Мосгорсуд 19 августа признал законным арест журналиста РБК Александра Соколова, обвиняемого в организации «экстремистского сообщества». Суд отклонил жалобу защиты обвиняемого, в которой она просила изменить меру пресечения на домашний арест. В то же время суд отправил под домашний арест главного фигуранта дела Юрия Мухина, который дал «частично признательные показания». Теперь, согласно решению суда, журналисту запрещено покидать квартиру в Москве, общаться с кем-либо и пользоваться средствами связи. В свою очередь Соколов и Парфенов не дают показания, пользуясь статьей 51 Конституции, позволяющей не свидетельствовать против себя и своих родственников.
Напомним, что три члена «Инициативной группы по проведению референдума за ответственную власть» – бывший редактор газеты «Дуэль», писатель и публицист Юрий Мухин, общественный активист Валерий Парфенов и экономист и журналист, сотрудник РБК Александр Соколов – обвинены в организации экстремистской деятельности. По решению Хамовнического суда г. Москвы они находятся под стражей и содержатся в СИЗО Бутырской тюрьмы. Защита считает, что никакой необходимости в столь строгих мерах пресечения в отношении подследственных нет. Слушания по апелляции в отношении Парфенова отложены до пятницы 21-го августа.
— Мне довелось участвовать в судебном заседании в качестве свидетеля защиты Соколова, — говорит научный руководитель Александра Соколова, доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН Руслан Дзарасов. — Слушания произвели на меня весьма странное впечатление. Защита и сами обвиняемые (которые участвовали в заседании по видеосвязи из Бутырской тюрьмы) практически разгромили все доводы обвинения, обосновывавшие необходимость взятия фигурантов дела под стражу. Так, в отношении Соколова следователь Наталья Талаева утверждает, что подследственный не являлся на допросы по повесткам, проживал не по месту прописки, пытался скрыться в США и т.д. В связи с этим, якобы, и пришлось взять его под стражу.
Однако адвокат Ольга Чавдар отметила следующее. Соколов не получал никаких повесток и не был проинформирован об открытии уголовного дела в его отношении. Он нигде не скрывался, проживая не по месту прописки в связи с тем, что ухаживал за престарелой бабушкой, о чем хорошо известно следствию. В США он выезжать не собирался. Это видно уже из того, что Соколов не имеет заграничного паспорта, в связи с чем физически выехать за рубеж просто не может. Он имеет хорошо оплачиваемую работу в качестве сотрудника РБК.
Чавдар провела допрос свидетелей для выяснения характера личности подследственного. Отвечая на ее вопросы, я отметил, что хорошо знаю Соколова с 2009 г., как своего аспиранта в ЦЭМИ РАН. Могу охарактеризовать его только с самой лучшей стороны. На мой взгляд, это хорошо образованный молодой человек с сильной мотивацией к научной работе. Он всегда стремился выражать и защищать общественные интересы. Никаких экстремистских взглядов и намерений не высказывал. В своей диссертации он стремился проанализировать эффективность использования государственных средств, выделенных для финансирования деятельности государственных корпораций. Это делалось исключительно на основе открытых, проверенных на достоверность источников. Никаких голословных утверждений его солидная работа не содержит. Именно поэтому она получила широкий общественный резонанс, вызвала большие дискуссии и, в конечном счете, была поддержана научной общественностью и диссертационным советом.
Была допрошена и мама обвиняемого. Она отметила, что на иждивении её сына находится 91-летняя бабушка, которая нуждается в уходе. Кроме того, она сообщила суду, что располагает необходимыми материальными средствами, чтобы содержать Соколова во время домашнего ареста, в случае, если суд изменит ему меру пресечения.
В своем выступлении адвокат Чавдар ознакомила суд с положительными характеристиками Соколова с места его работы. Она особенно подчеркнула, что в своей диссертации подследственный раскрыл финансовые злоупотребления ряда высокопоставленных фигур отечественного крупного бизнеса. В связи с этим, отметила адвокат, открытое против него уголовное дело может носить заказной характер.
Соколову также было предоставлено слово. Он повел себя достойно, не пытаясь заискивать перед следствием. Все обвинения в свой адрес он категорически отверг, заявив, что право на проведение референдумов закреплено конституцией страны и его подготовка не может трактоваться как экстремизм.
На всю эту подробную аргументацию защиты, подкрепленную приобщением к делу необходимых документов, сторона обвинения ничего не ответила. И следователь, и прокурор ограничились тем, что пробормотали себе под нос, не отрывая глаза от своих бумаг, короткие фразы, просто попросив суд не изменять подследственному меру пресечения. Они даже не попытались как-то обосновать свою позицию и противопоставить стройной аргументации защиты хотя бы формальные возражения. Я был этим весьма удивлен, ожидая, что, теперь-то судья точно вынесет положительное решение по апелляции. Каково же было моё изумление и разочарование, когда судья провозгласил своё решение – оставить Соколова под стражей. Возникло устойчивое впечатление, что решение было принято заранее и никакого состязания сторон на заседании не происходило. Мне стало казаться, что следователь и прокурор просто, скучая, ждали, когда всё закончится и можно будет, наконец, пойти по своим делам. Видимо, они даже не считали нужным в чем-либо убеждать судью, а тем более нас – бесправных посетителей заседания.
Невольно вспоминается, как внимательно и чутко отнесся наш гуманный суд к фигурантке дела «Оборонсервиса» Васильевой, ответственной за многомиллиардные хищения государственных средств. Видимо, учитывая хрупкость и ранимость этой тонкой, художественной натуры, суд не счёл возможным поместить её в следственный изолятор и взял под домашний арест в одной из самых роскошных квартир в Москве. Тот же, кто, наоборот, боролся против расхищения государственных средств, рассматривается как опасный экстремист, которого необходимо изолировать от общества в тюремной камере. Таковы странные приоритеты нашей Фемиды.