День любви
День святого Валентина стал в России нежелательным праздником. Хотя ещё несколько лет назад никто против него не возражал и попыток запретить его не было замечено. Но времена меняются, а с ними и отношение к праздникам.
День всех влюбленных, действительно, праздник у нас относительно новый, распространился и стал популярен именно в XXI веке. В советские времена про него не особо знали, а в 1990-е было не до него. Но затем Валентинов день стал у нас известен и быстро был принят молодежью России. Как любой праздник, построенный на любви, доверии и радости, он оказался весьма востребован.
А вот у “патриотической”, а на самом деле, ксенофобской общественности праздник вызвал пещерное озлобление. Попытка “перебить” его через обращение к национальным святым Петру и Февронии особого успеха не имела, поскольку 14 февраля имеет все культурные признаки модерна, то есть современности, между тем как 8 июля изначально позиционировался госСМИ как “возвращение к традициям”, а при выборе между айфоном и абакой последняя всегда проиграет. Предать же Петру и Февронии современные, а точнее, устремленные в будущее черты (ведь любовь всегда устремлена в будущее) консерваторы не могли по определению, ибо все их мысли в воображаемом прошлом.
Поэтому не сумев выиграть состязание образов, ксенофобская общественность переключилась на единственное, что она умеет делать: образы ненависти. “Венчал гомосексуалистов”, “сатанинский праздник”, “западное влияние” и прочие помои обрушились на один из немногих дней, создававших в России чувство общности между людьми.
Советский Союз, кстати, ничуть не боялся “западного культурного кода”. День 8 марта к нам пришел именно с Запада, и превосходно интегрировался и в публичную и в частную сферу. Но это был Советский Союз. Это была культура, строившаяся как часть мировой цивилизации и смело вбиравшая в себя лучшие ее образцы.
Причем что ведь стоит отметить. И День святого Валентина, и праздник Петра и Февронии имеют абсолютно одинаковые языческие корни, просто разнесенные по времени: луперкалии в Риме и день Ивана Купала на Руси. И в том и в другом случае христианская церковь, преодолевая язычество и придавая новый смысл (в этом-то идея модерна, то есть осовременивания) совершила не без труда замещение языческих обрядов христианскими.
Причем затем Католическая церковь, формируя дальнейшие смыслы, перешла к празднованию 14 февраля дня Кирилла и Мефодия (да, да, тех самых), День Святого Валентина перешел в категорию светских праздников, а сам Валентин в Русской православной церкви был официально причислен к числу священномучеников. Кстати, об этом неплохо бы вспомнить отечественным православным патриотам обрушивающим проклятья на голову христианского святого!
Увы, современной России нужны другие праздники, а патриотизм ассоциируется исключительно с военными подвигами и истреблением врагов государства. Но понятно, что “make love, not war” и “make war, not love” это взаимоисключающие смыслы, и христианство с его “возлюбите врагов своих” (Мф 5:44) и “во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки” (Мф 7:12) не про российскую ультраправую. День всех влюбленных, Лев Толстой с его пацифизмом, Достоевский с его моральными мучениями и Новый завет им одинаково враждебны. Но в первом случае можно раскрыться, что называется, по полной программе, а с Нагорной проповедью публично спорить пока что не с руки. До поры до времени.
