэтому всю информацию он и его товарищи получали из рассказов выживших. Было ясно, что командиры других взводов, которые уже давно воевали в ДНР, хотели пополнить за счет новоприбывших свои отряды, при этом разделив их. В то же время их собственный взводный по прозвищу Свинья был совсем не против этого. С первого дня их пребывания в ДНР у Владимира появилось предчувствие, что его и его новых знакомых могут использовать как пушечное мясо (по его наблюдениям, трое из пяти убитых ополченцев оказываются россиянами). Командир его отделения по прозвищу Немец этого не хотел и пытался сохранить отряд в единстве. Почти каждый день к ним подходили разные командиры и говорили, что Владимир и другие новобранцы должны или даже обязаны присоединиться к ним. Но каждый раз в дело вмешивался Немец, через чью голову они пытались завербовать новоприбывших.
Тем временем отделение, в котором состоял Владимир, разделили по специализациям. Для этого их заново опросили на тему того, кто и что умеет делать, какой опыт боевых действий есть и так далее. Видимо, так как Владимир не служил в армии и не имел никакой полезной для фронта профессии, его отправили в штурмовики.
Между тем с момента получения оружия Владимир только два или три раза принял участие в стрельбах, где в совокупности ему посчастливилось выстрелить девять патронов. В то же время кому-то повезло меньше, и он вообще не стрелял. Обучать Владимира и его сослуживцев пользоваться полученным оружием был назначен человек, который, по его собственным словам, в последний раз держал оружие в конце 1980-х годов. При этом в отделении были те, кто прошел чеченские войны, эти люди сразу сказали, что назначенный наставник неадекватен, и его советы только вредят. Так, Владимир рассказал, что, например, снайперские винтовки пристреливались с дистанции 50 метров. Если не для большинства, то точно для половины новобранцев это стало очень неприятной неожиданностью, так как у них не было вообще никакого опыта обращения с оружием.
Затем их отделение повезли в Институт МВД, где состоялась контрольная пристрелка оружия. Там Владимиру разрешили смело выпустить целый магазин патронов.
В Институте МВД находились ополченцы, вышедшие из Славянска. Немец встретил среди них своего знакомого, о чем-то поговорил с ним и один вернулся в женское общежитие, в то время как Владимир и другие члены отделения продолжали пристреливать оружие. Когда Владимир с товарищами сел в автобус, чтобы тоже отправиться в общежитие, к ним подошел командир разведки из их взвода и сообщил, что теперь все они должны подчиняться ему, а не Немцу.
К тому моменту, как их автобус вернулся в женское общежитие, ополченцы увидели, что Немца выводят из здания под дулами автоматов. Новоиспеченным ополченцам было объявлено, что их командир оказался предателем и перебежчиком. Свои обвинения они мотивировали тем, что он не давал растаскивать своих подчиненных по разным отрядам. Около 20 человек, включая Владимира, сказали, что не бросят его и готовы разделить с ним любой приговор.
После этого автоматы направили и на них тоже, в этот момент у нашего героя в голове мелькнула мысль о расстреле. Но после небольшой обвинительной речи, в которой было сказано, что идет война и здесь не в игры играют, этим защитникам ДНР сообщили, что они должны сложить оружие и в течение 15 минут собрать свои вещи и покинуть общежитие. По решению импровизированного трибунала, Немца и верных ему ополченцев просто выдворили с территории общежития и фактически оставили на произвол судьбы — дальше оставшиеся с командиром ополченцы могли идти куда угодно и делать что угодно.
Оказалось, что Немец, встретив друга из числа ополченцев Славянска, договорился с ним о переходе своего отделения под их контроль. В свою очередь в общежитие он вернулся, чтобы сообщить об этом Свинье. Ополченцы, вышедшие из Славянска, подчинялись непосредственно Стрелкову, на тот момент Владимиру казалось, что порядка у них было в разы больше; кроме того, его и других членов отделения завораживало имя главнокомандующего ДНР.
Естественно, что новым домом ополченцев, выбравших сторону Немца стал Институт МВД, где они поступили в распоряжение парней из Славянска. Тогда же они узнали, что последние уже связывались с людьми Губарева и просили о переводе отделения Немца в их ряды. Видимо, именно это спасло всем им жизни. В Институте МВД им заново выдали оружие и стали разрабатывать план дальнейших действий.
Тем же вечером Владимир узнал, что под Донецком начались тяжелые бои, где ополченцы, среди которых были те, кто не пошел вслед за командиром их отделения, отражали танковый удар киевских войск. Из оружия у них были только автоматы и гранаты. По словам выживших, там был «*издорез». Именно это слово они повторяли каждую минуту, рассказывая о той бойне.
В заключение стоит отметить, что ни Владимир, ни его товарищи по оружию не знают, чем именно должна закончиться война. Они знают, что их дело правое и что они должны победить, так как от них зависит будущее Новороссии. Но вот каким оно будет, они не понимают.
