Навальный отдыхает, или На что указывает «дело Платошкина»
Ну с тем, что посадили Алексея Навального и, скорее всего, уже не выпустят (не будем забывать, что на него завели еще одно уголовное дело по статье 239 УК РФ «Создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан»), пока не сторгуются с США и Западом, которые, похоже, уже списали оппозиционера со счетов, с этим все понятно. Все строго в логике режима, ибо Навальный стал уже политически претендовать на альтернативу Владимиру Владимировичу, чего в «путинской России» не может быть по определению. Но вот то, что лидеру движения «За новый социализм» Николаю Платошкину, обвиняемому в склонении к участию в несанкционированных акциях и распространению фейков, «впаяли» пять лет условно (прокуратура просила шесть лет реального срока), да еще и оштрафовали на 700 тысяч с переводом всего конфискованного имущества, включая денежные средства, в пользу государства – это не столько даже удивляет, сколько обескураживает, поскольку свидетельствует о том, что путинский автократический режим степенно подходит к своему закату, трансформируясь в силовую диктатуру.
Здесь важно понимать, что если арест Навального и разгром его штабов* вместе с ФБК* носил сугубо системный характер, то есть вписывался в политику, проводимую Кремлем внутри страны, то арест Платошкина с последующим вопиющим приговором находится за пределами этого внутриполитического дискурса. И нет, не потому, что Николай Николаевич является представителем левого фланга, и не потому, что якобы пересек некую «красную черту», после чего его кураторы из АП дали отмашку органам приструнить вышедшего из-под контроля оппозиционера. Да, не будем разыгрывать святую невинность: чтобы совершить такой политический взлет – без ободрения из АП точно не обошлось. То, что к восхождению Платошкина серьезно приложилась одна из «башен Кремля», – к бабке не ходи. Иначе откуда доступ на центральные телеканалы, деньги на поездки по стране и раскрутку YouTube-каналов и проч. – откуда? Откуда вообще та лояльность, которую власть проявляла по отношению к Николаю Николаевичу?
Нет, не стоит думать, будто я решил раз и навсегда заклеймить Платошкина как проект Кремля, лишив какой бы то ни было субъектности. Дело в том, что в российской политике все происходит именно таким образом. И субъектность (далеко не стопроцентную) можно приобрести лишь много позже, после того, как ты нарастишь политический вес. А пока, если ты хочешь стать такой фигурой, тебе остается лишь одно: делать вид, что этой субъектности у тебя вагон и маленькая тележка, действуя в строгом соответствие с рекомендациями из АП. И, надо отдать должное, Николай Николаевич это делал очень хорошо. Возможно, даже слишком: так что даже стал не подходить на роль спойлера КПРФ после того, как планы Кремля по замене Платошкиным Зюганова (этот вброс, как обычно, мастерски сделал Владимир Вольфович, дабы прозондировать почву) рухнули словно карточный домик. Не учли стратеги из АП, что КПРФ куда более сложная структура, чем, допустим, какое-нибудь министерство, главу которого можно заменить на раз-два-три. Но даже при таком раскладе «нейтрализовать» нарастившего влияние «нового социалиста» в публичной и политической плоскостях можно было куда проще. Думается, хватило бы серьезного разговора с небольшим презентом в виде, ну скажем, думского мандата в рядах коммунистов. Зачем понадобилось заводить дело и устраивать этот кафкианский процесс?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо откатить время немного назад: связать конец с началом. Когда Платошкина только «взяли», а случилось это в начале июня прошлого года, появились три наиболее правдоподобных версии его ареста. Первая: политику делают биографию, ибо какой он революционер (в сравнении с тем же Навальным, для которого аресты на 30 суток стали неотъемлемой частью жизни), если за свою революционность пред судом не стоял? Вторая: перешел некую «красную линию» и, наплевав на ценные рекомендации кураторов из АП, стал пытаться вести свою собственную игру. И третья: силовики в преддверии всероссийского «недореферендума» по изменению Конституции решили перестраховаться, а точнее, неверно истолковали директиву из АП по охране правопорядка в эти нелегкие «ковидные времена» и проявили самодеятельность, изолировав от общества не в меру ретивого – а на их взгляд, прямо скажем, буйного – политика. И дела последних дней показали, какая из этих версий отвечает реальности.
Итак, пойдем по порядку. То, что Платошкина почти год «мариновали» под домашним арестом, а после вынесли приговор, закрывающий ему дорогу в большую политику – говорит о том, что к строительству политической карьеры дело не имеет никакого отношения. Касательно второй версии я говорил выше: можно было провести разговор, перекрыть выходы на ТВ, закрыть финансирование, не допустить к выборам и проч. И все: проект «Платошкин» сдулся бы, аки воздушный шарик. Тем более, хотели бы наказать, во-первых, не тянули бы резину с домашним арестом (надо ли напоминать, как быстро посадили Навального, когда приняли по нему решение?), а во-вторых, собрали бы более убедительную обвинительную базу, чтобы не вышло того, что – извините за тавтологию – вышло: циркового представления.
Нет, на этом надо остановиться отдельно! Максим Шевченко, находящийся в зале суда во время вынесения приговора, ссылаясь на слова судьи, зачитывающей приговор, писал: «Оказывается, Платошкин рассказывал о бездарных и непрофессиональных действиях властей в момент пандемии, критиковал действия власти по защите от нее». Более того: «Рассуждения Платошкина об эффективности мер властей по противодействию коронавирусу вменяются ему в вину и легли в основу обвинения! В это практически невозможно поверить». Да, в это поверить действительно сложно, но приходится, как и в то, что «Платошкина еще судят за то (судья это зачитывает, хотя в это невозможно поверить), что он говорил, что из-за полного провала социальной политики Путин и его правительство должны уйти в отставку». И тут уже волосы начинают шевелиться на голове: «Судья сказала, что в высказываниях Платошкина «содержится критика партии “Единая Россия”». И вишенкой на торте: «Платошкин призывал к законным (судья так и сказала) гражданским протестным действиям. Призывал не совершать противоправных действий (так и заявила). Но призывал при этом к отставке Путина и правительства вместе с Думой, призывал к досрочным выборам. Размышлял о неизбежности катастрофы, к которой ведет Россию существующий в ней режим». Вот в чем состоит преступление Платошкина!
Кстати, то, что Николая Николаевича задержали за преступления, которых он не совершал, признал даже прокремлевский политолог Сергей Марков, написавший в своем «Фейсбуке», что «Платошкина арестовали за призывы к массовым беспорядкам. Которых он, если честно, пока еще и не делал. Он очень аккуратно все говорил. Но власть получила данные, что точно будет эти призывы в свое время делать». Получается… превентивно, как в «Особом мнении» Спилберга, в котором полицейские получают данные о тех преступлениях, которые еще не совершились, чтобы их предотвратить? Помнится, что там действие разворачивалось в 2054-м году. Выходит, Россия опередила будущее на 30 с лишком лет?! Правда, в плане доказательной базы уйдя лет так на 40-50, а то и больше, когда хватало случайной кляузы, доноса, чтобы упечь тогда еще советского гражданина на перевоспитания в места не столь отдаленные. Абсурд? Полнейший. Тут даже говорить не о чем. Но абсурд, указывающий прежде всего на то, что органы, включая прокуратуру, не знали, что в действительности инкриминировать Платошкину. Вообще не были готовы к процессу, поэтому и затягивали его, как могли.
А вот здесь мы подходим к самому интересному: если органы не так поняли директиву АП, то почему было бы не отпустить Николая Николаевича? Можно было бы, конечно, но это бы означало, что правоохранители наши дали промашку, а, как известно, российские органы не ошибаются (да еще после дела Ивана Голунова!), особенно когда дело касается политических преступников, раскачивающих лодку, дестабилизирующих ситуацию и проч. – в общем, врагов народа. Тут, можно сказать, вопрос касался «чести мундира» (понятно, что без кавычек не обойтись ну никак). Поэтому, видимо, Кремль и не стал спорить: делайте, мол, что хотите. Но не зверствуйте. Именно этим, надо полагать, и объясняется, что Платошкину дали условный, а не реальный срок, что, по мнению Татьяны Становой, является «фактически “оправданием”». Поскольку суды у нас «заточены» немного на другое: на то, чтобы посадить.
Но дело даже не в этом, а в том, что здесь силовики, по сути, зашли на территорию политического. И зашли, надо отметить, успешно. Что говорит о том, что у них уже есть силы, вес и влияние для такого захода. И в этом плане «дело Платошкина» куда значительнее, чем «дело Навального», ибо свидетельствует не о трансформации путинской автократии в тоталитаризм, в духе которого и была посадка Навального, а о трансформации персонального режима в полицейскую диктатуру, когда именно силовой блок начинает диктовать свои условия.
Да, пока это еще первые шажки, неуверенные, если не сказать робкие (в смысле самостоятельности), но, как любил повторять последний генсек, процесс пошел. Кремль, по словам Аббаса Галлямова, забыл про «золотое правило»: что «чрезмерная ставка на силовой ресурс неизбежно ведёт к росту зависимости режима от правоохранителей», что заканчивается тем, что последние берут власть в свои руки. «Именно поэтому – пишет он, – умные авторитарные правители не скатываются в окончательную полицейщину, стараясь диверсифицировать механизмы удержания власти». В России же правящий режим стал держаться чуть ли не исключительно на силовиках, которые через год-два наберут такую силу, что будут диктовать свои условия. Все к этому и идет. И «дело Платошкина» является неопровержимым доказательством этого движения. К «светлому будущему» тотальной полицейщины.
*организации, причастные к экстремистской деятельности или терроризму
, а также внесенные Минюстом в перечень НКО,
выполняющих функции иностранных агентов
