© Александр Щеднов
По прошествии почти двух лет после начала народного восстания на Юго-Востоке Украины будущее Донбасса выглядит безрадостно. Кремлю удалось поставить во главе народных республик правительства полностью ему лояльные, лишенные всякой инициативы, а потому неспособные поддерживать тот уровень массовой мобилизации, который, собственно, и обеспечил возникновение и выживание свободной Новороссии в 2014 году.
Трагедия Новороссии состояла в том, что народное, антиолигархическое и антибуржуазное восстание не имело шанса выжить иначе как с помощью российской власти — насквозь олигархической, буржуазной и по сути своей антинародной. В политике порой возникают причудливые альянсы, но в данном случае осознанная политика со стороны Москвы противостояла не другой политической стратегии, а повстанческой стихии, которая так и не смогла оформиться в политический проект. В результате стихия была «укрощена» и побеждена.
Российско-украинская олигархия добилась успеха, восстановив социально-экономический контроль над восставшей территорией, хотя далось это не без труда.
Представители левых и общественных движений систематически вычищались из органов власти, прогрессивные инициативы, провозглашенные в первые месяцы существования народных республик (национализация, перераспределительные меры, восстановление социального государства), блокировались кремлевскими эмиссарами, коррумпированные чиновники возвращались на ключевые позиции, а идейные люди, независимо от их идеологической ориентации, удалялись из органов власти. Сопротивление этой политике было временами довольно активным, но оно не переходило определенной границы. Такой границей было открытое вооруженное столкновение ополченцев с политическим руководством, навязанным из Москвы. Конфликт несколько раз подходил к этому рубежу, после чего ополченцы, которым надо держать фронт против правительственной армии Киева, шли на уступки.
Со своей стороны, власть не останавливалась перед применением насилия — блокируя и разоружая «нелояльные» подразделения. Все полевые командиры, рискнувшие критиковать правительства ЛНР и ДНР, либо убиты при «невыясненных обстоятельствах», либо вынуждены покинуть свои посты.
Ополченцы, осознающие свою ответственность за защиту территории, закономерно проиграли власти, действующей совершенно безответственно.
Разумеется, с точки зрения кремлевских стратегов, падение народной поддержки и понижающаяся боеспособность ополчения компенсируются поставками вооружений, бронетехники и экономической помощью из России. Однако в условиях, когда падение нефтяных цен подкосило бюджет, военное и внешнеполитическое ведомство заняты Сирией, а правящая элита не теряет надежды на примирение с Западом, масштабы помощи будут неминуемо сокращаться, да и сам Кремль откровенно воспринимает Донбасс как обузу, от которой надо избавиться при первой же возможности — если только найдется удобный предлог, позволяющий сохранить лицо. А если сохранить лицо не удастся, значит, придется жертвовать репутацией. Что, конечно, неприятно, но допустимо. В Кремле заправляют не рыцари Круглого стола, дорожащие своей честью, а буржуазные прагматики, больше всего уважающие деньги.
Рано или поздно политическое поражение левых и народного движения закончится демонтажем народных республик как таковых. Вопрос лишь в том, как быстро и в какой форме это произойдет. Но это произойдет непременно, если только не переломят ситуацию перемены, разворачивающиеся в самой России.
Те, кто следил за публикациями «Рабкора» об Украине и Новороссии, легко могут заметить, что мы не просто оценивали те или иные события, происходящие по ту сторону российской границы, но рассматривали их в контексте социально-политических преобразований в нашей стране.
Мы исходили из того, что борьба в Новороссии станет рычагом, с помощью которого мы изменим ситуацию у себя дома. И в этом, скорее всего, оказались правы, хотя и совершенно не так, как первоначально рассчитывали.
Надеждам на то, что в Новороссии удастся создать новое государственное образование, более демократическое и более прогрессивное, чем нынешняя Россия (не говоря уже об Украине), не суждено было сбыться. И вовсе не потому, что эти надежды были безосновательными. Как раз наоборот — они были совершенно реальны, и это осознали не только мы и наши союзники, но и кремлевская администрация, которая, оправившись после первоначального замешательства весной 2014 года, начала последовательно и, увы, весьма эффективно работать над подавлением всего живого и прогрессивного, что было в движении за Новороссию.
Надо признать честно, на данном этапе они победили. При имеющемся соотношении сил трудно было ожидать иного исхода. Однако эта победа не просто далась российской олигархии очень дорого, она грозит обернуться катастрофическим поражением, поскольку Новороссия за прошедшие два года всё-таки изменила Россию — она изменила общественный климат, она политизировала десятки, если не сотни тысяч людей, в том числе прошедших через опыт ополчения. Сейчас они чувствуют себя обманутыми и готовыми к новому этапу борьбы, уже на российской территории. И главное, в отличие от деклассированной толпы киевского Майдана, у них есть массовая опора и социальная программа, пусть и не всегда ясно сформулированная, но вполне осознанная. Идея «Русского мира» логично и естественно трансформируется в головах её носителей, превращаясь в идею социального освобождения.
Националистическая лапша, которую вешали людям на уши начальстволюбивые блогеры и пропагандисты, так и не превратилась в более или менее целостную идеологию по той простой причине, что сами действия российского начальства, его противоречия, не оставляют для этого никаких шансов. Поднявшись под лозунгом спасения отечества, люди понемногу осознают, что спасать его предстоит в первую очередь от собственного правительства. И если для постмайдановской Украины конфликт с Россией стал фактором, идеологически и психологически блокирующим стремление к внутренним преобразованиям (перед лицом «русской угрозы»), то у нас, наоборот, опыт Новороссии превращается в моральный фактор антисистемной мобилизации.
Назревают перемены. Но будет ли нарастающая политизация общества направлена на прогрессивные изменения? Выиграют ли от неё левые?
За прошедшие 20 лет они уже и так проиграли всё, что могли, упустили все возможности, которые имелись. Так что хуже точно не будет. Возможность выйти из политического гетто и начать реально влиять на жизнь страны сегодня зависит от нас самих, от нашей способности «работать» с развивающимся социально-политическим процессом.
События в Новороссии наглядно показали кризисное состояние левого движения и в России и на Украине.
Разброс мнений был достаточно велик, но большая часть дискуссий сводилась к обсуждению абстрактных принципов, не имевших ничего общего с конкретикой политической борьбы. Одни склонны были некритически поддерживать народные республики, игнорируя внутреннюю борьбу в них и острейшее противоречие между первоначальными целями восстания и политикой, проводимой Кремлем. Другие, напротив, готовы были ставить знак равенства между событиями в Киеве и Донецке, игнорируя очевидные социальные различия.
В конечном счете, всё сводилось к сопоставлению различных «дискурсов» и лозунгов, дополняемых непременной констатацией факта, что левые расколоты, что и там и тут имеет место национализм (русский и украинский соответственно) и что отдельные «левые» группы можно обнаружить по обе стороны фронта гражданской войны. Но разве не то же самое можно сказать и про гражданскую войну 1918-1920 годов? И несмотря на то, что «левые» были в обоих лагерях (члены партии социалистов-революционеров, как известно, были и в «красном» и в «белом» лагере, а пророссийская часть интеллигентного общества на Украине колебалась между Лениным и Деникиным, что блестяще описал Михаил Булгаков в романе «Белая гвардия»), можно ли сделать вывод, будто между Деникиным, Махно, Лениным и Пилсудским не было никакой разницы?
Политический и социально-исторический смысл конфликта определяется не лозунгами и названиями вовлеченных сил, не прошлой биографией участников и их субъективными иллюзиями, а их совокупной политической практикой и теми классовыми интересами, которые за ними стоят.
Отказ от конкретного анализа порождает своеобразный «пацифизм», по сути превратившийся в оправдание самодовольного бездействия, за которым нередко скрывается фактическая интеграция значительной части левых в неолиберальный проект.
Представлять себе события на Украине просто как борьбу правящих элит Запада и России, не задаваясь вопросом, почему эта борьба началась именно сейчас, во время системного кризиса, и каковы могут быть её последствия, очень удобно, но совершенно бессмысленно. Такой подход игнорирует главное. Экономическая трансформация, происходящая после победы Майдана на Украине, имеет только одну перспективу — превращение страны в сырьевую и трудовую колонию Европейского Союза. Ради этого и только ради этого совершался переворот, какие бы нелепые идеи ни блуждали в головах деклассированных подростков, собранных в Киеве на площадную массовку.
И жаловаться сейчас, что участников Майдана обманули, бессмысленно, поскольку у них никогда не было иного социально-экономического и политического проекта, иной идеологии и иной программы, чем та, которую предлагала вытащившая их на Майдан элита. В этом принципиальное отличие Майдана от Новороссии, где стихийно и «снизу» была сформирована совершенно противоположная повестка дня, а российской бюрократии и её местным приспешникам потребовалось полтора года, чтобы свести на нет социальные требования восстания.
Военно-политический кризис на Украине предопределен крахом неолиберализма на Западе. Системе нужны украинские ресурсы, чтобы справиться с трудностями и противоречиями, которые она сама же породила.
Если западный проект на Украине потерпит поражение, радикальные перемены в Европе неизбежны, удар будет нанесен по всему западному политическому классу, его элитам, его идеологии, его пропаганде, его «левым» клевретам.
Противостоять натиску Запада мы должны не потому, что верим в некую мистическую «русскую душу», страдающую от иноземного влияния, а потому что срывая планы олигархических элит Евросоюза, мы участвуем в общей борьбе за освобождение.
По сути, на Украине решается именно судьба Западной Европы. Но судьба Украины, в свою очередь, будет решена в России. Времени осталось немного. Российские элиты пытаются выжить в радикально изменившейся обстановке, ничего не меняя. Добром это не кончится. Наша страна стоит на пороге перемен. И те, кто надеется, будто поражение нынешней политической элиты приведет к примирению России с Западом, глубоко ошибаются. Только после того, как нынешняя политическая система в Москве потерпит крах, борьба начнется всерьез. То, что было начато в Новороссии, должно быть завершено в России.